Искатель. 1990. Выпуск №6 - Страница 21

— Заткнись, — оборвал его Конджер. — Вы уверены насчет этого Макшерри? В новостях высказали предположение, что он умер после продолжительной болезни.

— В течение двух часов, — сказал Кэнгуру. — Его отравили, когда он перерезал оперение во время помпезного открытия…

— Перерезал оперение?

— Во время помпезного открытия ультраптичника в Вудлэнд Хиллз, — пояснил Кэнгуру. — Там была лента из настоящих цыплячьих перьев, которую сенатор должен был разрезать, что входило в программу инаугурационных торжеств. Ножницы были обработаны раствором специального яда, проникающего сквозь кожу.

— Чьих это рук дело?

— По всей вероятности, соратников Неистового Губернатора Йоркцеза. Макшерри открыто критиковал…

— Я располагаю пленкой с записью обращения губернатора, зачитанного Роуландом Галлом, в котором он выражает глубокое соболезнование по поводу кончины государственного сенатора Макшерри, — включился культагрегат. — В триоптическом и обычном изображениях.

Кэнгуру поставил свои ботиночки рядышком.

— Макшерри — один из немногих откровенных либералов, еще уцелевших в Южной Калифорнии. Он является одним из зачинателей движения за освобождение чиканос из лагерей для перемещенных лиц в Долине Смерти, — пояснил Кэнгуру. — В ССА не заинтересованы в его смерти.

— За его воскрешение платят они?

— Согласно моим сведениям да.

Конджер потер зажатую между большим и указательным пальцами капсулу.

— Они уже завладели его телом?

— Нет, сеньор. Макшерри извлекут между полуночью и рассветом.

— А где сейчас его тело?

— Выставлено для торжественного прощания в Ультраморге всех вероисповеданий в церкви Доброго Самаритянина.

— Мне бы следовало туда попасть.

— В этом нет необходимости, — сказал Кэнгуру. — Я знаю, какими они воспользуются средствами передвижения ив каком месте спустят его под землю. — Он отжал свои носки стал ими жонглировать, — Можем устроить им у входа засаду.

Конджер усмехнулся.

— Ваши инструктажи куда содержательней, чем в СНБ.

— Вся беда в том, что Служба Национальной Безопасности слишком уповает на свою репутацию и престиж, — заметил Кэлгуру. — Знали бы вы, какие жалкие взятки предлагали они в эти дни в районе Большого Лос-Анджелеса.

— С вами желает побеседовать входная дверь, — заявил неуклюжий культагрегат.

— На какую тему?

— Понимаете, сэр, мне бы не хотелось вышвыривать на улицу человека, который стоит в настоящий момент у входа, — раздался из-за решетки культагрегата высокий голос двери-стража. — Понимаете, когда-то Лос-Анджелес являлся испанской территорией, и таким образом благородные традиции почтительного отношения к…

— Короче, кто там?

— Молодая леди, — отвечала дверь. — Потрясающе красивая молодая леди с локонами цвета вороньего крыла и черны ми как смоль сверкающими глазами. Вот почему я против того, чтоб применить к ней старый приемчик, пока вы на нее не взглянули.

— Вот как выглядит эта девушка, — сказал культагрегат. Он повернулся и направил экран своего монитора на Конджера.

Это была Анжелика.

— Вам захочется поговорить с ней наедине. — Кэнгуру натянул на свои маленькие ножки сверкающие по моде БЛА носки. — Я удаляюсь, чтоб мы могли встретиться в полночь, таким образом, в вашем распоряжении, почти целых четыре часа, которые вы можете, если потребуется, провести с мисс Эйбрил.

Он босиком направился в сторону балконной двери.

— О'кэй, где мы встречаемся?

— На Олвера-стрит в центральном секторе Старого Лос-Анджелеса. — Он надел свои мокрые ботинки и исчез в ночном мраке.

— Может, молодой леди захочется посмотреть кино? — с надеждой в голосе предложил культагрегат.

Конджер распахнул входную дверь.

— Нравится? — поинтересовался культагрегат.

Анжелика сделала глоток синтетического мартини, который приготовил для нее громоздкий агрегат.

— Недурно, — кивнула она.

— Всего лишь недурно? Обычно мои мартини превосходны. А тут всего лишь…

Огромная машина издала металлическое бульканье и отключилась.

У дальней стены, где находился контрольный пункт, стоял Конджер, который только что отключил агрегат.

— Ты сказала, что хочешь со мной поговорить, — напомнил он темноволосой Анжелике.

Она сделала еще глоточек.

— Ты ревнуешь меня к нему, — сказала она, потирая указательным пальцем поверхность культагрегата. — Наверно, потому, что он напоминает тебе Линна Лиэрманна.

— У того волосы темней, — возразил Конджер. Он расхаживал по прозрачному полу, тяжело волоча ноги. — Ты все это время провела в Большом Лос-Анджелесе?

— Да, — кивнула Анжелика. — Но если тебя это так волнует, не с Линном Лиэрманном.

Конджер промолчал.

— После того как ты уехал в Фармц, я связалась с нашим агентом в Сент-Норберте, — пояснила девушка. — Он велел мне обратиться в Даллас.

— В Даллас?

— Прошлым летом СНБ отстроила там Заграничный Координационный Центр. Ты, вероятно, помнишь дебаты в конгрессе по поводу стоимости термического настила на стоянке транспорта. Короче, у СНБ есть сведения, что база Дремы, по всей вероятности основная, расположена где-то под Лос-Анджелесом. Я решила выяснить это сама, без посторонней помощи.

Конджер расхаживал взад-вперед по комнате, уставившись в темную поверхность океана, плескавшего свои волны под полом. Анжелика стояла не двигаясь в самом центре прозрачной комнаты.

— Знаешь, я так долго сочиняла тебе то письмо.

— Я так и подумал. Оно такое длинное — целых пять предложений.

— Что ж, возможно, я не имею права решать за тебя, — вздохнула девушка. — Но, услыхав в тот вечер, как набросился на тебя Джиэр, я решила, что не стану мешать твоей карьере.

— Карьере человека-невидимки.

— Назовем это профессией. Какая разница? Мне кажется, ты еще не подготовился к тому, чтоб уйти в отставку, верно?

Конджер остановился.

— Не знаю, — немного подумав, сказал он.

Девушка приблизилась к нему.

— Послушай, Джейк, я хотела еще кое о чем с тобой поговорить. Не только о том, что я по тебе скучала и что расстроилась, когда ты сегодня днем удалился с инструктажа, даже не глянув в мою сторону.

— Это называется удалился?

— А как?

— Вышел решительным шагом или не склонив головы.

— Скорей едва волоча ноги.

Она улыбнулась.

Конджер улыбнулся ей в ответ и обнял девушку за плечи.

— Минутку, — Анжелика высвободилась из его объятий. — Я еще не все тебе сказала.

— Что же еще? — поинтересовался он. — Дрема?

— Да, но Дрема — это по делу. Я же хотела тебе сказать, что, когда мы покончим с делом, у меня будет отпуск, и я хотела бы провести его с тобой.

— А что насчет Дремы?

— Тебе ведь известно о покушении на государственного сенатора Макшерри?

— Мне сказал об этом Кэнгуру. И мне известно, где будут между полуночью и рассветом похитители его трупа.

— Тогда, наверное, ты знаешь, в каком месте они опустятся на Уровень Четыре.

— Нет. Нам только известно, где вход под землю с Олвера-стрит, куда будто бы должен въехать грузовик с телом Макшерри. Здесь-то я и хочу их выследить.

— А я выяснила, что грузовик отвезет останки сенатора Макшерри к складу салона-ресторана «Хэл Букмейкер» на Уровне Четыре, — сказала темноволосая агентесса. — Отсюда тело будет каким-то образом переправлено глубже под землю. На один из не значащихся на карте нелегально возникших уровней, о которых говорил сегодня утром инспектор Кнерр.

— А что говорит по этому поводу Линн Лиэрманн?

— Я не обязана обо всем докладывать ему, — сказала Анжелика. — В Службе Национальной Безопасности агентам доверяют больше, чем у вас.

— Я думал, нам всем приказано вооружиться терпением и положиться на разработанный Линном план полицейского надзора.

— К черту терпение. Хочешь, вместе займемся поисками лаборатории Дремы?

— Конечно, хочу.

Анжелика покусывала сустав большого пальца.