Искатель. 1984. Выпуск №3 - Страница 26

— Я тебе уже говорил, что не дал о тебе ни строчки.

— Почему?

— Чтобы судить о человеке, да еще о таком, как ты, надо хорошо его знать. Тебя я не видел с минувшей осени. Тогда ты не стал устраивать пресс-конференцию и постарался побыстрее скрыться из Катманду.

— По-твоему, я должен был выставить себя на всеобщее обозрение, как самый последний школяр, истерично доказывать, что ни в чем не виноват?

— Может быть, и так…

По знаку Шранца официант принес еще две бутылки пива.

Дождавшись, пока он отойдет, швейцарец повернулся к Сатьялу:

— Хочешь, я тебе расскажу, как все было на самом деле?

— Давай.

Сделав большой глоток, Шранц задержал взгляд на картине, висевшей над ярко освещенной стойкой. Гряда холодных, серо-белых вершин, из-за которых, брызжа розовыми лучами, поднималось солнце…

К минувшей осени у него был солидный список покоренных вершин, в котором числился не один восьмитысячник. Не случайно перед восхождением из-за Вилли буквально дрались представители фирм, выпускающих альпинистское снаряжение. Первоклассная реклама: сам «счастливчик Шранц» отдает предпочтение именно нашей фирме! И он был горд собой, охотно позировал перед кино- и фотообъективами, всем своим видом как бы показывая, что обязательно одолеет Дхаулагири, совершив траверз по непроходимому южному склону.

Шранц был настолько уверен в успехе, что даже согласился взять с собой младшего брата Петера. Это было их первое совместное восхождение. В свое время он дал зарок не брать его с собой, но не потому, что сомневался в Петере как в альпинисте, просто по-человечески боялся за него. Но проклятая слава вскружила голову: под его опекой Петер будет в полной безопасности, ведь они шли в одной связке.

Когда настала их очередь прокладывать путь, Вилли и Петер слишком увлеклись, преодолевая «камин», и не заметили, как подкралась ночь. В лагерь спускаться было поздно. Решили устроить холодную ночевку в маленькой нише у отвесной стены. Во время радиосеанса им предложили помощь, но братья отказались: силы еще были, к тому же ничто не предвещало беды.

Ночью погода испортилась. Ударил мороз, повалил снег. К утру поднялся сильный ветер. После полудня Петер почувствовал недомогание. Вилли связался с ближайшим лагерем и теперь уже сам попросил помощи. Однако никто не отважился покинуть палатки в сорокаградусную стужу.

На следующую ночь Петер совсем скис. У него заболело горло, а на такой высоте любое недомогание быстро валит человека с ног. Вилли все время тормошил Петера, помогал бороться с коварной дремотой, массировал ему руки и ноги. Днем вновь попытался вызвать лагерь, но рация не работала.

У Петера появились галлюцинации, он перестал чувствовать пальцы на руках и ногах Вилли ничего не оставалось, как заставить брата подняться и одним начать спуск. Они шли в очень короткой связке. Временами приходилось тащить Петера буквально на руках. В конце концов выбился из сил и Вилли. Понимая, что вдвоем им живыми достичь лагеря не удастся, Петер решился на роковой шаг…

— Ты понимаешь, Сатьял, — у Вилли на глазах выступили слезы, — я и сейчас вижу, как в полутора метрах от меня Петер негнущимися пальцами, словно в замедленном кино, оставляя на металле лохмотья кожи, отстегивает карабин от грудной обвязки и сантиметр за сантиметром соскальзывает вниз. Я в оцепенении смотрю на него. Он пытается что-то сказать мне, но я ничего не слышу, не могу даже пошевельнуть ни рукой, ни ногой, тело словно налито свинцом. Сколько я стоял, прижавшись спиной к холодному камню, не знаю. Все было как в тумане. Не помню, как добрался до промежуточного лагеря, но там никого не было. Все вещи, в том числе продукты, оказались уже спущены в базовый лагерь. Не стали нас ждать, были уверены, что погибли. Экспедиция была многонациональной, практически никто до сбора в Катманду друг друга не знал. Все считали себя асами, каждый стремился любой ценой первым оказаться у цели, на худой конец хотя бы выжить. Думаешь, они обрадовались моему возвращению? Как бы не так. Скопом накинулись на меня, обвиняя в убийстве брата, крича, что я авантюрист самого низкого пошиба. И все это, только чтобы скрыть собственную трусость.

— Но ваша ночевка действительно выглядит авантюрой, — заметил Сатьял.

— Это потому, что случилась трагедия, — отрезал Вилли. — Останься Петер жив, это был бы обычный риск, без которого не может быть победителей.

— Но почему ты все это не объяснил репортерам?

— Бесполезно. Никто не стал слушать. Ведь даже участники экспедиции смертельно завидовали «счастливчику Шранцу», потому что меня превозносила пресса и любая фирма считала за честь заполучить для рекламы своих товаров. Не забывай, я — профессионал, а все это деньги. Но пусть они не радуются, я не сдался. Я им еще покажу, на что способен. Только теперь буду полагаться на собственные силы. — Вилли стукнул кулаком по столу, заставив соседей обернуться, но не обратил на это внимания.

— И ты приехал, чтобы в одиночку взойти на пик-убийцу? — спросил Сатьял.

— Нет, не теперь. Только после того, как выполню клятву.

— Клятву? Какую?

— Я должен найти тело Петера и похоронить его.

— Здесь?

— Нет. Как всех альпинистов, у подножия вершины, которая ему не покорилась.

Наступило тягостное молчание. Вилли опустил голову и пальцем рисовал на полированной поверхности стола замысловатые узоры.

— Вилли, — осторожно начал Сатьял, — если тебе понадобится моя помощь или просто захочется поговорить, позвони. — Он протянул визитную карточку.

По узким улочкам Асан Тола — старого города непальской столицы — мимо сложенных из сырцового кирпича домов, в окнах которых вместо стекол вставлены резные деревянные решетки, петлял серый «лендровер» с дипломатическим номером. Джеймс Стюарт, сотрудник консульского отдела посольства Великобритании в Непале, по привычке поглядывал в установленные на передних крыльях зеркала.

Вот появился синий «датсун». Не отставая и не приближаясь, он следовал за «лендровером» несколько кварталов. Стюарт уже готов был вернуться, как в зеркале замигал желтый огонек подфарника и машина свернула в переулок. Англичанин с облегчением вздохнул. «Хоть и Непал, — подумал он, — а ухо надо держать востро. Чуть было все не сорвалось, а повидать Гурунга необходимо».

Сегодняшняя встреча с Гринфилдом не могла не вызвать недоумения. Американец всегда пренебрежительно называл альпинистов выжившими из ума искателями острых ощущений. А тут вдруг воспылал интересом к восхождениям. Сначала Стюарту показалось, что советник заинтересовался альпинистской кухней просто от скуки. В таком глухом закоулке, как Катманду, где никогда ничего не происходит, каждый сам ищет себе развлечения.

Но чем больше Гринфилд задавал вопросов, тем обоснованнее казались возникшие подозрения. Особенно после того, как у янки загорелись глаза, когда он услышал, что на Дхаулагири должен идти малоизвестный клуб «Эсент» из Северной Ирландии. Для проверки Стюарт сказал, что пока от этого клуба нет никаких известий. Видимо, у ирландцев хватило денег лишь на приобретение у непальского правительства разрешения совершить восхождение, а теперь они сидят на мели и едва ли используют его.

Гринфилд сразу же изъявил готовность перекупить очередь. По его словам, в США недавно принято решение сформировать бригаду для «сил быстрого развертывания» и поэтому якобы срочно нужно «обкатать инструкторов».

«Эх ты, именитый разведчик, — про себя усмехнулся Стюарт. — Не мог придумать ничего получше. Бригада, инструкторы, подавай именно Гималаи, как будто в Штатах гор нет. Русские перед восхождением на Эверест тренировались у вас же, на Мак-Кинли. Так что на Дхаулагири свет клином не сошелся. Нет, тут что-то другое».

Конечно, Стюарт ничем не выдал себя, когда советник попросил разузнать, нельзя ли договориться с «Эсентом», чтобы те уступили очередь или на худой конец включили бы в свою группу человек пять американцев, а уж расходы экспедиции они возьмут на себя.