Искатель. 1975. Выпуск №2 - Страница 21

Она ринулась в глубину помещения, туда, где притаились живые существа, она с ходу налетела на кого-то или что-то и заколотила кулаками по жесткому, жутко холодному, и она кричала надсадно, не своим голосом:

— Не отдам вам его! Он мой, а не ваш!.. Мой, мой!..

Что-то похожее на кривую палку подвернулось ей под руку, и она кинулась дальше, к смутным фигурам, и била палкой куда ни попадя.

— Умру, а не отдам его! Не отпущу ни на какие планеты, никуда, ни-ку-да!.. Убирайтесь отсюда!

Кто-то сзади схватил ее за плечи железными руками, она услышала над ухом голос Ура:

— С ума ты сошла!

Нонна вырывалась и царапалась, и кричала, срывая голос, ни до чего ей не было дела, только прогнать этих, не отдать им Ура…

Опомнившись, она увидела все в том же звездном голубоватом свете, что сидит на полу, а над ней, склонившись, стоит Ур, и лицо Валерия, небывало серьезное, увидела она. Ее волосы растрепались, распустились по плечам, и она машинально провела ладонью по полу в поисках выпавших заколок. Лицо было мокрое от слез, в горле першило, хотелось кашлять.

— Дай руку, — сказал Ур. — И вторую. Смотри, что ты наделала.

Руки у нее были в крови, на ребрах ладоней, на костяшках пальцев содрана кожа. Ей было все равно, она даже боли не чувствовала, только внутри, в груди нестерпимо болело. Тупо смотрела она, как Ур перевязывает ей руки своим и Валеркиным носовыми платками. Потом она подняла на него глаза, спросила почти беззвучно:

— Ты не бросишь меня?

— Никогда, — ответил он. И, кончив перевязывать, выпрямился.

Разговор его с Учителем по каналу вневременной связи оборвался, в ту самую минуту, когда Нонна пошла в атаку. Корабельный связист, вероятно, выключил связь. Ур не знал, что происходило. Но что-то происходило — он видел это по одному ему заметным признакам. Наверняка корабельная машина анализировала поступок и слова Нонны, наверняка уже оповещен об этом Эйр. Что ж, оставалось только ждать… Но вот он ощутил сигнал вызова. Разговор возобновился.

— КТО ЭТО БЫЛ?

— Я уже сообщил: женщина, которую я люблю.

— ОНА ХОТЕЛА ПРИЧИНИТЬ ВРЕД ЭКИПАЖУ?

— Нет. Она никому не причинит вреда. Она добрая.

— ОНА СКАЗАЛА, ЧТО УМРЕТ, НО НЕ ОТДАСТ ТЕБЯ. ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?

— Это значит, что она не захочет жить, если меня увезут на Эйр. Она меня любит.

— А ТЫ?

— Что я? Лучше и мне умереть, чем расстаться с ней. Мы с ней не можем расстаться. Мы не можем жить порознь.

Связь опять прервалась. Но Ур продолжал стоять не шевелясь, не оборачиваясь к Нонне. Он чувствовал на себе ее тревожный взгляд. Слышал, как Валерий шептал ей что-то успокоительное… Вызов!

— В КОРАБЛЕ РОЖДЕННЫЙ, СООБЩАЮ ТЕБЕ РЕШЕНИЕ ОБЩЕГО МНЕНИЯ. МЫ НЕ ХОТИМ ВАШЕЙ СМЕРТИ. И ХОТЯ ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ ОСТАТЬСЯ НА МАЛОРАЗВИТОЙ ПЛАНЕТЕ НАМ НЕ ВПОЛНЕ ПОНЯТНО, ТЕБЕ РАЗРЕШЕНО НЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ НА ЭЙР.

— Спасибо, Учитель! Спасибо всем, всем…

— ТЫ БУДЕШЬ ВЫКЛЮЧЕН ИЗ ОБЩЕГО РАЗУМА. БУДЬ ОСТОРОЖЕН. СКАЖИ ЖИТЕЛЯМ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, ЧТО КРУПНЫЕ ВЫБРОСЫ ЭНЕРГИИ В КОРОТКОЕ ВРЕМЯ НЕ БЫВАЮТ ПОЛЕЗНЫМИ. ОНИ МОГУТ ВЫЗВАТЬ ТРЕВОГУ В ЦИВИЛИЗОВАННЫХ МИРАХ. ПУСТЬ ЖИТЕЛИ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ БУДУТ ОСТОРОЖНЫ С ЭНЕРГИЕЙ.

Связь выключилась. На этот раз, как видно, навсегда… Ур вдруг почувствовал, что ноги перестали его держать. Он сел и несколько секунд дышал, широко разевая рот.

— Ну что? — услышал он шепот Нонны. — Они не отпускают?..

Он повернул к ней голову и медленно, трудно улыбнулся.

— Отпустили?! — ее глаза просияли.

Ур кивнул.

Потом он ушел во тьму кабины, его силуэт трижды пересек светлое пятно звездного неба. Слабо гудели странные голоса. Ур прощался с экипажем звездолета.

Потом они втроем вернулись по кольцевому коридору, через шлюз, в свою лодку. Он усадил Нонну и Валерия в кресла в соседнем отсеке — тут только Валерий вспомнил, что это были кресла Шама и его жены, Каа. Сам Ур уселся в пилотское кресло перед пультом. Снаружи зашипело, донесся короткий стук: звездолет разверз свое чрево, чтобы выпустить лодку. Перегрузка нарастала, но теперь было легче ее переносить.

— Блокнот-то у Ура отобрали, — сказал Валерий. Он испытывал неудержимую потребность говорить. — И лодочку после посадки заберут обратно. И будет наш Ур как все люди…

Нонна молчала. Она лежала в кресле, закрыв глаза. Но Валерию почудилась слабая улыбка на ее измученном лице.

— Ну что ж, — сказал Валерий, — все хорошо, что хорошо кончается, как говорили в древнем Шумере.

КРЫЛО ТАЙФУНА[5]

Участковый инспектор, старший лейтенант Шухов, выходит в тайгу: один из охотников сообщил, что на дальнем участке таежного промхоза появлялся дым от костров. Охота в том месте запрещена; поблизости же от запретного участка мог находиться лишь один из охотников — Антон Комолов. Шухову предстоит выяснить, не появился ли в тайге браконьер, промышляющий панты…

Инспектор не вернулся из тайги в назначенный срок. На поиски его отправились друг Шухова, егерь Федор Зимогоров, и жена инспектора, Степанида Кондратьевна, учительница поселковой школы.

Об этом рассказывается в первых главах повести Н. Коротеева «Крыло тайфуна».

За долгое время пути Федору надоела река, плывущие мимо берега, и он был слишком обеспокоен судьбой Семена Васильевича, чтобы замечать красоту окружающего его таежного мира. «Да, все хорошо, кабы не злополучная задержка Семена Васильевича, — думал Федор. Хотя были они погодками, егерь называл инспектора по имени-отчеству. Однако по-дружески, на «ты». — Куда старший лейтенант мог запропаститься? Что за тайные значки на его карте? Почему он интересовался Комоловым? Стеша толком не знает».

И хотя Федор противился Стешиному выходу в тайгу и понимал — решиться на такое могла только горожанка, — в душе он был рад за Семена, которого так любят.

Стеша сидела на средней скамье длинной лодки егеря, на которой при надобности и груз солидный можно было перевезти, и едва не копну сена. Вспомнив нечаянно, что Семен называл скамьи в лодках по-морски «банками», Степанида Кондратьевна едва удержалась от слез. Зажав ладони между коленями, Стеша томилась вынужденным бездействием. Ей казалось, что если бы они шли, а не плыли, то ее состояние, настроение было бы другим. Она тогда как-то физически ощущала бы приближение к разгадке происшедшего с Семеном и Комоловым. Стеша убедила себя, что между ними возникла какая-то неразрывная связь. Не по прихоти же Семен спрашивал ее об Антоне. Для себя Стеша не признавала Антона любимчиком, как говорится, но ответственность и за поведение Комолова не давала ей покоя. Пусть в рассуждениях с мужем она кокетничала, говоря о своей профессии, но, коли дошло до дела, Стеша не могла исключить и собственной вины. И ждать развязки дома совесть не позволяла.

После размолвки с Зимогоровым еще на кордоне Стеша без нужды не заговаривала с егерем. Федор, в свою очередь, тоже не навязывался в собеседники. За двое суток с короткими ночлегами они около двухсот километров прошли против течения. Идти по реке Федор решил в последний момент, рассудив, что повторять путь Семена Васильевича посуху да еще пешком бессмысленно. Надо как можно скорее выйти к Хребтовой, к Комолову, мимо которого инспектор не пройдет, раз спрашивал о нем. А к Антону можно было добраться и минуя участки охотников-удэгейцев.

Против приподнятого над водой носа моторки маячила слепящая, искристая полоска солнечных бликов. Она словно преследовала лодку. Глаза егеря устали и слезились. Он натянул фуражку до бровей, но и это плохо помогало.

Вскоре моторка пошла мимо отвесных скал-щек. Федор немного отдохнул от слепящего надоедливого света в сумрачной прохладной тени. Егерь нетерпеливо ждал последнего поворота, выжал из мотора все, что тот мог дать, выкатился на приволье плеса с широким разворотом и увидел вдали, среди поймы, рыжий скалистый мыс, крохотную избушку-заимку около его вершины. Вся эта яркая картина четко вырисовывалась на фоне огромной иссиня-аспидной тучи, которая по-медвежьи вздыбилась над дальними вершинами гор.