Искатель. 1986. Выпуск №6 - Страница 2

Пластов осторожно придвинул к гостю сигары — сам он не курил. Судя по поведению Глебова, дело не простое, раз речь сразу же пошла о вознаграждении.

— Где вы застрахованы? В «Фениксе»? Или в «России»?

— В «России».

— Сумма страховки?

— Полтора миллиона рублей.

Пластов с огорчением поймал себя на том, что высчитывает, сколько составят три процента от полутора миллионов. Сорок пять тысяч рублей. Да, о таких суммах он давно уже и думать забыл.

— Уточним: в каких случаях вы можете получить эти полтора миллиона?

— В страховом соглашении написано: при полной гибели объекта. Точнее: при уничтожении 90 процентов стоимости предприятия.

— И сейчас как раз тот самый случай?

— Да, тот самый. Вот страховой полис… — Глебов достал из кожаной папки полис и положил на стол.

— Кто обычно защищает ваши интересы?

— Контора «Трояновский и Андерсен».

— Сергей Игнатьевич Трояновский один из лучших адвокатов России, и вы отказываетесь от его услуг? Вряд ли кто в нашем корпусе решится перебегать дорогу такому метру. И особенно я.

— Мне рекомендовали вас как смелого человека.

Услышав это, Пластов с иронией подумал: «Милый господин, попали бы вы в мою шкуру». Глебов взял сигару, прикурил, сделал затяжку; после этого некоторое время сумрачно разглядывал корешки книг за спиной Пластова.

— Арсений Дмитриевич, до воскресенья я был богатым человеком, у меня было интересное дело, которое я любил и в котором прекрасно разбирался. Отличные сотрудники, а главное — завод. Созданный собственными руками электромеханический завод. Я ведь не только заводчик, я инженер. Теперь же… Во-первых, пропало все — и дело, и завод. Во-вторых, у страхового общества «Россия» есть серьезные сомнения: был ли этот пожар действительно ненамеренным.

— Они вас официально уведомили об этом?

— Сегодня утром ко мне пришел страховой агент «России». Пока в частном порядке, но он все же предъявил доказательства, что пожар подстроен мною.

— Простите, вы можете мне довериться: а на самом деле?

— На самом деле я не имею к пожару никакого отношения. Не знаю, откуда и как эти доказательства попали в руки страховой компании. Но, насколько я понял, спорить с ними будет очень трудно. Приписать их появление можно только странному стечению обстоятельств, но ясно: для любого суда эти доказательства прозвучат убедительно.

— Что же предлагает «Россия»?

— Мне кажется, они ведут дело к тому, чтобы я добровольно отказался от страховки.

— А если нет?

— Точных намерений «России» я пока не знаю. Но, судя по всему, если я откажусь, они начнут процесс. Ну и — вы ведь знаете, они могут нанять для борьбы со мной лучшего адвоката России. — Глебов осторожно отложил сигару, и Пластов заметил: пальцы дрогнули. — Сразу после визита страхового агента я отправился к своему постоянному адвокату Трояновскому. Конечно, Сергей Игнатьевич уверял меня, что будет драться как лев. Но… когда я попросил Трояновского высказаться откровенно — мы ведь с ним друзья, — он сказал, что на моем месте добровольно уступил бы страховку.

— Он сослался на какие-то причины?

— Нет, не сослался. Но шансов выиграть процесс, как он считает, у нас почти нет. Так что… я стою перед полным фиаско. Если я не получу страховки, мне грозит позор, долговая яма. Это в лучшем случае. В худшем, если докажут преступный умысел, — каторга.

Пластов подошел к окну, глянул на привычно оживленный тротуар Моховой. Дело скользкое, это чувствуется сразу, но ведь впервые за много лет он получает возможность заработать большие деньги. Причем, что самое главное, честно.

— Николай Николаевич, вряд ли я помогу вам больше, чем Трояновский. И потом… если кто-то посоветовал вам прийти ко мне, он наверняка должен был сказать, что… — Пластов поймал взгляд Глебова. Тот закончил за него:

— Что вы не у дел и в черных списках? Да, меня об этом предупредили. Это сделал один из помощников Трояновского, Владимир Иванович Тиргин. Кажется, вы вместе учились?

— Володя Тиргин… Пай-мальчик, не хватающий звезд с неба.

Что это он вдруг вспомнил?

— Тиргин видел, что я в отчаянном положении.

— И это все?

— Думаю, у Тиргина… Как бы это сказать, особое отношение… — Глебов сделал паузу. — Ко мне.

— Что же сказал Тиргин?

— Он целиком согласился с Трояновским, но заметил, что есть последнее, отчаянное средство — ваша помощь. Теперь я вижу — он не ошибся. Кстати, если речь пойдет о гонораре, я мог бы увеличить вознаграждение до пяти процентов.

Пластов на секунду снова повернулся к окну и невольно застыл. Внизу, у одного из подъездов, так хорошо ему знакомых, стоял невысокий человек лет тридцати пяти. Новость: Тиргин никогда не будет прятаться в подъезде просто так. Помедлив, Пластов повернулся.

— Подождем о гонораре. Прежде всего я должен решить для себя, есть ли у меня, а значит, и у вас, хоть какой-то шанс. Отлично знаю: Трояновский никогда не будет ронять марку и отказываться от дела, если есть хоть какая-то надежда на успех. — Он еще раз глянул в окно. Тиргин исчез. Что было ему нужно? Непонятно. Выслеживал? Но в выслеживании Глебова для Тиргина как будто не было никакого смысла. Мелькнуло: Тиргин — ключ к Трояновскому.

— Николай Николаевич, расскажите коротко о так называемых доказательствах страховой компании. — Так как Глебов колебался, Пластов добавил: — Вы понимаете, без них о деле не стоит и говорить?

Владелец сгоревшего завода кивнул:

— Мелких поводов, к которым компания могла бы придраться, немало, я изложу главные. Во время пожара на заводе находился один сторож, что естественно, так как был выходной день. Обычно мои сторожа всегда отлично справлялись с обязанностями. Но на этот раз сторож был, мне кажется, просто пьян. Видите ли, последние несколько лет сторожами у меня работали опытные люди, совершенно не пьющие. Дежурили они через день. Но… за пять дней до пожара одного из них, Ермилова, я уволил. Признаться, сейчас я вижу, что без всяких причин. Как говорится, этот Ермилов попал мне под горячую руку.

— Из главных причин все?

— Да, если не считать покупки семидесяти бочек нефти и, вара перед самым пожаром. Видите ли, нефть входит в состав изоляционного материала для проводов. Эти семьдесят бочек, годовой запас, я, как назло, принял и разместил на заводе в субботу, перед самым пожаром.

— Получается, вы действительно подготовили условия для того, чтобы завод сгорел.

— Получается.

— Из фактов, говорящих против вас, все?

— Как будто все… Естественно, имели место другие мои оплошности, скажем, отсутствие предохранительных противопожарных переборок, большое количество разбросанного по заводу прессшпана, кое-что другое, но это… нужно считать лишь дополнением.

— Да, обстоятельства более чем грустные. — Пластов встал; Глебов поднялся вслед за ним. — Думаю, Трояновский прав, серьезный юрист вряд ли возьмется за это дело.

В кабинете наступило неловкое молчание.

— Вы мне отказываете?

— Николай Николаевич, если говорить честно, да, отказываю.

Глебов усмехнулся.

— Что ж. Имею честь.

— Подождите. — Они медленно двинулись к выходу. — Если вы дадите мне некоторое время на размышление, не исключено, что я все-таки за него возьмусь.

Глебов остановился у двери, взял шляпу.

— Что значит «некоторое время»?

— Ну, допустим, день, два.

— Что ж… У меня нет другого выхода.

— Понимаю… В «России» пока ничего не говорите. Скажите: вам нужно подумать. Постарайтесь как можно дольше оттянуть момент решительного разговора. Я же… Я позвоню вам в самое ближайшее время. — Пластов щелкнул замком, приоткрыл дверь. — Скажите, кому из людей на заводе вы могли бы доверять?

— Каждому.

— Так не бывает.

Глебов задумался, достал из кармана глянцевую тетрадку:

— Возьмите, это рекламный каталог нашего завода. Там вы найдете интересующие вас адреса, телефоны, имена. Если говорить об особо доверенных, я бы назвал директора-распорядителя Гервера, начальника производства Ступака, инженеров Субботина и Вологдина.