Искатель. 1977. Выпуск №5 - Страница 46

— Но в таком случае какова же была истинная цель преступников?

— Возможны два варианта, — сказал лейтенант. — Первый — это преступники не осуществили своего намерения. И второй — осуществили, но мы пока не знаем, в чем оно состояло.

— Не исключен и третий вариант — убийство ночного сторожа. — Уловив недоуменные взгляды друзей, Сабади сжал зубы. — По крайней мере, так думаю я и не считаю эту мысль лишенной основания. Почти с самого начала расследования мы отвергали версию о том, что кража папки была истинной целью преступления, но подтверждения этому не имели. Теперь, когда имеем этому веские подтверждения, бессмысленно и бесполезно пытаться искать какой-то другой мотив преступления, не имея ни малейшего на него указания… В настоящий момент у нас нет буквально ничего, за что можно бы ухватиться, за исключением смерти сторожа. Это единственный конкретный факт, над которым мы имеем возможность поразмыслить.

Почувствовав какую-то неловкость, Сабади стал защищаться:

— Имейте в виду, я вовсе не пытаюсь объяснить этим всю бездну вопросов, которые поставило перед нами расследование. Предлагая эту версию, я просто хочу выразить ту мысль, что мы должны исходить только из доказанных фактов, из заключений экспертов.

— Сабади, — вступил в разговор лейтенант, — если следовать заключениям экспертов, то получим, что убийца перетащил тело сторожа из той комнаты, где убил его, не так ли?

— Так.

— Стало быть, именно в той комнате должно было что-то находиться, из-за чего он и стал устраивать весь этот спектакль. А следовательно, твоя версия просто нелепа. Надо тщательно обследовать эту комнату, и я думаю, что лучше будет, если этим займешься именно ты. Пойдешь с экспертом-трассологом.

Франсиско с супругой внимательно слушали рассказ Хорхе.

— Вот я и поднял ее, думая, что это простой камень. Теперь-то понимаю: искали они именно эту скульптуру.

— Бедняги, — посочувствовала жена Франсиско. — Потерять такую вещь!

— Вот это-то меня и беспокоит, — посетовал Хорхе. — Я хотел бы вернуть скульптуру, но кому? Кто ее владелец?

— Ну, это можно установить, — успокоил его Франсиско.

— Как?

— Просто: сходим завтра в музей «Фелице Поэй». У них там должны быть сведения о том, кому принадлежит эта теотиуаканская скульптура.

— Отлично, — обрадовался Хорхе. — Ну я пойду. И так изрядно вам надоел.

— Послушай, Хорхе, ты не смог бы оставить мне до завтра эту скульптуру? Хочу еще порыскать в книгах.

— Бери.

— Для меня подобные вещи словно какое-то наваждение. Можешь мне поверить, я все еще нахожусь под впечатлением сегодняшнего открытия.

— Да, — согласился Хорхе и уже в дверях с улыбкой добавил: — Особенно под впечатлением той крапинки под носом. Ну да ладно, до завтра.

После ухода Сабади принесли пакет фотографий места преступления; некоторые изображали один и тот же объект, но в разных ракурсах.

— Видите вот это? — показал Эрнандес на одну из фотографий. — Если учесть, где стоит архивный шкаф, ясно, что сторож, идя наверх, просто не мог не заметить, что шкаф взломан, если, конечно, его взломали раньше. Теперь обратите внимание на следы от жестянок в комнатушке с радиоприемником… А вот здесь собака, находившаяся в саду. Ее поддерживает Нестор, зять убитого. Когда Травьесо туда приехал, собака уже была ранена… Травьесо…

— Что?

— Нет, нет. Ничего.

— Красивая собака, далматский дог, — заметил Сарриа.

— А вот глухой спаниель. Мертвый. И под ним лужа крови.

— Есть фотографии убитого?

— Должны быть. Вот смотрите! Довольно неприятное зрелище. А вот в увеличенном виде нож в ране. Фотограф хорошо поработал.

Изучив фотографии, лейтенант, словно расческой, провел пальцами по волосам, глубоко вздохнул:

— Ну и темное же дело. Как будто никакой логики. Понимаешь?

— Понимаю ли я? — Эрнандес даже обиделся и принялся измерять кабинет неторопливыми шагами. — Еще как понимаю! Уже несколько часов мы анализируем дело. Исследовали одну возможность за другой, но всякий раз, стоило нам что-то выявить, разобраться в каком-то вопросе, как выяснялось, что это решение лишь ставит перед нами еще более сложные задачи…

— Я тут кое-что записал, — сказал Сарриа, беря в руки блокнот, — некоторые наиболее важные вопросы, с которыми мы столкнулись. К примеру, кто убийца? — Сарриа пожал плечами. — Этого мы не знаем. Как он проник в особняк? Какими ключами воспользовался?

— К этому можно кое-что добавить, — вставил Эрнандес. — Почему он ударил собаку каким-то предметом из обсидиана, а не из дерева или железа, что было бы естественно? Для чего преступнику надо было приносить с собой этот предмет из обсидиана?

— Да, мы и этого не знаем, — согласился лейтенант и продолжил: — Что делал он в той пустой комнате?

— Не знаем.

— Дальше. Если истинной целью преступления была не кража папки, тогда зачем он там находился?

— Это важнейший момент, но, к сожалению, мы пока не можем его прояснить.

— Хорошо, продолжим наш перечень. Каким образом выдало бы преступника подлинное орудие убийства?

— В этом стержень всего дела, — согласился Эрнандес. — И я никак не могу понять: зачем ему надо было применять два оружия — одно, какое-то необычное, для убийства, а второе, обыкновенное, для замены первого?

— Слушаю, — произнес в телефонную трубку Франсиско.

— Франсиско, ты?

— Да.

— Послушай, это Хорхе. Случилось такое… такое…

— Хорхе! Как хорошо, что ты позвонил! Я нашел еще материалы, причем весьма интересные. Слышишь?

— Но, Франсиско… — перебил его взволнованный голос.

— Существует гипотеза, что подобные миниатюры изображали ту или иную важную персону, удостоившуюся чести стать жертвой богам. Что ты на это скажешь?

— Очень хорошо, но выслушай, что я тебе…

— Но насчет жертвоприношений в Теотиуакане я ничего не нашел. У меня есть данные об ацтеках более позднего периода, и я тебе их непременно передам. Погоди, вот у меня под рукой книжка.

— Да, да, потом. А сейчас послуш…

— Нет, для меня это не составляет труда. Вот слушай: «Жертва шла на смерть добровольно, поскольку это считалось честью, а не наказанием. Человек сам поднимался по ступеням храма, а наверху несколько одетых в черное служителей укладывали его на жертвенный камень и крепко держали…»

— Франсиско!

— Интересно, правда? «Затем появлялся жрец и ножом из обсидиана вспарывал ему грудь, извлекал сердце и подходил к краю лестницы, где, взглянув вниз, на молчаливую толпу людей, торжественно воздымал руки к небесам, отдавая им жертву». Как это тебе нравится?

Ответа не последовало, и Франсиско продолжал:

— «Ацтеки верили в магическую силу крови и потому приносили себя в жертву богам. Для них это было чистое волшебство». Ну разве не страшно от этих слов? Эй, Хорхе! Интересные данные, не так ли? Хорхе!.. Ты меня слышишь?.. Отвечай же… Ты на проводе?

— Скажи мне… — пробормотал Хорхе, словно очнувшись от оцепенения.

— Что случилось?

— Пожалуй, твой рассказ произвел на меня сильное впечатление.

— Но почему он должен был произвести на тебя такое впечатление?

— Не знаю. Но после всех этих событий я сам не свой.

— А что, собственно, стряслось?

— Кто-то побывал в моем доме, пока я находился у тебя.

— Как это? И почему ты не сказал мне об этом сразу?

— Потому что ты не… Ладно, забудем об этом. Важно то, что они это сделали.

— Но кто?

— Почем я знаю. Когда вернулся домой, вижу — все вверх тормашками. Ящики пустые, вещи разбросаны по полу. Книжные полки пусты. Книги и вся одежда на полу… Короче, все.

— Тебя обокрали?

— Нет, я, собственно, тебе позвонил…