Искатель. 1983. Выпуск №3 - Страница 29

— И единственным доказательством вашей версии является тот факт, что у Картрайта возникли трения с Фоули и он, возможно, убежал с миссис Фоули? Так?

— Этого вполне достаточно.

— А теперь я вдребезги разобью вашу версию. Если бы Артур Картрайт вернулся, то лишь затем, чтобы застрелить Фоули. Верно?

— Полагаю, что да.

— В этом случае, проникнув в дом Фоули и увидев хозяина, Картрайт сразу бы выстрелил. Он не стал бы ждать, пока тот вытрет пену с лица, вернется в ванную и спустит с цепи овчарку. Ваша беда, парни, в том, что, найдя мертвеца, вы ищете подходящего кандидата в убийцы вместо того, чтобы попытаться восстановить сцену убийства и в дальнейшем вести поиски, основываясь на фактах.

— И на что указывают факты? — раздраженно спросил Холкомб.

— О боже, — вздохнул Мейсон. — Я и так достаточно поработал за вас. Все-таки вы детективы. Вам платят за эту работу, а мне — нет.

— Насколько нам известно, — заметил Холкомб, — вы тоже не остаетесь внакладе.

Перри Мейсон потянулся и сладко зевнул.

— Это преимущество моей профессии, сержант. Но не забывайте, что ей присущи и определенные недостатки.

— Например?

— Например, адвокату платят по способностям. Чтобы хорошо зарабатывать, надо доказать, что получаешь деньги не зря. Если бы налогоплательщики давали вам ежемесячный чек лишь после того, как вы докажете, что отработали свою зарплату, то, судя по этому делу, вы бы через несколько месяцев умерли с голоду.

— Вы не имеете права оскорблять нас, — голос Холкомба дрожал от негодования. — Этим вы ничего не добьетесь, Мейсон. Сейчас вы не адвокат, а подозреваемый в убийстве!

— Именно поэтому я и говорил о деньгах налогоплательщиков, — пробурчал Мейсон.

— Послушайте, — продолжал Холкомб, — или вы лжете насчет того, что пришли к Фоули ровно в восемь тридцать, или специально пытаетесь напустить тумана. Согласно предварительным данным медицинской экспертизы Фоули убили от половины восьмого до восьми. Мы приехали сюда около девяти. Чтобы снять с себя подозрения, вы должны сказать, что вы делали с половины восьмого до восьми вечера. Почему вы не хотите сотрудничать с нами?

— Я повторяю, что не помню. Я даже не смотрел на часы.

— Фоули ждал вас в восемь тридцать?

— В восемь тридцать.

— Но вы не можете это доказать?

— Разумеется, нет. Во имя чего я должен доказывать точное время каждой встречи. Я адвокат и ежедневно общаюсь с десятками людей. Как раз тот факт, что я не могу доказать точное время, говорит о том, что встреча с Фоули ничем не отличалась от остальных. А вот если бы я представил дюжину свидетелей, присутствующих при моем телефонном разговоре с Фоули, вы бы тут же задумались; а зачем я приложил столько усилий, чтобы потом установить точное время встречи? Я могу сказать вам кое-что еще. Что мешало мне приехать сюда в семь тридцать, убить Фоули, уехать на такси в центр города, а потом на другом такси вернуться в половине девятого?

— Ничего, — после долгой паузы ответил Холкомб.

— Вот в этом случае, будьте уверены, я бы запомнил и номер такси, и внешний вид автомобиля, и точное время прибытия на Милпас Драйв и нашел бы свидетелей, присутствующих при телефонном разговоре с Фоули. Не так ли?

— Я не знаю, что бы вы сделали, — буркнул Холкомб. — Ваши поступки редко подчиняются логике. Вы все время пытаетесь нас запутать. Почему вы не расскажете все, как есть, чтобы мы могли продолжить расследование.

— Во-первых, я вам не мешаю, а во-вторых, я не в восторге от этих ярких ламп, которые слепят меня, в то время как вы удобно развалились в креслах и пытаетесь разгадать преступление по выражению моего лица. Если вы выключите свет и подумаете, сидя в темноте, я убежден, что вы продвинетесь гораздо дальше.

— Не надейтесь, что мы в восторге от вашей физиономии, — огрызнулся Холкомб.

— А Телма Бентон? — спросил Мейсон. — Что она делала в это время?

— У нее полное алиби. Она может отчитаться за каждую минуту.

— Между прочим, а чем вы занимались в это время?

— Я? — удивился Холкомб.

— Да, вы.

— Вы подозреваете меня в убийстве Фоули?

— Нет, я просто хочу знать, что вы делали с половины восьмого до восьми вечера.

— Ехал в автомобиле. На работу.

— И сколько свидетелей могут это подтвердить?

— Ваша шутка совершенно неуместна.

— Если вы пошевелите извилинами, сержант, то поймете, что я не шучу. Кто может подтвердить, что из дома вы поехали на работу?

— Разумеется, никто. Дома могут вспомнить, когда я уехал, на работе — время прибытия.

— В этом-то все и дело.

— В чем?

— В том, что у вас должны возникнуть подозрения насчет полного алиби Телмы Бентон. Если человек может доказать, чем он занимался буквально по минутам, значит, он приложил немало усилий, чтобы создать себе твердое алиби. То есть этот человек или помогал совершить убийство и имеет ложное алиби, или знал о подготовке убийства и позаботился о том, чтобы остаться вне подозрений.

Наступило долгое молчание.

— Вы думаете, Телма Бентон догадывалась о том, что готовится убийство Фоули? — спросил Холкомб.

— Откуда мне знать, о чем догадывалась Телма Бентон? Я лишь сказал, что полное алиби не возникает на пустом месте. В обычной жизни человек не сможет доказать, что он делал каждую минуту. Как, например, вы, Холкомб. Держу пари, ни один из присутствующих в этой комнате не найдет свидетелей, которые скажут, чем он занимался с половины восьмого до восьми вечера.

— Пожалуй, вы выиграете это пари, — вздохнул Холкомб.

— Естественно, — кивнул Мейсон. — И вы должны понять, что этот факт является доказательством моей невиновности.

— Но вы не можете доказать, что пришли в дом в восемь тридцать. Никто не видел, как вы пришли, никто не знает о том, что вы договорились о встрече, никто не впускал вас в дом. И никому не известно, действительно ли вы приехали в половине девятого?

— Как раз это я могу доказать.

— Чем?

— Тем, что я позвонил в полицию в восемь сорок и сообщил об убийстве. Значит, в половине девятого я находился в доме.

— Я не об этом. — Холкомб покачал головой. — Вы же не можете доказать, что пришли именно в половине девятого?

— Разумеется, нет, но, как мне кажется, мы это уже проходили.

Холкомб устало махнул рукой.

— Вы свободны, Мейсон. Прошу вас не покидать нашего города. Возможно, мы захотим еще раз встретиться с вами…

Перри Мейсон расположился в кресле рядом со столом Дрейка. У стены на стульях сидели два детектива — Эд Уиллер и Джорж Доук.

— Когда вы прибыли на Милпас Драйв? — спросил адвокат.

Эд Уиллер достал записную книжку.

— Мы заступили на дежурство в шесть часов. В шесть тридцать Телма Бентон вышла из дома. Ее ждал мужчина, сидевший в «шевроле».

— Вы записали номерной знак?

— Разумеется. Вот он. Никто не выходил из дома и не подходил к нему до семи двадцати пяти. В семь двадцать шесть к дому подъехало такси в шашечках. Номер — восемьдесят шесть–С. Из него вышла женщина. Она вошла в дом, такси уехало, но вернулось через двенадцать минут. Очевидно, женщина дала шоферу какое-то поручение и велела приехать обратно.

— Как выглядела женщина?

— Лица мы не разглядели. Она была хорошо одета, в темной шубе.

— Сколько времени провела она в доме?

— Не больше четверти часа. Такси отъехало, как только она вошла, и вернулось через двенадцать минут. Женщина уехала в семь сорок две.

— Хорошо. Что было дальше?

— Потом приехали вы. В желтом такси, номер три–шесть–два. Вошли в дом в восемь двадцать девять. Это все, что нам известно. Джорж позвонил шефу, и тот велел нам немедленно возвращаться к нему в офис. Уезжая, мы слышали вой полицейской сирены.

— Теперь я прошу вас сделать следующее. Разыщите водителя такси с номером восемьдесят шесть–С и привезите его сюда. Хотя нет, позвоните мне, как только найдете его.

Детективы встали и вышли из кабинета.