Искатель. 1986. Выпуск №6 - Страница 3

— Спасибо. — Пластов спрятал проспект, вышел вместе с Глебовым на лестничную площадку. — Значит, старого опытного сторожа вы выгнали. Откуда взялся новый?

— Его по моему запросу прислала биржа труда — естественно, с рекомендациями. Я очень тщательно подхожу к отбору людей.

— А где сейчас старый сторож… Ермилов, по-моему? — Так как Глебов замешкался, Пластов пояснил: — Я имею в виду, нашел ли он другую работу?

— Думаю, нашел… Это был человек толковый и дельный. Сейчас я уже жалею, что выгнал его.

— Но где он и что с ним, вы не знаете?

— Нет. Сами понимаете, мне сейчас не до этого.

— Кто мог бы указать мне его адрес?

— Думаю… Думаю, это знает Гервер, директор-распорядитель.

— Хорошо. О своем решении я вас уведомлю.

Вернувшись в кабинет, Пластов быстро записал в блокнот: «На сегодня: Гервер, Ступак, Субботин, Вологдин». Помедлил — и добавил: «Бывш. сторож, Тиргин».

Спустившись во двор с черного хода, Пластов заглянул в дворницкую. К здешнему дворнику он обращался не раз, по поручению Пластова тот ходил и в университет.

— Михеич, выручи, братец? Вот тебе пятиалтынный, сходи-ка в университет? Ты ведь комнату пятикурсников знаешь? Там ночует Хржанович, попроси передать — пусть сегодня-завтра заедет ко мне.

После этого Пластов поехал к Московской заставе. Пока мимо ползли дома Литейного и Владимирского проспектов, а потом Загородного и Забалканского, внимательно просмотрел рекламный проспект завода «Н. Н. Глебов и K°». Четыреста рабочих, средняя стоимость продукции триста тысяч рублей в год, традиционное производство — оборудование для силовых и осветительных станций, электромашины, небольшие генераторы; в последнее время завод стал осваивать выпуск пускорегулирующей аппаратуры. В трамвае он встал у окна на задней площадке и, проезжая место в начале Забалканского проспекта, где раньше тянулось саженей на сто предприятие Глебова, хорошо разглядел то, что осталось от бывшего электромеханического завода. Часть лежащей на земле крыши, разбросанное и покрытое копотью оборудование… Нет никакого сомнения — завода Глебова больше не существует. Трамвай шел медленно, и Пластов успел рассмотреть окружавшие заводскую территорию дома и тянувшийся слева от завода изрытый канавами и ямами, заросший кустарником пустырь. Место пожара окружало веревочное ограждение; большинство прохожих сейчас шли мимо, не задерживаясь.

Трамвай остановился далеко от заводской территории, и Пластову пришлось идти пешком. Он не спеша прошел мимо пустыря, внимательно разглядывая тянущиеся вдоль бывших зародских стен рытвины, слежавшиеся глыбы, сухой выветрившийся суглинок и покрывающий его бурьян. Пустырь как пустырь, и все же Пластов подумал: если допустить, что кто-то захотел бы ночью незаметно подойти к заводу, самым удобным было бы подойти именно отсюда. Вглядевшись в непроходимые дебри кустарника, скрывающие застарелые кучи мусора, добавил: для этого надо было бы также обладать ловкостью и сноровкой.

Рабочие, разбиравшие завалы, не обратили на него никакого внимания. Они выполняли указания человека в белой инженерской тужурке. Пластов коснулся шляпы:

— Прошу прощения. Меня зовут Арсений Дмитриевич Пластов. Я хотел бы видеть кого-либо с завода Глебова. Я адвокат и, может быть, буду защищать интересы вашей фирмы.

Человек в тужурке повернулся:

— Начальник производства Федор Илларионович Ступак. Что именно вас интересует?

— Все, что вы знаете о пожаре.

— Завод сгорел быстро. В шесть утра в воскресенье мне позвонил Субботин, наш инженер. В половине седьмого я был на месте. Конечно, все уже сгорело. Оставалось только подсчитывать потери, чем я и занялся. С теми, кто успел подъехать.

— Таких было много?

— Некоторая часть рабочих, матросы.

— При чем здесь матросы?

— По просьбе Морского ведомства завод в последнее время выполнял некоторые заказы для флота.

— Если это представляет военный секрет, вы можете не говорить, но… Мне хотелось бы знать, что это были за заказы?

— Инженер Вологдин на испытательной станции модернизировал генераторы для радиостанций учебно-минного отряда.

— Удалось что-то спасти?

— Все самое ценное сгорело. Остался десяток пригодных к реконструкции динамо-машин, одну из них я и пытаюсь вытащить. Морякам повезло еще меньше — они обнаружили лишь три генератора с более или менее сохранившейся обмоткой. Извините, я спешу.

— Ради бога, еще минуту. Чем вы можете объяснить возникновение пожара?

— Думаю, могло произойти самовозгорание. Погода стояла сухая. Сторож свою вину категорически отрицает, да и поджог завода не имел для него никакого смысла.

— Как будто он работал на заводе недавно?

— Около недели.

— Как я слышал, старого сторожа директор уволил без всяких причин?

— Не знаю, но могу заверить — вряд ли, Глебов отнюдь не сумасброд. Впрочем, о причинах спросите лучше Гервера, директора-распорядителя.

— Глебов сказал мне, что Гервер может указать и адрес бывшего сторожа?

— Видите дом за пустошью? Не знаю, как сейчас, но раньше сторож жил там. Попробуйте спросить Ермиловых, дворник наверняка знает.

— Спасибо. Последний вопрос: кому принадлежит этот участок земли? Пустующий.

— Городским властям. Знаю, Николай Николаевич мечтал начать строительство нового цеха, и несколько раз заходил разговор о приобретении участка. Но каждый раз выяснялось, что сделать это по каким-то соображениям городского начальства не так просто. — Ступак развел руками, — Извините, меня ждут рабочие.

Спустившись в подвал указанного Ступаком дома, Пластов долго стучал в покрытую застарелой коричневой краской дверь. Увидев в открывшейся двери небритое опухшее лицо, спросил:

— Вы дворник?

— Барин, извини… Горе у меня… — Дворник всхлипнул. — За что, главное? Всю голову — вдрызг… Ведь собака, она как человек… А, барин? Разве ж можно? Она ж чувствует… А ей всю голову — вдрызг… Извини уж, барин… Нету теперь Шарика… Нет… Нет сторожа нашего…

Пластов попытался понять хоть что-то в этом бессвязном объяснении. Убили собаку… Сам по себе факт малопримечательный, но все же — этот дом стоит у пустыря, заводская стена рядом. Впрочем, вряд ли в таком состоянии дворник сможет что-то объяснить.

— Когда убили твою собаку?

— Шарика-то? — Дворник не понимал, что кто-то может всерьез этим интересоваться. — Моего-то? Да уж четвертый день, барин, четвертый пошел… В субботу, значит…

— В субботу, говоришь? Как раз когда пожар был?

— Д-да, барин… На воскресенье, в ночь… П-пойду, извини…

— Подожди. Где живут Ермиловы?

— Ермиловы — на третьем этаже, восьмая квартира… — Икнув на прощанье, дворник захлопнул дверь. Решив про себя, что с дворником надо будет поговорить, когда он протрезвеет, Пластов поднялся на третий этаж и позвонил в восьмую квартиру. Открывшая дверь женщина средних лет прищурилась, недоверчиво разглядывая его.

— Что вам? Небось ошиблись, барин?

— Если Ермилов здесь живет, не ошибся.

— Я Ермилова, а зачем он вам? Муж мой в отъезде, уехал на заработки.

— Я адвокат, может быть, я смогу чем-то помочь…

— Не нужно нам помогать, мы не бедствуем… Не нужно, оставьте нас, господин хороший, оставьте… Я все сказала. — Женщина смотрела с вызовом, и Пластов понял: что-то вытянуть из нее сейчас не удастся. — До свиданья, не обессудьте.