Искатель. 1980. Выпуск №2 - Страница 22
Холодное стекло эля. За ним вода, волны... Точно все повернулось вокруг невидимой оси. Неожиданный страх. Страшно смотреть на всхолмленную темную пустыню. На ней свинцовый налет, под ним — равнодушная глубь.
Вдруг словно провал в сознании. Погружение во тьму и медленное возвращение. Как тогда, летом, на берегу. Тревожное забытье, беспамятство, боль, холодный туман перед глазамм. Ах, как сжалось сердце! Быстрый вдох. Глоток воздуха, еше один...
И потом ощущение полета. Снова жизнь.
А за стеклом вода, мглистая пелена, серые крылья бури. О чем там гудит ветер? О сказочно.м острове? О наших следах на песке, которые он давно засыпал?
Я понял: что-то изменилось во мне. Что-то изменилось. Вдруг. Сейчас. И не надо искать объяснений на языке слов. Об этом мог бы рассказать неслышимый язык сердца.
«Как то, чего нет еще, что как намек
в порывах робко тревожных
растет как подснежники, как вьюнок
у ног берез придорожных,
как зелень ликующим майским днем,
как паводка буйный подвиг,
как ласточки, что бороздят окоем
по две...
Как вольный, широкий полет орла,
как светлая власть над Словом—
такой она в сердце моем жила
и грузом легла свинцовым».
59
ВРЕМЯ ДЕЙСТВОВАТЬ
Пришло время действовать.
Я спешил В открытом море тайфун поднял высокую волну. Что же будет, когда ураган войдет в зону мелководья? Я слышал, такие волны бывают с пятиэтажный дом. У берега уровень воды сначала будет медленно подниматься. Потом наступит перелом Уровень прыгнет вверх, вспененная стена обрушится на сушу, сметая все на своем пути. Может быть, только вершина ильма будет минуту-другую торчать над потоком. Потом и этот ильм у подножия сопки смоет.
После таких ураганов очевидцев, как правило, не остается. Где-то Ольмин? Я включил связь. Повезло! Он откликнулся сразу:
Эго я
Вылетел к вам, скоро буду.
Зачем?
Помогать вам.
Не успеете, остались считанные минуты.
Успею.
Мое время истекло. Чем вы поможете?
Видите ли... — И я вдруг сказал ему о той старой-преста
рой статье, автором которой был он и которая меня когда-то так
поразила. >
Связь окончена, время истекло, — повторил Ольмин.
У него был сухой, чуть надтреснутый голос. Я едва узнавал
его.
Между моим элем и берегом шел тайфун. Я перегонял его. Где-то впереди, не так уж далеко от меня, ежесекундно взрывались десять атомных бомб — такова сила стихии. Самой простой, казалось бы, стихии, но мне еще предстояло ее одолеть. Тайфун шел со скоростью около ста километров в час, я хоро-шо видел его па экране — черный «глаз бури» и белые, спирально расходящиеся от него полосы.
Я вошел в кольцо тайфуна. Пересек пояс туч и облаков. В центре кольца, в ядре его, было ясно. Стекла эля подрагивали от напора вихря, я слышал, как что-то шуршало, наверное, быстрый ток воздуха электризовал обшивку. Потом возникла вибрация, я погасил ее, сделав маневр: нырнул вниз и снова поднялся. Эль накренило. Я выправил его.
Прошла долгая минута.
И тогда над невидимым далеким берегом просиял свет. Лучи его пролились желтым пламенем, упали каплями сияющей меди. Само Солнце дохнуло теплом, и это дыхание прожгло ураган, подняло еще выше серебряную корону волн, взвилось вверх алыми цветами, огнецветными листьями — прямо в синие, разводья горячего неба. В памяти осталась лишь фотография этого мгновенья.
Свершилось? По аварийному каналу связи я принял радиограмму с Берега Солнца:
«Измерения по проекту «Берег Солнца» показали совпадение параметров солнечного жгута с расчетными. Общий уровень энергии, просочившейся через отражатель и прошедшей к поглотителям, не более чем минус десять децибел. В случае моей
60
гибели система-телеуправления произведет запуск ракеты с материалами исследований. Ракета приводится за пределами области, захваченной тайфуном. Координаты (долгота, широта).
Физик-исследователь Ольмии».
Я пытался представить, что там произошло или должно было произойти...
Стена воды подошла к заливу. Ольмин, наверное, еще готовил аппаратуру. Потом вспыхнул жгут. До этого момента Ольмин ни за что не ушел бы (он сообщал о своей безопасности только для того, чтобы остаться). У него еще было время, но он не спешил. Несколько минут понадобилось, чтобы прочесть показания приборов. Потом передать радиограмму. Ветер и вода, быть может, уже опр'окинули отражатель, смяли его, как лист бумаги. А он еще хотел убедиться, что тайфун заменил поглотители, регистрировал температурное пеле. Потом последовала реакция атмосферы: из-за повышения температуры воздушный вихрь стал сильнее, потом...
Кадр за кадром разворачивались в моем воображении события. Вал обогнул мыс, вошел в зону мелководья, поднявшись мутным зеленым гребнем Ветер сбрасывал вниз последнее из того, что было создано, построено, налажено. Вал накрыл берег...
* * *
...Стальной, упругий звук — ветер боролся с моим элем; он казался теперь сильнее. «Дела неважные, — подумал я, — вот подхватит сейчас буря, понесет над -морем. Вон что делается вокруг: косохлест, пар, пена морская».
Сверкнуло. Высоко-высоко. Наверное, в ионосфере. Свет был синим, быстрым, неуловимым. Вторая вспышка тоже где-то в ионосфере или еще выше. Заметались отблески. Как игра сполохов. «Берег Солнца еще живет, — подумал я, — мбе воображение слишком торопится».
Снова луч. Мелькание узоров, летучее пламя над головой, потом багровое свечение неба, И ветер, ветер, пытающийся содрать обшивку эля...
1Удар. Эль дрогнул. Обшивка его разошлась. Свежий воздух толкнул меня в грудь; я упал, поднялся, вцепившись руками в кресло. Горькая чужая мысль: «Вот и все».
На полу эля билась большая птица. Белая, обезглавленная. Ветер, ворвавшийся в эль, трепал ее сломанные крылья, точно и здесь не хотел отпускать ее. Я удивился: как это птице удалось пробить обшивку? Эль держался над водой. Нас развернуло, и пробоина оказалась с подветренной стороны.
На цоейодежде светлые сгустки крови. Холод, сырость... Скорость уменьшилась, но машина продвигалась, шла! Одной рукой я придерживался за кресло, другой потрогал лацкан пиджака. Кровь. Не моя. Второе пятно на кармане. Липкое, холодное на ощупь. Внутри, в кармане, что-то твердое. Достал, поднес к глазам... коралловая бусина.
Вспомнил вдруг о ночных огнях в тайге, припомнилось, как по стеклу эля полз желтый круг. Это когда я летел в город.
61
Иссиня-темные тучи, оперенные облаками... Я теперь видел их не только на боковом стекле, которое служило экраном, а и невооруженным глазом'. Там, впереди, край сердца тайфуна. Неясное бормотание донеслось до меня, вслед за ним — раскатистый удар. Как напоминание или как предупреждение.
Я встрепенулся. Солнечный жгут, рукотворная молния с запозданием напоминали о себе. «Теперь держись», — подумал я,
Эль все время двигался навстречу звуковой волне. Наконец мы встретились с ней. Еще раз грохнуло, сильно, резко. И это было только начало. Мгновение относительного затишья — и вдруг...
Гром небесный!
Казалось, взорвался воздух вокруг. Его сгущения и разрежения были почти осязаемы. И самые низкие тона заставляли дрожать эль. Острая боль пронзила уши. Я глотнул. Когда утихомирились первые раскаты, неслышимая сила все еще сотрясала меня. Гравитация и скорость уж-е не властны, были нйдо мной и машиной: все пространство заполнил инфразвук.
И снова: «Руудр! Рудр. рудр!..» Грохот, который представить трудно. Я вжал голову в плечи, потом поднял колени и уткнулся в них; закрыл глаза и ждал новых ударов. И за ними следом пришла ипфразвуковая волна, неслышное, грозное эхо. И боль в ушах, и синие пятна в закрытых глазах, и дрожь поверженного тела. Я бросился на пластиковый пол, инфразвук укачивал меня и сжимал в комок. Эль бросило вверх, потом вниз, видно, что-то случилось с автопилотом...