Искатель. 2009. Выпуск №5 - Страница 28
— Кто?
— Твой дед. О, это страшный человек.
— Выдумываешь. Чем тебя траванули? Зачем? Дед?
— Радиоактивным изотопом — современный яд шпионов.
— Ты у психиатра был?
— Не веришь?
— Не верю.
— Помру, поверишь? Пообещай, что братика не бросишь.
— Обещаю.
По дороге домой Даша спросила:
— Как он?
— Спился.
— Жалко мальчика — хорошенький.
Билли:
— Ты, Создатель, провидец. Именно для космических затей создала Земля сей остров. Готов доклад — подставляй ладони.
Зашелестел бумагой принтер.
Дашу увезли около полуночи. Мы с мамой долго сидели на кухне за чаем, потом разошлись по своим углам. Но не спалось. Снова сползлись. Переживали молча. Говорили тихо и немногословно.
К утру задремал в кресле у телевизора. За открытым окном хлопнула дверь такси, и я проснулся. Пока разлепил глаза, пока привел мысли в порядок, сообразил, где я и почему, послышался голос Надежды Павловны. Не успел из кресла выбраться, в комнату впорхнула мама:
— Вставай, отец-подлец, дочка у нас, Настенька.
Анастасией звали и мою маму.
Позвонил Костылю:
— Доклад готов. Вылетаю.
В этот раз губернатор лично встречал меня в аэропорту. Шел навстречу, распахнув объятия. Но Люба опередила его, выпорхнула из-под руки и бросилась мне на шею. Поцелуй наш затянулся. Костылев ждал-ждал, махнул рукой, повернулся и пошел обратно. Следом свита.
В наш номер принесли протокол дня:
— чтение доклада,
— обсуждение,
— и т. д. и т. п.,
— банкет.
Я наискось размашисто: «Три дня не тревожить».
На этот раз Билли превзошел самого себя. Доклад был полный, конкретный, с массой приложений. Все просчитано до мелочей. Четыре космодрома, все необходимые производства, центры — управления полетами, подготовки космонавтов, научных космических исследований. Все оснащено по последнему слову мировых технологий. Билли остался верен себе — никаких ДВС, весь транспорт на острове электрический. Источники ее (электроэнергии) уже известны — солнце, воздух, вода и… Вот тут-то и таилась изюминка. Отойдя от правил, Билли запланировал атомную станцию в центре Сахалина: все-таки много допусков в стихиях, а их не должно быть там, где царит точная наука. Предложил использовать в качестве топлива не обогащенные урановые руды или синтезированные радиоактивные изотопы, а любой подручный материал — грунт, промотходы и т. п. В приложенной пояснительной записке раскрывались принцип и сама установка, приводящая в неравновесное состояние любое вещество, стимулирующая цепную реакцию ядерного деления. В результате материя полностью переходит в энергию. Это открытие, скажу я вам, на грани фантастики — значение и масштабы перспектив его трудно переоценить.
На исходе третьих суток нашего с Любой марафона позвонил Костыль:
— Гладышев, ты сам-то читал, что написал?
Нет, не читал — избаловал меня Билли своей непогрешимостью.
— Что произошло, Эдуард Петрович?
— Ты бы еще в газете это напечатал.
— Для чего?
— Вот и я говорю — для чего. Ты что неучем прикидываешься, советник? У тебя почти вся глава об АЭС и приложение к ней — строжайшая государственная тайна. Ты где эту идею подсмотрел?
Я не понимал, о чем идет речь, и на всякий случай буркнул:
— В женской бане.
— О! Достойный ответ на неумный вопрос. Когда выходные кончать думаешь?
— Завтра, думаю.
— Жду у себя.
На следующий день в кабинете Сахалинского губернатора.
Он положил передо мною изъятые из доклада страницы:
— Что это?
Но я уже был готов по теме.
— Дарю идею.
Этого Костылев не ожидал. Он зажевал нижнюю губу, размышляя.
— Чревато.
— Другое предложение: отдайте авторство в Центр ядерных исследований, при условии что они переедут на Сахалин или откроют у вас филиал.
— Ты, Гладышев, чокнутый. Но, видимо, на таких и держится наука.
Костыль напросился на прием к Президенту и улетел на следующий день. Люба Собралась к себе на Итуруп. Уговорил ее остаться еще на два дня — там дела, там нам будет не до любви.
Лежим в постели в своем номере. Вдруг Люба села.
— Гладышев, я хочу стать президентом компании.
— Какой компании?
— «Океан».
Я наморщил лоб, всем видом выражая, что не сведущ в вопросе.
— Не притворяйся, ты знаешь, о чем речь. Поговоришь с Президентом?
— Все, что угодно, только не это — ни за себя, ни за тебя начальство просить не буду.
Лицо Любаши напряглось, в глазах растаяла нежность.
— Ты меня не любишь.
— Парирую тем же.
Жена моя вздохнула и отвернулась, положила голову на колени — Аленушка на берегу пруда.
У нее лодыжки Нефертити. Я подсунул голову под ее согнутые колени и начал целовать их (лодыжки). Целую и глажу, целую и глажу.
— Родная, зачем тебе эти заморочки? Давай лучше ребеночка заведем, а?
Люба раздвинула колени и сунула мне кукиш под нос.
— Вот тебе, а не ребенок.
Она спрыгнула с кровати и начала одеваться.
Грубо. Я обиделся. Лежал и наблюдал, как она собрала вещи и вышла. Вы представляете: не в ресторан — горе залить, не на почту — мамочке отписать. Села на вертолет и улетела на Иту-руп.
Женщина!
Представитель Президента!
Вот бы мне ее характер. Я что — хлюпик, неженка, маменькин сыночек. Мне бы сесть в самолет да в другую сторону — к Даше, Настеньке. А я сел на каботажное судно и поплелся следом.
Неделю Любаша моталась по архипелагу, а я в одиночестве лежал в нашем доме на нашей кровати. Когда душевное напряжение достигло критического накала, сел за компьютер.
— Билли, это ты Любу накручиваешь?
— О чем ты, Создатель?
— Откуда у нее такие амбиции?
— Природой заложены.
— Снюхались?
— Я играю в пределах оговоренных правил.
— Колись, Билли, что вы затеваете?
Впервые на мониторе заминка с ответом.
— Читай.
Это был доклад на коллегию Министерства национальных программ. Предложение по развитию туристического бизнеса на Архипелаге. Это был довесок к общему плану экономического преобразования Курил. Но Костылев спешил, и мы с Билли оставили эту главу на потом. Теперь она подписана, как автором, спецпредставителем Президента Гладышевой Л. А.
— Распечатай, — приказал я и стал ждать, полный мрачных мыслей.
Люба вернулась домой поздно вечером в субботу. Сказала «привет» — и в ванну. Оттуда было слышно ее пение. Я ходил под дверью, нагоняя злость, представлял: ка-а-ак щас…
Люба появилась в мохеровом халате до пола, в тюрбане из полотенца на голове, пахнущая благовониями. Села перед туалетным столиком. На него я и бросил принесенный из кабинета доклад.
— Это что?
Люба подняла на меня черные глаза, полные гранитного блеска, и заявила:
— Я лечу в Москву.
Вдруг я понял, что сейчас мы наделаем с ней глупостей, наговорим гадостей и разрушим все, что вместе строили. Промолчал, развернулся и ушел спать. Любы со мной в эту ночь не было.
Любе нельзя было лететь в Москву. Нельзя было выступать с докладом в столице. Представляете: успех (а он гарантирован), пресса и мамин вопрос:
— Кто это Гладышева Л. А., спецпредставитель Президент, по национальному проекту?
Что-то надо было предпринять. Я ждал утра, а когда взялся за трубку, вспомнил, что надо ждать ночи — разница-то во времени о-го-го.
— Слушаю тебя, Гладышев, — на том конце.
— Моя жена собирается в Москву на коллегию министерства…
— И?
— Думаю, в ваших силах отправить гору к Магомеду.
После полуминутного молчания:
— Подскажу эту мысль Президенту.
— Уж будьте добры.
Все получилось, как я задумал. Министр со своей братвой прилетели на Курилы. Ну, сначала, конечно, в Южно-Сахалинск, а оттуда на военно-транспортном вертолете на Архипелаг. Следом Костылев, тоже из Москвы, прямиком от Президента. Меня увидел, подмигнул, хлопнул по плечу:
— На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы.