Искатель. 1997. Выпуск №5 - Страница 4

— Вы слышали, как подъехал их автомобиль, мистер Уэйд?

— Не припоминаю.

— Вы не могли не слышать, — вмешался представитель шерифа. — Его поставили под вашим окном. И выстрелы вы должны были их слышать. Вы весь вечер были дома?

— Мы отъезжали пообедать, — подала голос Джилл.

— В какое время?

— Уехали около семи, — ответила она. — В семь или в половине восьмого. А вернулись?

— Примерно… наверное, с полчаса. А что?

Представитель шерифа посмотрел на патрульных.

— Тогда все понятно. Кэрролла убили как минимум час назад, может, и два. Так считает судебный медик. Вы, должно быть, вернулись буквально перед нашим приездом и вошли в дом, не заметив тела. С того места, где стоит их машина, его не видно. Так вы вернулись полчаса тому назад, мистер Уэйд?

— Может, чуть больше.

— С час?

— Едва ли. Максимум, сорок пять минут.

— Ясно. Тогда вы действительно ничего не видели и не слышали. Мистер Уэйд, миссис Уэйд, — и он повернулся, чтобы уйти.

Патрульные мялись, словно хотели что-то сказать, но не знали, как выразить свою мысль.

— Почему его убили? — спросил Дэйв.

— Мы этого еще не знаем, мистер Уэйд.

— Он показался нам очень приятным человеком. Спокойным, дружелюбным. Днем мы выпили с ним по банке пива.

Патрульные промолчали.

— Что ж, не смею вас задерживать.

Патрульные дружно кивнули и вслед за представителем шерифа вышли из коттеджа.

Копы уехали в полночь. Дэйв и Джилл посидели пять или десять минут. Потом Дэйв встал.

— Мы уезжаем. Начинай паковаться.

— Прямо сейчас?

— Ты же не хочешь оставаться здесь, не так ли?

— Господи, нет, — она протянула руку, он дал ей сигарету, щелкнул зажигалкой. Она выпустила струю дыма. — У них не возникнут подозрения?

— На предмет?

— Они не заподозрят в убийстве нас? Если мы так быстро уедем? Даже не останемся на ночь.

Он покачал головой.

— Мы же новобрачные. А новобрачные не захотят проводить первую ночь там, где кого-то убили.

— Новобрачные.

— Да.

— Первая ночь. Господи, Дэйв, я ее всю распланировала. От первой до последней минуты.

Он взял се за руку.

— Я хотела предстать перед тобой такой сексуальной. Боли я не боялась, потому что очень тебя люблю. О, а разные маленькие хитрости, о которых я прочитала в руководствах по семейной жизни. Я намеревалась перепробовать их все. И удивить тебя своей опытностью.

— Перестань.

Он достал чемоданы, положил их на кровать. Молча они собрали вещи. Грязное белье он просто бросил в багажник. Оба чемодана поставил на заднее сиденье. Она села в машину, он поднялся на крыльцо, закрыл дверь, запер ее на ключ.

— Мы не оплатили, — заметила она, когда они проезжали мимо особняка. — Старуха рассчитывает, что мы заплатим хотя бы за одну ночь.

— Тем хуже для нее.

На шоссе он повернул налево, к Помкуайту. Миновав город, поехал на север.

— Уже поздно, а дорог я не знаю. Остановимся в ближайшем приличном мотеле.

— Хорошо.

— Встанем рано утром, — он смотрел прямо перед собой. — Тогда же и определимся с маршрутом. Они из Нью-Йорка, не так ли?

— Думаю, да. Кэрролл говорил, что он из Нью-Йорка, да и у них нью-йоркский выговор.

Он сбавил скорость: мотель слева. Увидел подсвеченную табличку: «Свободных мест нет». Нажал на педаль газа.

— Поедем в Нью-Йорк. Будем там завтра, в понедельник, во второй половине дня. Снимем номер в отеле и выясним, кто они. Одного зовут Ли. Имени второго я вроде бы не слышал.

— Я тоже.

— Узнаем, кто они, где их найти, а потом убьем, обоих. После чего вернемся в Бингемтгон. В нашем распоряжении три недели. Я думаю, нам хватит трех недель чтобы найти их и убить.

Впереди, справа, показался мотель. Он притормозил, свернул на подъездную дорожку. Бросил на Джилл короткий взгляд. Решительно сжатые губы. Сухие, ясные глаза.

— Должно хватить, — ответила она.

— Как же я ненавижу понедельники, — барменша-официантка в закусочной тяжело вздохнула. — Готова работать в любой другой день, но только не в понедельник. Ну да ладно. Кофе?

— Один черный, один с молоком, — ответил он.

У стойки сидели трое, два шофера-дальнобойщика, один, несомненно, фермер. Официантка налила две чашки, и он отнес их к столику. Несколько капель из ее чашки выплеснулось на блюдце. Он взял бумажную салфетку, вытер блюдце. Джилл положила в чашку ложку сахара, он — нет.

Когда подошла официантка, он заказал гренок и порцию сосисок. Джилл — горячую булочку, но таковых в закусочной не оказалось. Официантка сказала, что их подвезут к половине десятого. Тогда Джилл попросила гренок с сыром и осилила половину.

Он расстелил на столе карту, карандашом намечая маршрут. Она пила кофе, оглядывая зал. Когда он закончил, ее чашка опустела. Он поднял голову.

— Сейчас мы на Пятьсот девяностой дороге. Доедем до Форда, это почти на границе штата и свернем на Девяносто седьмую, Через пять миль, в Барривилле, повернем на Пятьдесят пятую. Ока приведет нас в Уайт-Лейк. Далее поедем по Семнадцатой до Монтиселло. А уж оттуда до Нью-Йорка рукой подать.

— Никогда не слышала об этих городах.

— Ну уж Монтиселло ты должна знать.

— Я про остальные.

Он отлил кофе, сверил свои часы с электрическими, что висели на стене.

— Без двадцати восемь.

— Пора ехать?

— Есть еще несколько минут, — он встал. — Я выпью еще кофе. А ты?

— Составлю тебе компанию.

Дэвид отнес две чашки к стойке. Официантка по-прежнему жаловалась одному из дальнобойщиков на понедельники. Полная женщина с жидкими волосами соблаговолила заметить Дэйва, налила ему кофе в две чистые чашки. С ними он вернулся к столику.

Они проехали небольшой городок, дорожный знак разрешил увеличить скорость. Он вдавил в пол педаль газа. Облака, утром затянувшие небо, уже рассеялись. Ярко светило солнце.

— Это Форстин, — Джилл заглянула в карту. — До Уайт-Лейк три мили.

— А что там?

— Поворачиваем направо, на дорогу Семнадцать-бэ.

Он кивнул. По пути они говорили только о маршруте и состоянии дороги, по которой ехали. Карта с его карандашными пометками лежала у нее на коленях, Джилл подсказывала, где ему сбавить скорость, перейти в другой ряд, повернуть. Но в основном в машине царила тишина. Не потому, что между ними встала стена или им было нечего сказать друг другу. Говорить о пустяках — не поворачивался язык, о серьезном — слова пока давались с трудом.

Ночь они провели в мотеле «Хиллкрест-Мэйнор». В номере стояла двуспальная кровать. Чемоданы Дэйв и Джил оставили в машине, он расписался в регистрационной книге, они прошли в номер, разделись при свете, выключили его, легли на большую кровать. Она — ближе к окну, он — к двери. Он ждал и она придвинулась к нему, поцеловала в щеку. А потом вернулась на свою половину. Он спросил, сможет ли она заснуть, и она ответила, что да. Через пятнадцать минут Дэйв услышал ее ритмичное дыхание и понял, что она спит.

К нему же сон не шел. Избитое тело требовало отдыха, да вот рассудок не желал спать. Стоило ему расслабиться, как возвращались воспоминания, заставляя учащенно биться сердце. Время от времени он вставал, садился на стул у окна, выкуривал сигарету, ложился вновь.

Около четырех утра он все-таки задремал. Без четверти шесть услышал всхлипывания и мгновенно проснулся. Она лежала на спине с закрытыми глазами и плакала во сне. Дэйв ее разбудил, успокоил, сказал, что все будет хорошо. Несколько минут спустя она заснула, а он встал и оделся…

Он заговорил, глядя перед собой.

— В Монтиселло ты должна зайти к врачу.

— Нет.

— Почему нет?

Дэйв посмотрел на нее. Она прикусила нижнюю губу.

— Не хочу, чтобы кто-то прикасался ко мне. Сейчас. Осматривал меня.

— В этом вся причина?

— Просто не хочу. И потом, если врач что-то заметит, разве он не должен об этом сообщить в полицию? Как об огнестрельной ране?