Искатель. 1975. Выпуск №2 - Страница 3

И еще прошла ночь. Сквозь забытье Кааданнатум казалось, что она уже умерла и теперь ждет, когда бог Аму перевезет ее в другую жизнь, где сидит на берегу, под финиковой пальмой, Шамнилсин.

— Шамнилсин, Шамнилсин!..

Она открыла глаза и прислушалась. Было уже утро. И опять раздались крики, приглушенные кирпичными стенами:

— Шамнилсин, Шамнилсин!

Что это — сон? Или она уже в другой жизни?..

— Смотрите, люди, вернулся Шамнилсин!..

Откуда только взялись силы у Кааданнатум? Вскочила, оттолкнула одну из жен Шудурги, которая пыталась ее ухватить за подол. Метнулась в соседнюю комнату, сбила с ног рабыню, сторожившую у входа, и пустилась бежать под дождем разбрызгивая воду из луж.

Она видела толпу людей у того края селения, где стояла хижина отца Шамнилсина, искусника. А дальше, за толпой, высилась очень большая колесница, вся из гладкого серебра. Никогда она не видела таких колесниц. Кааданнатум протолкалась сквозь толпу и увидела, что это не колесница: там не было ни ослов, ни быков, ни даже колес. Может, это был ковчег, какие, по рассказам людей, плавают по Реке? Но ковчег стоял здесь, на суше, и не стоял даже, а висел невысоко над мокрой землей, из его чрева была опущена лестница, а на лестнице стоял Шамнилсин…

Люди знали, что Шамнилсина убили разбойники, и поэтому, когда увидели его выходящим из серебряного ковчега, испугались и побежали прочь.

И тут Шамнилсин закричал, что он живой, боги спасли его и залечили рану, пусть люди не боятся. Люди вернулись и стали на него смотреть, а некоторые мужчины, кто посмелее, даже ощупали и обнюхали его и убедились, что Шамнилсин и верно жив. Умерший человек ведь пахнет совсем не так, как живой.

Тогда и раздались радостные крики, выведшие Кааданнатум из забытья.

Она обезумела от радости — только этим можно было объяснить то, что она не пала к ногам мужа, как следует поступить женщине, а кинулась к нему на шею.

— Ты вернулся, возлюбленный мой, — хрипела Кааданнатум, повиснув у Шамнилсина на шее. — Боги услышали мои мольбы… Ты вернулся ко мне…

— Подожди ты, женщина! — раздраженно прикрикнул на нее один из людей, старый человек, который управлял движением воды по каналам. — Ты никому не даешь и слова вымолвить. Пусть Шамнилсин расскажет толком, что с ним случилось.

И Шамнилсин стал рассказывать, как он той ночью бился с разбойниками у Реки и как в него вонзилась стрела, и он, потеряв много крови, лежал без памяти, готовый к тому, чтобы Аму, бог смерти, перенес его в другую жизнь. Но другие боги, которые покровительствуют ему, Шамнилсину, не отдали его во власть Аму. Они забрали его к себе в серебряный ковчег, который как раз перед ночным боем спустился с неба. И когда он очнулся, он увидел, что лежит на мягком, но это был не войлок и не перемятый тростник. И увидел гладкие стены, каких не бывает ни в хижинах, ни в домах из сырого кирпича. И увидел свет, но это не был ни свет костра, ни свет масляного фитиля. Он пощупал бедро и не ощутил боли. От страшной раны остался только небольшой рубец.

— Почему же твои боги не выходят из ковчега? — спросил старый человек.

Шамнилсин, понизив голос, объяснил, что боги не любят воды и не выходят, когда мокро. Но все равно они видят и слышат все, что происходит за стенами ковчега.

Люди слушали и кивали головами: само собой, что боги все видят и слышат. Но все-таки было бы интересно на них взглянуть.

Шамнилсин зажмурился и покачал головой. Шепотом сказал, что лучше их не видеть — уж очень они страшны на вид. Он, Шамнилсин, видел только одного бога. Но, судя по голосам, их двое. Это даже не голоса, а… Нет, трудно объяснить. Бог, которого он видел, говорил с ним и спрашивал об его, Шамнилсина, племени. Рта и губ у бога не было, но голос откуда-то шел, и Шамнилсин понимал его речь. Он просил бога отпустить его обратно в селение, и бог спросил, где оно находится. Потом ковчег поднялся в небо, и, он Шамнилсин, чуть не умер опять, потому что подумал, что боги возьмут его к себе на небо и не отпустят. Но почти сразу ковчег пошел вниз — и вот он здесь…

Дождь лил и лил. Пришлось привести с пастбищ все стадо и запереть в загонах. На полях и виноградниках люди тоже бросили работать. И все приходили смотреть на серебряный ковчег богов, который висел невысоко над мокрой землей у края селения. Даже сам Хозяин воды, сопровождаемый стражниками, пришел посмотреть на ковчег. То, что боги избрали его Род для посещения, Хозяина воды не удивило. Род был большой и сильный, не так уж много в долине таких родов. Но почему боги не выходят из ковчега?

Впрочем, и это понял Хозяин воды. Само собой, богам нужно принести жертву. И он повелел сверх обычной дани каждой семье отдать по овце.

Сам Хозяин воды возжег огонь на жертвенном камне, и люди принесли согнанных со всего селения овец в жертву и зажарили на огне их мясо. Но боги не выходили.

Хозяин воды забеспокоился. На другой день, утром, он послал стражников за Шамнилсином.

Всю дорогу до дома Хозяина Кааданнатум бежала за мужем, тихо завывая, а когда Шамнилсин скрылся в доме, осталась у ворот.

Хозяин сидел на скамье, подпертой двумя каменными львами. Позади стоял стражник с копьем, у дверей стоял другой, тоже с копьем. Еще тут были все три сына Хозяина воды.

Шамнилсин приложил руки к груди и низко наклонил голову, приветствуя Хозяина. Тот сделал ему знак приблизиться и сказал:

— Шамнилсин, ты бился с разбойниками и умер, но боги вернули тебе жизнь. Так говорят люди. Но я хочу услышать от тебя: так ли это было?

Шамнилсин закивал и подтвердил, что так и было. И он начал подробно рассказывать, как уже рассказал вчера людям, а когда дошел до чудесного своего исцеления, повернулся и поднял сзади юбку, чтобы показать Хозяину воды рубец на исцеленной богами ране.

— Как ты смеешь? — сказал Шудурги, выступив вперед. — Как смеешь показывать вождю непристойное место?

Шамнилсин оробел, взглянув на его свирепые рыжие глазки.

— Я не хотел… — пролепетал он. — Я только хотел показать, что там, где была рана от стрелы…

— Где рана? Не было у тебя раны! Все ты лжешь, навозный червь!

И в воздаяние лжи Шудурги хлестнул Шамнилсина плеткой.

Шамнилсин схватился рукой за обожженную щеку. Глаза его сверкнули как раскаленные угли. И, бросив вперед свое смуглое тощее тело, он ударил Шудурги кулаком в середину лица.

Пока Шудурги поднимался и выплевывал изо рта зубы, стражники по знаку Хозяина воды набросились на Шамнилсина и завернули ему руки за спину.

— Шамнилсин, — сказал Хозяин воды, — я позвал тебя для того, чтобы ты рассказал про богов, которые вернули тебе жизнь, и чтобы спросить, почему боги не выходят из ковчега. Но ты ударил по лицу моего сына и огорчил нас. Ты заслуживаешь смерти.

— Я не хотел огорчать тебя, Хозяин! — закричал Шамнилсин, опомнившийся после вспышки ярости, которая его ослепила. — Он ударил меня плеткой… мне было больно…

Он хотел сказать еще многое в свое оправдание, но Хозяин воды велел ему замолчать, а стражникам — отвести Шамнилсина в узилище. Он же, Хозяин, решит, какая кара уравновесит злодеяние дерзкого пастуха.

Двоих стражников оказалось мало, чтобы отвести Шамнилсина в узилище: как дикая камышовая кошка, набросилась на них Кааданнатум. Она кричала и царапалась, и пришлось прибежать еще четверым стражникам, чтобы оттащить ее в сторону.

Потом Шамнилсина столкнули в узилище. Это была глубокая яма с широким дном и маленьким отверстием высоко над головой. Сейчас яма была почти доверху полна дождевой воды.

Шамнилсин плюхнулся в холодную воду и чуть не утонул. Хорошо, что вода в яме была только по шею. Он стоял, вытянувшись и глядя сквозь маленькое отверстие вверх на серое небо. Что он наделал по глупости своей, что он наделал! Хозяин воды теперь велит отрубить ему голову. Или, еще хуже, посадит на кол, чтобы смерть была медленной. А Шудурги возьмет Кааданнатум себе в жены!