Искатель. 1977. Выпуск №4 - Страница 44

Вместе с тем подсознательно Бэкстер чувствовал и едва ощутимое недоумение. Почему же Хейден так долго не поднимается? Ведь наверняка он приехал сюда заранее, чтобы вовремя попасть на встречу, но почему-то задерживается уже больше чем на десять минут. Наверно, проверяет, подумал Бэкстер, нет ли где засады, чтобы не случилось чего-нибудь непредвиденного. На этот раз уже не будет ни крыши гаража, ни другой возможности спастись. Уж на этот-то раз Хейден хочет бить наверняка.

Послышалось равномерное постукивание и щелканье движущегося лифта. Раздался характерный металлический стук. Теперь надо сосчитать до шести, и послышится хлопок закрываемой двери лифта. Вот дверь закрылась. Теперь должны быть слышны шаги. Должны же быть шаги. Но Бэкстер их почему-то не слышал. Наверно, у него в голове так сильно гудело, что казалось, вместе с этими звуками вздымалась вся комната.

Но шагов все равно почему-то не было. А потом случилось нечто еще более поразительное. Ручка двери бесшумно повернулась. Похолодевшая рука Бэкстера еще сильнее сжала рукоятку пистолета. «Входи же, Хейден, пора кончать все это!»

Внезапно дверь резко распахнулась. На какое-то мгновение Бэкстер увидел в дверном проеме очертания высокого человека в шляпе с загнутыми полями. Бэкстер медленно навел пистолет на уровень фигуры и замер. Когда он нажал на курок, человек в дверном проеме что-то громко прокричал и плашмя рухнул прямо на ковер в коридоре. Он опять нажал на курок, но выстрела больше не последовало. Ни единого звука, ни щелчка.

— Поль, ради бога, прекрати это! — вскричал Джон Спенс, лежа на полу в неудобной позе.

Значит, он, Бэкстер, был жив. Он так и стоял, твердый, непреклонный. Правда, все, что было с ним уже после этого, Бэкстер не помнил: как Джон Спенс поднялся с ковра, медленно провел и усадил Бэкстера в кресло, осторожно взял у него пистолет.

Взглянув на пистолет, Спенс как-то странно, почти истерично захохотал.

— Дурачок ты деревенский, — заговорил Спенс. — Неужели ты не понял, что это немецкий трофейный спортивный пистолет? Память о войне.

— Там, во дворе, — едва прошептал Бэкстер. — Еще двое из них во дворе.

— Их уже взяли, — хмуро ответил Спенс. — Всех взяли, и Хейдена тоже. Все благодаря тебе.

— Мне? — Бэкстер облизал сухие губы. — Почему мне?

— Хочешь выпить? — спросил Спенс. — Наверняка ты тут весь исстрадался в ожидании того, когда придет Хейден и стукнет тебя.

Бэкстер отрицательно покачал головой.

— Лучше расскажи мне, что же произошло.

Спенс достал две сигареты, одновременно прикурил их и одну протянул Бэкстеру.

— Это все Пенни, — начал Спенс. — В основном Пенни. Это она все время повторяла, что ты говорил правду, во всяком случае, тебе казалось, что ты говоришь правду. Пенни все время настаивала, что ты не стал бы выдумывать невесть что только для того, чтобы оправдаться перед нами. Тут-то я и начал кое-что прикидывать. Да, ты был прав насчет этой девицы Кнэпп. Уж слишком демонстративно выдавала она свои старые связи и делишки. А сегодня с утра я со своим сотрудником еще раз побывал на Десятой авеню. Мы проверили твою версию об украденной автомашине. Оказалось, что все было действительно так, как ты и говорил. На крыше мы обнаружили следы твоего падения. Так твоя версия стала приобретать реальные черты. Тогда я решил побеседовать и с Флоренс Кнэпп. Мы с сотрудниками подъехали к отелю «Чандлер». И перед самым нашим носом от отеля отъехал серый «седан». Вроде бы швейцар успел разглядеть гостя. «Если бы я не знал, что он убит, — заявил швейцар, — то мог бы поклясться, что один из мальчиков в этой машине — голландец Хейден. Наверно, это его двойник».

— Мы не стали дожидаться, Поль, встречи с Кнэпп, а по ехали за этим «седаном». Можешь себе представить мое удивление, когда их машина остановилась здесь, почти напротив моего дома. Мой сотрудник взялся за тех людей во дворе. А я ждал Хейдена с его приятелем внизу, в холле.

— Именно так это и произошло?! — вырвалось от удивления у Бэкстера.

Спенс улыбнулся.

— Да, именно так. По всему было видно, что они нас совсем не ждали. А теперь ты, Поль, рассказывай! Да, позвольте, какого черта ты делаешь в моей квартире?

Бэкстер все по порядку рассказал ему.

— Похоже, Джон, что и у меня теперь есть своя сенсационная новость, — закончил Бэкстер. — И уж этого у меня никто не отнимет.

— Если хочешь, можешь прямо сейчас продиктовать по телефону в редакцию, — заметил Спенс. — А хочешь, запиши на мой магнитофон. Думаю, что здесь гораздо удобнее, чем в твоей берлоге.

— Нет, я лучше пойду домой, — ответил Бэкстер с легкой ухмылкой.

Спенс все понял, и в глазах его появилось тоскливое выражение.

— Всего хорошего вам… Обоим.

— Одно за другое, — сказал Призрак.

— Но почему именно кровь? — пролепетал старик.

— Только одну-две капли, — настаивал Призрак.

— Словно бы я продал душу черту, — сетовал старик. Ему показалось, что он слышит смех. Но тишину алхимической лаборатории нарушало только его собственное хриплое дыхание. Тишина и тени.

Одна из этих теней была плотнее других и двигалась не в согласии с пляской языков пламени в очаге. И она говорила, хотя голоса не было слышно, только в мозгу старика возникали образы, которые он воспринимал как вопросы и ответы. Вот и сейчас…

— Не будь глупцом, старик, зачем ты мне нужен? Но я соберу тебя заново, дай мне лишь несколько капель крови, и по рукам!

Старик тревожно шевельнулся, ибо такие слова, какими говорил с ним Призрак, он слышал в юности, когда грязным, оборванным подростком бегал по деревенским улочкам. Рядом с его докторским званием эти слова были, как дьявольские рога рядом с митрой епископа.

— Ты боишься, — прозвучало у него в голове. — Но сейчас ты боишься меня, а этого не нужно. В другое время ты боишься людей, жизни, болезней, нищеты и бога. Кстати, как ты себе его представляешь? Седобородым старцем? Волосатый антропоид… Брр, какая гадость!

Старик при таком кощунстве возвел взгляд к потолку. А голос продолжал:

— И негигиеничная к тому же. Мог бы ты, например, представить себе, какие твари копошатся в этой бороде? Что ты так вздрогнул? Ты боишься его?!

— Его нет, — прошептал старик, сжимая руки. — Но боюсь за себя…

— Почему? Ты ведь хочешь помолодеть, если я правильно тебя понял?

— Да, я хотел бы… Я всю жизнь служил…

— Кому?

— Науке.

— Вот как?

— Я искал смысл жизни.

— Чего?

— Жизни. Она слишком коротка. — Старик подошел к огню, погрел озябшие руки. — Когда мне было десять лет, я поступил в школу. Сколько лишений, сколько голода и холода я натерпелся, пока в двадцать лет стал бакалавром, а в тридцать доктором медицины и магистром свободных искусств! Мне уже шестьдесят, и вся жизнь прошла! — вскричал он, показывая суставы, изуродованные болезнью. — Жизнь кончается, и приходят болезни. Люди просят у меня помощи, я их вылечиваю, и они думают, что я знаю все. Но жизнь кончается и для меня, а я ничего не выполнил!

Призрак молчал.

— Я хотел бы начать заново. Получить еще одну возможность, дабы избежать ошибок и искушений…

— Возможность? — засмеялся Призрак. — Но ты только снова растранжиришь свою жизнь, хоть и по-другому. А искушения по силе обратно пропорциональны возрасту. Если ты помолодеешь, тебе станет труднее преодолевать их. Но пусть будет так; я сделаю все, что могу.

— Правда?! — радостно вскричал старик и упал на колени перед высоким Призраком, черневшим среди толстых фолиантов, разбросанных по полу лаборатории. Призрак появился тут недавно, в зловещий час между полуночью и пением петухов, когда мрак слабеет, а рассвет еще не наступил.