Искатель. 1990. Выпуск №2 - Страница 32

Навстречу шагали два члена клуба: холеные, откормленные господа, у каждого между пальцами — сигара. Его они даже не заметили. Естественно, кто это обращает внимание на обезьяну в белом кителе? Как муха на стене — ни фамилии, ни имени.

Вот и кабинет Хансена. Пок даже не огляделся по сторонам. Легонько повернул ручку и вошел в комнату. Дверь затворилась с нежным присвистом — это выжала воздух звуковая изоляция вокруг двери.

Эллиот Хансен сидел за столом. Обычно в это время он спал, но сейчас заснуть ему мешал страх. Выстроенный им мир начал осыпаться, скоро он может рухнуть и завалить его своими обломками.

Он поднял голову, увидел индейца в белом кителе и раздраженно махнул рукой.

— Я тебя не звал! Уходи! Как ты смеешь входить сюда… — Тут он узнал Пока, судорожно глотнул воздух и вжался в кресло.

Пок поднял пистолет. На его коричневом лице мелькнуло подобие улыбки, и он нажал на спуск.

После первого выстрела на белом пиджаке Хансена, возле правого плеча расцвело кровавое пятно, и Пок понял, что пистолет отбросило чуть вправо. Вторая пуля попала Хансену в рот, разбив вдребезги его шикарные белые вставные челюсти. Третий выстрел пришелся в голову, пуля вышибла из несчастного мозги, красноватая гуща заляпала лежащий перед ним блокнот.

В таком состоянии и нашел тело Хансена капитан Террелл, приехавший ровно через десять минут.

Когда сержант Беглер вошел в кабинет Террелла, на лбу его блестели капли пота, глаза метали молнии. Террелл взвалил на него неблагодарную работу — встретиться с газетчиками, но никакой информации не выдавать. Реакция газетчиков была бурной — можно сказать, слишком бурной для кровяного давления Беглера.

— Знаешь, как эти сукины дети нас называют? — спросил он, сжимая и разжимая большущие кулаки. — Бумажные тигры! Они сказали…

— Бог с ними, Джо, не до них. — Террелл только что кончил говорить по телефону с мэром Хэдли, который прямо-таки бился в истерике. Но когда Террелл бывал уверен, что свою партию разыгрывает правильно, никакая истерика, никакие окрики на него не действовали. — Садись… выпей кофе.

Беглер уселся и отхлебнул кофе — его только что принесли в бумажных стаканчиках.

— Завтра газеты дадут нам прикурить, шеф, — сказал он, стараясь успокоиться. — А вечерние теленовости… будет что посмотреть!

— Ты сказал им, что никаких зацепок у нас нет?

При воспоминании об этом Беглер поморщился.

— Сказал.

Террелл принялся набивать трубку.

— Хорошо, скольких ты привела?

— Шестерых. Они ждут за дверьми.

В кабинет, ведомые Лепски, вошли лучшие работники Террелла. Макс Джейкоби, Дейв Фаррел, Джек Уоллес, Энди Шилдс и Алек Хорн.

— Берите стулья, — распорядился Террелл, — и садитесь.

После сумбурных перемещений шесть детективов расселись.

— Ситуацию вы знаете, — начал Террелл. — Отчеты читали. Преступника зовут Пол Тохоло. Двое, что назвались мистер и миссис Джек Аллен, работают с ним и могут нас на него вывести. Их описание у нас есть. Их мы, скорее всего, засветим быстро — они же не знают, что мы их ищем. Потому и подставляемся прессе. Газетчикам мы сказали, что никаких зацепок у нас нет, пусть называют нас бумажными тиграми, эта троица только расслабится, а это мне и надо… пусть расслабятся. — Он раскурил трубку, потом продолжал: — Уверен, записку с требованием заплатить получил далеко не один член клуба «Пятьдесят», все они наверняка заплатили, но никто из них в этом не признается. Все это народ мягкотелый, и убийство Хансена испугало их до умопомрачения. Между тем Хансен заплатил, но конверт с деньгами случайно нашли раньше. Пока нашли и забрали, поэтому он убил Хансена. Мысль приклеить конверт с деньгами ко дну телефона-автомата явно недурна. Ведь из автоматов люди звонят постоянно, и засечь, как кто-то забирает конверт, почти невозможно… но у нас есть описание этой троицы, о чем они не знают и знать не должны. Они пользовались телефонной будкой в аэропорте, а раз они не знают, что мы взяли след, могут воспользоваться ею еще раз. Макс, Дейв и Джек — немедленно в аэропорт. Обойдите все телефонные будки, проверьте под днищем аппаратов. Если найдете конверт, оставьте на месте и звоните мне. На это уйдет какое-то время. Вы не полицейские, вы просто люди, которым надо позвонить. Помните, за вами могут наблюдать, один неверный ход — и вся операция будет сорвана. В детали могу не вдаваться, и так все ясно, да?

Три детектива кивнули.

— Если увидите там кого-то из этой троицы, из поля зрения не выпускать. У вас радиосвязь с Лепски. Наш план — взять их всех сразу. Если увидите, что их там трое, окружайте… но очень осторожно… публика опасная. Скорее всего за деньгами придет кто-то один из них… вероятно, девушка. Тогда — преследовать ее или его, постоянно докладывать. Ясно?

Три детектива снова кивнули.

— Тогда по коням.

Конверт, приклеенный к днищу телефона-автомата в будке В в вестибюле аэропорта, обнаружил Джек Уоллес. Прижавшись мощным торсом к телефону и как бы отгородившись от любопытных глаз, правой рукой он стал набирать номер, а левой провел по днищу телефона. Конверт! Уоллес даже вздрогнул, будто легонько током ударило. Он собирался переброситься парой слов с женой, но, нащупав конверт, тут же дал отбой и набрал другой номер — Террелла.

— Нашел, шеф, — доложил он. — Будка В.

Террелл с шумом втянул в себя воздух: он сделал верную ставку!

— Отлично, Джек. Уходи из здания и доложи Лепски.

Повесив трубку, Уоллес вышел из будки, и его место тотчас заняла пожилая женщина.

Лепски сидел в машине, приемник был включен; он весь напрягся, услышав голос Террелла.

— Джек обнаружил конверт в будке В, — сказал Террелл. — Приступай к операции, Том, ты старший… желаю удачи.

Сунув руку под куртку, Лепски коснулся рукоятки своего специального полицейского пистолета ноль тридцать восьмого калибра и отчеканил:

— Ладно, шеф, как будут новости, сразу сообщу, — потом отключил связь. У машины Лепски появился Уоллес.

— Извести остальных, Джек, — распорядился Лепски. — Я зайду внутрь, оценю обстановку.

Прошагав через громадную автостоянку, он вошел в вестибюль аэропорта. Толпа бурлила, он пробирался через нее с праздным видом. Вот и телефонные будки. Мимолетным взглядом он окинул старушку, звонившую из будки В, потом поднялся на антресольный этаж, где располагалась местная администрация и службы управления аэропортом. Будка В с антресоли прекрасно просматривалась.

— Извините, сэр, — услышал он девичий голос, — но сюда нельзя. Этот этаж — только для работников аэропорта.

Лепски обернулся и пристально посмотрел на девушку.

Перед ним стояла невысокая хорошенькая брюнетка в желтой блузке и черной мини-юбке — униформе местной воздушной линии. Чуть дольше положенного его глаза задержались на ее ногах и, когда она смущенно хихикнула, он подобрался и стал до мозга костей полицейским.

— Кто здесь старший? — спросил он и показал свой значок.

Через несколько минут он уже сидел в каком-то кабинете и через стеклянную перегородку смотрел на вестибюль в целом и на будку В в частности, не привлекая ничьего внимания. Его радио было включено.

Ждать — этому Лепски был обучен. Такая уж у полиции работа. Первые четыре часа тянулись неимоверно долго. В конце каждого часа в будку заходил один из его людей и проверял, на месте ли конверт. Из будки за это время успели позвонить пятьдесят три человека. Лепски считал их от нечего делать — все звонившие никак не соответствовали описанию преступной троицы. Через пять часов его сменил Макс Джейкоби, и Лепски прикорнул на раскладушке, которую ему любезно предоставил работник аэропорта.

Ему снилась стюардесса. Причем вытворяла такое, что даже Лепски был поражен, а поразить его воображение было трудно. Проснулся он крайне разочарованный.

После утреннего кофе Чак первым делом проверил «бьюик». Подогнал машину к станции обслуживания, там ему заправили полный бак, проверили колеса и аккумулятор, долили в радиатор охлаждающей жидкости. Механик посоветовал ему поменять две свечи, что и было сделано. Ведь как только они соберут деньги, сразу в путь, ехать придется долго, и всякие сюрпризы им не к чему. Операцию будем считать завершенной. Две тысячи долларов плюс машина — можно начинать новую жизнь. Когда-то еще эти деньги кончатся… Не сейчас же этим себе голову забивать? Он привык жить сегодняшним днем. А деньги всегда найдутся, только поищи — и сразу найдешь желающих с ними расстаться. Так что о завтрашнем дне будет думать завтра.