Искатель. 1983. Выпуск №2 - Страница 30

— Ой, божечки! Ой, люденьки! Конец света! Горим! Спа-си-и-ите!

Улицу быстро заполнили полураздетые люди. Ошалевшая хозяйка вытащила на подворье мужа, который, прыгая на одной ноге, никак не мог попасть другой в штанину.

— Ой, горим! Ой, спасайте, люди добрые! Да что ж ты стоишь, Иван, бери ведра! Да не там, пьянчуга чертов, в сарае! О господи, до чего горилка довела, где ты взялся на мою голову!..

Пожарные успели к шапочному разбору. Дом уже догорал, среди шипящих черных бревен копошились почерневшие от сажи люди с баграми и лопатами.

— Ну, слава богу, прибыли соколики! — Хромой дедок сплюнул в досаде и заковылял вдоль улицы. — Едрена феня.

— Не обращайте внимания, это он у нас завсегда такой, — шагнул к смущенному пожарнику один из мужчин. — Милицию нужно вызывать. Дом взорвался… А почему — ляд его знает. Полыхнул, как спичка…

— Жертвы есть?

Толпа молча расступилась, и пожарники прошли к старому изодранному одеялу, под которым едва угадывались бесформенные останки человеческих тел.

— Двое… Муж и жена. Ковальчуки. Одни кости остались.

Через день комиссия установила причину пожара: из-за небрежности погибших хозяев дома взорвался газ.

Профессор Слипчук умирал долго и тяжело. Разметавшись на больничной койке, глухо стонал, время от времени что-то бессвязно выкрикивая. Сквозь сухие запекшиеся губы слова вылетали с трудом, со скрипом. Три профессора, врачи высочайшей квалификации, двое суток боролись за жизнь своего коллеги — и тщетно. Даже точный диагноз, к вящему стыду медицинских светил, им поставить не удалось. Все сошлись на том, что случай уникальный — внутреннее кровоизлияние. Без видимых причин. Еще два дня назад могучий бас здоровяка-профессора слышно было во всех уголках клиники, и, казалось, ничто не предвещало такой скорой кончины. Тем более что профессор готовился к заграничной командировке и совсем недавно прошел всестороннее медицинское обследование — заключение о состоянии здоровья 58-летнего ученого было вполне удовлетворительным. И вот теперь… У двери палаты рыдали безутешные жена и дочь Слипчука, толпились его ученики и ассистенты. К исходу дня жизнь оставила профессора…

В кабинете начальника УВД полковника Шумко всегда царил полумрак. Тяжелые, давно вышедшие из моды плюшевые шторы, несколько столов, составленных буквой Т, прочные чешские стулья с жесткими сиденьями, большой сейф, покрашенный “под дерево”, — вот и вся весьма скромная обстановка, кабинета.

— Василий Кириллович, к вам посетительница… — Секретарша бесшумно проскользнула в приоткрытую дверь кабинета.

— Вера, я же просил всех посетителей направлять к моему заместителю. По крайней мере до завтра…

— Простите, но это жена умершего профессора Слипчука…

— Что? Проси немедленно. Все телефоны переключи на себя — я занят…

Ирина Прокоповна, жена профессора, была односельчанина полковника и даже приходилась ему какой-то дальней родственницей. Правда, встречались они очень редко, но были в хороших, дружеских отношениях уже много лет, по крайней мере с тех пор, как молодой капитан Шумко демобилизовался после разгрома японцев, где он командовал ротой, и начал работать оперативным уполномоченным уголовного розыска города, в котором вскоре поселился и молодой врач Слипчук.

— Заходи, Ира, здравствуй.

— Здравствуй, Вася…

— Садись.

— Спасибо, Вася, я к тебе по делу. Не знаю, что это может значить, но вся эта история настолько невероятна… Я прямо не знаю, что и думать…

— Что за история?

— Понимаешь, после смерти Коли я нечаянно нашла в его бумагах вот эту записку…

И Ирина Прокоповна положила на стол перед полковником измятый листок бумаги с машинописным текстом…

Начальник уголовного розыска майор Клебанов уже было собрался выйти из своего кабинета, как включилось переговорное устройство.

— Григорий Яковлевич, срочно зайди ко мне.

— Иду, товарищ полковник…

Шумко, озабоченный и не в меру серьезный, заложив руки за спину, вышагивал по кабинету.

— Слушаю, товарищ полковник.

— Григорий Яковлевич, тебе известны обстоятельства смерти профессора Слипчука?

— Да, в общих чертах.

— Ну и?..

— Криминала, насколько я знаю, нет. Правда, болезнь какая-то странная… И заключение медэкспертов довольно-таки невнятное. Но медицина ведь не всесильна. И не все тайны человеческого организма ей открыты и понятны.

— То-то и оно… Поторопились, мне кажется, медэксперты. Придется теперь нам в этих тайнах разбираться. На-ка прочти…

Ничем не примечательный измятый листок бумаги и несколько машинописных строчек: “Слипчук! Я выполнил свое обещание. Ты умрешь страшной смертью 10 июня. Я долго ждал. Час мести пробил. До встречи на том свете.

Гайворон”.

— Товарищ полковник! Но ведь Слипчук действительно умер вечером десятого июня!

4

Старший инспектор уголовного розыска капитан Бикезин с пухлой папкой в руках почти бегом поднимался по лестнице на второй этаж горотдела милиции, где находился кабинет полковника Шумко, — он опаздывал к нему на доклад.

— Здравия желаю, товарищ полковник!

— Здравствуй, капитан. Ну что там у тебя новенького? Садись. Рассказывай.

— Машинку, на которой отпечатана записка, найти пока не удалось. Судмедэксперты тоже зашли в тупик. Говорят, что-то есть, интуитивно чувствуют, но доказать не в состоянии — случай совершенно из ряда вон выходящий. Просят откомандировать к нам из Москвы доктора Лазарева. Это один из лучших судмедэкспертов в стране.

— Набросайте текст телетайпрограммы, я подпишу.

— Пожалуйста, вот…

— Хорошо… Что еще?

— Данные по Гайворону.

Он подал полковнику листок, на котором было написано следующее:

“…Гайворон — подпольная бандеровская кличка Мирослава Баняка. Уроженец Рахова, по профессии ветеринарный фельдшер. Осенью 1945 года возглавил банду бандеровцев и был убит во время одной из операций “ястребков”.

— Какое отношение он имеет к профессору Слипчуку?

— Выяснить пока не удалось. Правда, профессор тоже уроженец Рахова, но, со слов его жены, Слипчук никогда не упоминал Гайворона–Баняка.

— Это ничего не доказывает. Какова версия?

— Простите, товарищ полковник, но мы еще работаем с друзьями и знакомыми профессора. Потому одной версии…

— Плохо, очень плохо, капитан. Ты даже не можешь ответить на вопрос: убийство это или болезнь? Когда была отпечатана записка?

— Примерно пару недель назад согласно заключению НТО.

— Значит, все-таки вариант убийства не исключен?

— Думаю, что нет…

— Способ?..

— На отравление не похоже, так, по крайней мере, утверждают врачи.

— Ну что же, тогда до завтра. Надеюсь, к тому времени в конце концов что-либо прояснится…

Седой мужчина в круглых роговых очках стоял у двери кабинета Бикезина, время от времени поглядывая на часы.

— Вы ко мне?

— К вам. Вот повестка…

— Проходите в кабинет.

Усевшись на стул напротив капитана, он сказал:

— Моя фамилия Лубенец. Директор зоомагазина. Простите за нескромный вопрос: как вы узнали об этом?

— О чем?

— Ну об этой бумажке?..

— Какой бумажке?

— Вы разве не по этому поводу меня вызвали?

— Не знаю, о чем вы говорите. Просто нам нужно выяснить некоторые факты из биографии покойного профессора Слипчука, с которым, по нашим данным, вы были друзьями… Кстати, что это за бумажка?

— Вот, прошу…

Капитан Бикезин взял в руки небольшой листок — и не поверил своим глазам: точно такая же записка, что была обнаружена у профессора Слипчука. Отличалась она от первой только фамилией и датой!

Через несколько минут в кабинете полковника Шумно майор Клебанов и капитан Бикезин внимательно слушали рассказ Лубенца о событиях, тридцатилетней давности.

— …Коля хорошо знал Гайворона еще по Рахову — они учились в одной школе, затем в ветеринарном училище. Знал и я его… Да и — кто тогда в Рахове не знал старого Баняка, отца Мирослава, — мясника и лавочника? Он держал небольшую скотобойню и две или три лавки, в которых можно было купить все, что угодно, от иголки и куска ливерной колбасы до сенокосилки. Но вскоре пути Николая и Баняка-младшего разошлись, и они оказались по разные стороны баррикады: мы с Колей прошли с боями до Берлина, а Мирослав Баняк стал отъявленным бандитом… И только в сорок пятом наши дорожки волею случая перехлестнулись. Перед самой демобилизацией нашу часть отправили в Закарпатье, чтобы очистить Западную Украину от бандеровцев, которые затаились в своих “схронах” и по ночам терроризировали мирных жителей. Во время одной операции нам удалось захватить врасплох банду Гайворона и уничтожить ее…