Искатель. 1985. Выпуск №6 - Страница 25

— Европейский филиал Высшего Совета слушает.

Сухов уставился на экран, не имея сил произнести ни слова.

— Слушаю вас.

— Приезжайте немедленно, приезжайте! — бормотал Антон и скороговоркой назвал адрес. — Мой брат Микола Сухов… сообщите…

Серафим слегка пошевелился.

— Что у вас произошло?

— Я не знаю. Ничего не понимаю… Приезжайте… Вооруженные! Миколе скажите обязательно! Разыщите его!

— Вот как?! — поднял брови дежурный на экране.

Прежде чем отключилась связь, Антон успел еще услышать: «Седьмая спецбригада — срочный вылет!»

Серафим открыл глаза, впился в Сухова невидящим взглядом, но уже через несколько секунд его взгляд стал осмысленным, злым.

— Ну так что, Сухов? Ты, верно, думаешь, что поймал меня!

Антон молчал.

«Интересно, слышал ли Серафим разговор по видеофон?»

— Но я не все тебе успел сказать. Очень жаль, что мы не стали друзьями. Жаль. Но я тебя предупреждал…

Сухов бросился за другим флаконом фторотана. Когда вернулся, увидел, что Серафим уже освободил правую руку от пут. Тело кара удлинялось, становилось тоньше.

Пока он стоял, ошарашенный увиденным, кар освободил вторую руку. Флакон фторотана выпал из рук Антона, но не разбился, фторотан тонкой струйкой вытекал на пол, наполняя воздух специфическим сладковатым запахом.

Сухов совсем растерялся, не зная, что предпринять. Понимал, что теряет драгоценные секунды…

Седьмая специальная бригада прибыла через пять минут.

Входная дверь была распахнута.

Антон Сухов лежал на полу. На шее и на затылке у него были небольшие ранки, из которых сочилась кровь. Воздух был наполнен парами фторотана.

…В скверике перед домом, на детской площадке сидел мальчик лет шести и напевал песенку: «Как весело живется нам в поле среди трав…»

Когда в распахнутую пасть санитарной машины укладывали тело Антона Сухова, мальчик подошел вместе с другими детьми и спросил:

— Что это с дядей Антоном?

Ему никто не ответил.

Служба Околосолнечного Пространства наконец вновь заметила зону искривления. Все пункты наблюдения находились в состоянии полной готовности. Заметить в сотнях километров от Земли практически невидимый объект — дело трудное.

Таинственных пришельцев зафиксировали одновременно три патрульные машины. За несколько дней до этого на расширенном заседании Совета было решено: при обнаружении зоны искривленного пространства и в случае отказа неведомых существ вступить в контакт использовать все средства для уничтожения объекта.

Машины Высшего Совета окружили колеблющуюся, как марево, шаровидную зону. Всеми имеющимися сигналами требовали выйти на связь, но неведомые существа не отвечали.

…Map с Дираром находились в крайне угнетенном состоянии. Они знали о решении Высшего Совета Земли и надеялись лишь на то, что землянам не удастся их обнаружить, по крайней мере так быстро. И вот настало время решать: как поступить? Надеяться на помощь или совет Чара не приходилось: времени не оставалось. Да и что им могли посоветовать на расстоянии многих световых лет? Вступить в неравный бой? Выйти на связь и согласиться на контакт? Бессмысленно. Они знали, что земляне догадывались о происхождении вундеркиндов, о причине массовых психозов. Согласиться на контакт означало в лучшем случае, как считал Дирар, стать живыми экспонатами одного из земных музеев.

— На Дираузе было веселее, — мрачно произнес Дирар.

— Не вспоминай. Мы тогда были намного моложе… А теперь я совсем не знаю, что предпринять.

— Попытаться сбежать? Теперь, пожалуй, и это не удастся.

— Не удастся.

— Если и сбежим, то Чар нам этого не простит.

— Может, все-таки пойти на контакт? Схитрить?

— Земляне нам не простят всего, что мы тут натворили.

— Что же делать?

— Есть один выход. — Map поднялся и подошел к центральному пульту.

— Не-ет! — завопил Дирар.

— Единственный выход…

Шар дрожащего пространства ярко вспыхнул, заполнив все вокруг голубым сиянием. На экранах внешнего обзора появились контуры громадного расколотого ореха.

После самоуничтожения неведомого космического объекта Земля стала полниться слухами о множестве фантастических смертей: люди умирали внезапно, в самых неожиданных местах и позах, усыхая на глазах. Это погибали карь), лишенные энергетической поддержки из космоса. Как стало известно после всестороннего изучения остатков неизвестного объекта и этих умирающих каров, каждый из них имел вживленный универсальный энергетический блок, который питал организм кара лучистой энергией определенной частоты от генератора, расположенного на борту околоземной базы маргонов. Маргонам было необходимо держать всех каров в зависимости от себя, обеспечивая их жизнедеятельность со своей базы. Вундеркинды-акселераты, развиваясь сами и воспитывая новых каров, должны были сформировать абсолютно зависимое от маргонов могучее, жестокое ядро.

…Председатель жилищного совета нажал кнопку вызова, но в помещении никто не отзывался. Дверь оказалась незапертой.

Члены комиссии зашли друг за другом и первое, что увидели, — ребенка лет шести, лежавшего ничком на полу. Лицо его напоминало воздушный шарик, из которого выпустили воздух.

Гиата Биос сидела на стуле, положив руки и голову на стол. Будто заснула. Когда до нее дотронулись, тело покачнулось и упало. Пожалуй, даже не упало, а шурша, опустилось. Словно сбросили со стула зеленоватое платье Гиаты.

Сухов-старший, осунувшийся, желтый, с черной траурной ленточкой на лацкане форменной куртки, тоже был членом комиссии.

— Вы были правы, — тихо сказал председатель жилсовета. — Необходимо было раньше вмешаться…

Сухов ничего не ответил, остановился над телом Гиаты, достал камеру видеозаписи.

Он фиксировал все, что казалось заслуживающим внимания. Особенно долго задержался возле картин, висевших на стенах.

Обстановка в комнате довольно безликая, если не учитывать изобилие нейлоновых шкур, сложную стереофоническую установку, стоящую на комоде, и множество пластинок. Но кто сегодня не имеет подобной аппаратуры. И кто в наши дни устоит перед искушением произвести этот модный продукт — шум?

Хозяйка квартиры, ненадолго исчезнувшая в кухне, в этот момент появляется с огромным подносом в руках.

— Что это вы разлеглись, Питер! Идите помогите мне.

Я принимаю поднос, заваленный холодными закусками, сыром, рыбой и мясом, а Линда возвращается в кухню за чаем — и кофе.

— Мы будем завтракать или обедать? — спрашиваю я просто так, из чистой любознательности, когда мы усаживаемся за низкий столик.

— Лично я собираюсь объединить это, — ответствует мисс Грей, намазывая маслом тост.

Объединение это — чистая аномалия, которая у мисс Грей давно превратилась в неизбежную повседневность. Ранний послеобеденный час моего появления для нее равнозначен раннему утру, и день начинается с этого момента, проходя в хозяйственных делах, походах по магазинам, чтобы закончиться на рассвете, когда приличные люди видят свои последние сны, самые сладкие, как всякий десерт, перед звонком проклятого будильника.

— Что-то у вас сегодня мрачный вид, Питер, — замечает Линда к концу завтрака. — Что с вами? Вам не по себе от плохой погоды или вчера вы выпили лишнее?

— К подобным мелочам я давно притерпелся. Скорее, меня мучают некоторые философские мысли и в наибольшей степени — мысли о смерти.

Линда смотрит на меня испытующе, — ах, эти бирюзовые глаза, в которых можно утонуть с первого взгляда.

— А откуда у вас эти философские мысли?