Искатель. 1980. Выпуск №6 - Страница 17

— Считайте, что мы уже друзья!..

Они вернулись только к вечеру третьего дня. Регина с Лаутербахом проехали домой, а Лебволь вынужден был еще завезти Эрну. Он быстро распрощался с ней и помчался в Вальтхоф. Регина после дороги принимала ванну, а профессор и Лаутербах мирно беседовали. По их оживленным лицам было видно, что оба очень довольны встречей.

— А вы, дорогой профессор, все еще занимаетесь своими гербицидами? — спросил Юрген.

Шмидт долго молчал.

— Работа моя по-прежнему связана с органической химией, — наконец медленно заговорил он. — Но не с гербицидами! У меня много помощников, много хороших специалистов, а вот таких, как вы, нет. Если бы вы согласились работать со мной…

— Для меня это великая честь! — воскликнул Юрген.

— Несмотря на войну, — продолжал профессор, — мы должны работать во имя будущей науки, на благо людей, а не против них.

Юрген утвердительно кивнул и вопросительно посмотрел на Лебволя. Куда клонит профессор?

— Я работаю на войну и на науку. А вот ваш однокашник, доктор Штайниц, только на войну! Здесь, в Шварцвальде, он создает бактериологическое оружие.

Юрген был ошеломлен этой вестью.

— Правда, и я не лучше его, — донесся до него сухой голос Шмидта. — Создаю химическое оружие…

Юрген привстал с кресла.

— И вы предлагаете мне такую работу?! Извините, профессор, но уж лучше я останусь на военном заводе и буду делать порох для пушек.

Шмидт скривил губы, усмехнулся:

— Да, да, там у вас легче. Мы с Лебволем останемся в глазах людей преступниками, а вы этаким ангелочком, изготавливающим по приказу обычный порох.

— Чего же вы хотите от меня, профессор? — простонал Юрген, опускаясь в кресло.

— Хочу, чтобы вы работали в бактериологической лаборатории доктора Штайница, где испытания проводятся на живых людях. Нужно сделать так, чтобы у доктора Штайница замедлилась работа. Это можете сделать вы… Если вы по-прежнему честный немец, ученый-гуманист, каким я вас знал. Если же ваши взгляды резко изменились… — Профессор замолчал, уставился в раскрытую книгу, лежавшую на столе. — Я уже стар, и мне все равно. Но вы молоды, дети мои! За вами будущее! А в будущее надо идти с чистыми руками.

Юрген не шелохнувшись сидел в кресле. Лебволь пристально наблюдал за ним. Он не ожидал подобной отчаянной решительности от дяди и мысленно восторгался им. Но почему молчит Юрген?

— Вы, конечно, можете пойти в гестапо и сообщить о моем предложении, доктор Лаутербах, — устало сказал Шмидт.

Юрген вспыхнул.

— Мне казалось, что вы лучшего мнения обо мне, профессор!..

При виде высоченного зеленого забора, за которым находился бактериологический центр, Юргена охватило беспокойство. А когда они подошли к массивным железным воротам и дежурный офицер, отдав честь профессору и Лебволю, остановил его и потребовал документы, совсем растерялся.

— Ничего страшного, привыкнете, — сказал ему Лебволь.

При входе в бактериологический центр тоже стояла охрана. И снова была проверка документов.

Доктор Штайниц вышел им навстречу. Юрген заметил, что его однокашник мало изменился, разве что появилась седина в висках, да прибавились морщины на лице. Последний раз они виделись в 1939 году на конференции химиков-органиков в Берлинском университете, где оба выступали с научными сообщениями.

Штайниц тепло поздоровался с профессором, по-приятельски пожал руку Лебволю и только после этого в удивлении развел руки.

— Дорогой Лаутербах! Рад видеть, рад видеть!

— И я рад. — Юрген постарался изобразить на своем лице подобие приветливой улыбки.

Профессор поспешил на выручку явно растерявшемуся любимцу.

— Доктор Лаутербах станет вашим надежным помощником, — сказал он Штайницу. — Я могу поручиться за него…

— Я в этом нисколько не сомневаюсь.

Лицо Штайница сделалось серьезным, на лбу появилась мелкая сетка морщинок. Он нажал на кнопку звонка и приказал вошедшему секретарю пригласить в кабинет старшего ассистента.

Доктор Нушке вошел через минуту..

— С этого часа доктор Лаутербах является сотрудником бактериологической лаборатории, — заявил ему Штайниц. — Покажите ему наше хозяйство и позаботьтесь об устройстве. Кстати, дорогой профессор, — повернулся он к Шмидту, — у нас сейчас намечены проверочные испытания препарата «Д». Не хотите ли посмотреть? Шмидт отрицательно покачал головой.

— У меня сегодня много работы…

Штайниц сухо засмеялся, по-своему понимая отказ профессора.

— Тогда пусть опыты посмотрят они. Им будет полезно. А мы тем временем выпьем по чашечке кофе и обсудим некоторые проблемы.

Лебволь и Юрген степенно поклонились и вышли из кабинета. Нушке повел их осматривать лабораторию. Он понимал, что от будущего зятя начальника и нового сотрудника скрывать нечего, поэтому постарался блеснуть своей осведомленностью. Он водил гостей из комнаты в комнату, рассказывая об их назначении. Особо Нушке восторгался культивированием болезнетворных бактерий по методу доктора Штайница. Питательную среду варили в котлах, затем наливали в культиваторы, помещали в автоклавы и нагревали под высоким давлением. По готовности питательную среду охлаждали в холодильниках, и на ней производился «посев» бактерий…

— Бактерии ужасные капризули! — усмехнулся Нушке. — Каждая из них требует своей любимой питательной среды…

Не менее восторженно Нушке говорил о массовом размножении крыс, переносчиков инфекций, осуществляемом по его, доктора Нушке, методу.

— Достаточно одну такую крысу выпустить в город, и дело будет сделано.

Стремительно вошел улыбающийся Штайниц.

— Ваш дядя очень чувствительный человек, — обратился он к Лебволю. — Сколько раз я предлагал ему посмотреть опыты, и он всегда отказывался. Ему не достичь больших успехов на одних только кроликах!

— Лебволь, друг мой, — Штайниц дотронулся до его плеча, — помогите мне повлиять на вашего дядю! Он никак не может понять простую истину: если мы не проделаем необходимые опыты над… — он сделал выдержку, с любопытством поглядел на бледное лицо Юргена и с убежденностью в своей правоте произнес: — …людьми, то не сможем дать фюреру нового оружия, достойного третьей империи.

Штайниц взял Лебволя под руку.

— Хотите одновременно работать и у меня? — неожиданно предложил он. — Мы ведь с вами, похоже, скоро будем родственниками?

— Боюсь, что у меня, как и у моего дядюшки, не хватит сил… — сказал Лебволь, стараясь оставаться бесстрастным.

Жесткие губы Штайница скривились в усмешке, воспаленные глаза сузились.

— Бросьте сентиментальничать! — повысил он голос. — На фронтах погибают лучшие сыны немецкой нации, а мы, как слабохарактерные гимназистки, играем в нежные чувства… Надо помогать, действенно помогать верным солдатам фюрера! И мы поможем. Очень скоро поможем. Идемте.

Они вышли в коридор, спустились в цокольный этаж. Остановились возле железной двери, над которой горело световое табло: «Осторожно! Идут опыты». Нушке нажал кнопку, двери автоматически открылись. Штайниц вошел первым в полузатемненное помещение. Стоявшие к нему спиной сотрудники почтительно расступились, освобождая место шефу перед огромным, во всю стену, стеклянным экраном. Лебволь и Юрген прошли за ним следом и вздрогнули: за стеклом несколько голодных крыс яростно кидались на совершенно голых людей. Двое окровавленных от укусов мужчин руками и ногами отбивались от беспрестанно нападавших зверьков, прикрывая собой пригнувшуюся у боковой стенки девушку. В операционной стояла мертвая тишина; крики «подопытных» глушил герметичный экран.

К горлу Лебволя подступала тошнота, ноги становились ватными, разум отказывался понимать происходящее. Посмотрел на доктора Штайница, его старшего ассистента, сотрудников и, к своему ужасу, увидел спокойствие, даже любопытство на их лицах.

Юрген стоял не двигаясь, белый как стена.

Штайниц кивнул, и ассистент подал сигнал об окончании опытов. В задней стенке открылась дверь, и туда с открытыми ртами и выпученными глазами устремились подопытные. В дверях с брандспойтом в руках появился облаченный в защитный резиновый комбинезон человек и сильной струей воды стал сгонять крыс в открывшийся на полу люк.