Искатель. 1990. Выпуск №2 - Страница 31

Чак встал и подошел к ней. Оттащил ее от окна. Вцепился в нее горячими потными руками, как следует встряхнул.

— Пойдешь или нет? — заорал он.

— Пойду, — сказала она, и Чак отпустил ее — уж слишком отсутствующий был у нее взгляд. — Мне теперь все до лампочки, понял, ты, лотерейный билет с золотой каемочкой?

Тем временем Пок остановился перед столом улыбающегося индейца-толстяка, хозяина меблированных комнат.

Звали этого индейца Ошида. С виду добродушный простяга, но под этой оболочкой скрывался один из заправил местного преступного мира, человек весьма могущественный. Меблированные комнаты были прикрытием его многообразной деятельности. Он имел счет в швейцарском банке. Держал в руках сеть, через которую шла торговля наркотиком ЛСД. Двадцать шесть проституток-индианок регулярно приносили ему четвертую часть своего заработка. Он получал два процента от всех продаваемых на местном рынке фруктов, потому что заключил сделку с человеком из мафии. Ему отчислялся один процент прибылей от продажи черепахового супа, потому что на фабриках по разделке черепах работало много индейцев, а почти всех работающих индейцев он контролировал. В его карман шли три процента от платы за парковку на набережной — в противном случае запаркованные машины просто сталкивались в воду.

Ошида был теневой фигурой, к нему сходились нити почти всех операций, что проводились в прибрежном квартале, и у него хватало ума держаться в тени.

Сидеть за столиком в обшарпанных меблированных комнатах, улыбаться, ковырять в зубах и складывать в голове цифры — это доставляло ему удовольствие. На него работали люди. Деньги текли рекой. Так чего ему не быть счастливым? Из Парадиз-Сити деньги перетекали в Берн, в Швейцарию. Деньги — они были для него предметом восхищения, как картина Пикассо для поклонника живописи. Вот они, твоя собственность, ты смотришь на них — и ты счастлив.

Пок Тохоло Ошиде нравился. Толстяк знал — этот парень опасен, но, если хочешь выколотить деньгу из этого так глупо устроенного мира, где нет никакого порядка, ты должен быть опасным.

Он знал, что Пок — это Палач, как знал и обо всех преступлениях в городе. Поквитаться с белыми богачами — это была толковая мысль. А толковыми людьми он всегда восхищался. Да, у Пока не все в порядке с головой, ну и что? У многих, кто вершит в этой жизни важные дела, с головой не в порядке. В общем, раз этот малый выдумал, как нагнать страха на белых богачей и выудить у них денежки, он заслуживает его, Ошиды, одобрения.

И когда Пок остановился перед столом Ошиды, тот одарил его самой широкой своей улыбкой.

— Мне нужен пистолет, — негромко сказал Пок.

Ошида наклонился и из коробки, что стояла в дальнем углу его стола, вытащил зубочистку. Сунул ее между двумя золотыми коронками, не сводя глаз с Пока.

— Какой? — спросил он.

— Хороший… ноль тридцать восьмого калибра, автоматический, пристрелянный.

Ошида вытащил зубочистку, вытер ее об рукав и сунул обратно в коробку.

Ошида восхищался людьми, которые перед ним не трепетали. Пок был одним из них.

— Подожди.

Встав из-за стола, он понес свою тушу в заднюю комнату. Минут через десять вернулся — в руках его был коричневый сверток, перевязанный ленточкой. Он положил сверток на стол.

Пок полез в карман, но Ошида покачал головой.

— Мне он достался даром… почему я должен брать деньги с тебя?

Пок положил перед Ошидой стодолларовую купюру и взял сверток.

— За удовольствие я привык платить, — отрезал он и вышел на залитую солнцем улицу.

Дежурная улыбка на лице Ошиды поблекла. Он поглядел на купюру, потом сунул ее в нагрудный карман.

Он считал, что с деньгами надо расставаться лишь в одном случае: когда это неизбежно. Такова была его жизненная философия.

Он потер оплывшую челюсть.

Видно, с головой у этого парня совсем плохо.

Беглер передал Терреллу записку вымогателя и сказал:

— Что ж, теперь мы знаем мотив.

— Тут дело не только в старухе, назвавшей его черномазым, — задумчиво произнес Террелл. — Интересно, сколько еще членов клуба получили такую записку? Понимаешь? Эти толстосумы в клубе уже и так дрожат от страха и вдруг получают такую записку: платите, иначе вам продырявят шкуру. Так вот, они заплатят как миленькие, а нас даже в известность не поставят.

Беглер закурил новую сигарету.

— И мне, шеф, как-то неохота их винить. Если его маневр в этом и состоит, он ловкач. Убивает троих, чтобы остальные поняли, — шутки с ним плохи. А что мы сделали, чтобы успокоить наших стареньких лапочек? Ничего.

Террелл кивнул.

— Я поеду к Хансену. Его надо защитить, защитить без дураков. Он заплатил, но до Пока деньги не дошли, получается, что Хансен платить не пожелал, а раз так… Пошли в клуб хороших ребят, несколько человек, пусть охраняют здание спереди и сзади. Проверять всех индейцев, входящих и выходящих.

Беглер ушел в комнату детективов, а Террелл по задней лестнице спустился во двор управления, где стояла его машина.

В комнате детективов Беглер не застал никого. Весь наличный состав был занят поисками пары, назвавшейся мистером и миссис Джек Аллен. Понимая, что обеспечить охрану Хансену — дело крайне срочное, Беглер с неохотой позвонил капитану Хеммингсу из полиции Майами и попросил прислать подкрепление.

— На вас уже пашут пятнадцать моих парней, — заметил Хеммингс. — Вы думаете, все наши уголовники ушли в отпуск?

— Сэр, одолжите нам еще двоих, — попросил Беглер, — вы нас очень обяжете. Как только у меня хоть двое своих освободится, я ваших тут же отпущу.

— Знаете что, Джо? У меня этот ваш краснокожий давно сидел бы под замком. Френк все делает через одно место, но это не мой участок, так что мое мнение мало кого интересует.

Беглер с трудом сдержал гаев.

— Капитан Террелл свое дело знает, сэр.

Какая-то нотка в голосе Беглера напомнила Хеммингсу — ведь это он честит начальника Беглера.

— Да, конечно, — поспешно согласился он. — Ладно. Двоих я сейчас вам пошлю. Если у нас вдруг поднимется волна преступности, вы нам тоже подсобите, верно? — Он отрывисто хохотнул. — Впрочем, надеюсь, ваша помощь нам не понадобится.

— И я надеюсь, сэр. — Скользнуть бы сейчас вдоль телефонного провода, пнуть Хеммингса в жирную задницу — и немедля назад, в надежные стены своего кабинета. Увы, чудеса если и бывают, то не такие.

— Через час ваш человек будет под охраной, — пообещал Хеммингс.

Но охрана опоздала. Пока Террелл черепахой полз в густом потоке машин, пока Хеммингс инструктировал двух детективов, отправляя их в Парадиз-Сити, Пок Тохоло нанес удар.

Убить Эллиота Хансена оказалось делом несложным. Не без риска, конечно, но к риску Пок был готов.

В 14.30 с ленчем в клубе уже покончено; индейская обслуга вся внизу, в здоровенной кухне, сидят и обедают; две трети клуба разошлись по своим кабинетам, остальные дремлют в салоне. Все это Пок прекрасно знал. Как и то, что Эллиот Хансен всегда уходит в свой кабинет и минут сорок кемарит на диване. Хансен — человек чувствительный, и он за свой счет отделал себе кабинет звуконепроницаемым материалом. Это Поку тоже было известно.

В ту минуту, когда он оказался у входа в клуб для персонала, два истомленных жарой детектива только подъезжали к Парадиз-Сити, а капитан Террелл затормозил перед красным сигналом светофора в полумиле от клуба.

Пок неслышно прошел по тускло освещенному коридору, вслушиваясь в голоса и позвякивание посуды из кухни. На вешалке висели белые кители, он взял один и надел. Китель оказался слегка велик, но какая разница? Дверь в кухню была открыта, но его никто не заметил. Вот и гостиная. Никого. Следующий коридор вел к бару. У входа в бар он замедлил шаги. Увидел отца: тот мыл стаканы и во всем его облике было терпеливое раболепие, всегда раздражавшее Пока. Он замер и, не показываясь, долго смотрел на старика… сейчас бы войти в эти двери и обнять отца… Нет, это слишком большая роскошь. И Пок прошел мимо.