Искатель. 1974. Выпуск №4 - Страница 35

— Здесь холодновато.

Кофе и бренди облегчили ожидание, которое было то нестерпимо напряженным, то скучным. Курить мы не решались, потому что эта часть берега для всех должна казаться совершенно безлюдной. Мы разговаривали шепотом. Всего в двухстах ярдах от нас были свет, шум и суматоха. Ровный стук генератора как бы гарантировал покой и безопасность. А здесь стояла задумчивая тишина. Здесь были только море и чайки.

Взошла луна. Когда ее свет стал достаточно ярким, я чаще поднимал бинокль и внимательно осматривал узкую полоску моря вдоль берега. Теперь уже мокрые камни, откуда, по моим предположениям, мог отправиться в путь Мартин Убийца.

Я подумал о том, какие страхи должен испытать всякий решившийся на такое плавание. Подумал о фантастическом самообладании, которое требовалось для того, чтобы спуститься в темную воду, полную носящихся вокруг тебя теней, и довериться исключительно пакетам химического вещества, лежавшего без применения не меньше двенадцати лет, а потом плыть, плыть и плыть, отлично зная, что неумолимый враг подстерегает тебя со всех сторон… И при этом ему придется бросать пакетик впереди себя и каждый раз надеяться, что удастся доплыть до него… Я снова, вздрогнул. Устроившаяся на моем плече Хелен сразу подняла глаза.

— Тебе холодно?

— Нет, просто я подумал… — объяснения казались ненужными.

— Когда он вылезет на берег, будь осторожнее, ладно? Он теперь в отчаянном положении. Может выкинуть что угодно.

— Я буду держать его на безопасном расстоянии. И ты тоже. Пистолета у него нет. А если имеется, то его нужно завернуть во что-то, пока он находится в воде. Иначе из него не выстрелишь. Так что и в этом случае он быстро не сможет его развернуть.

— Все равно не рискуй попусту.

Полночь. Час ночи… Лагерные костры над нашей головой стали гаснуть один за одним. Только прожектора продолжали ярко гореть, пронизывая лучами темноту. На их фоне резко выделялись двигающиеся фигурки часовых.

В какой раз уже я направил свой бинокль вдоль берега, разглядывая блестящие в лунном сиянии мокрые камни и зияющие между ними темные места. Примерно в миле от меня, как почудилось, мелькнула какая-то тень и исчезла, поглощенная тенью большой скалы. Целую минуту я изучал это место. Глаза мои стали болеть и слезиться. И вот от ближайшего к воде края большой тени отделилась тень поменьше. Освещенная холодным лунным сиянием, она приобрела очертания человеческой фигуры, совсем крохотной на фоне могучих скал… Фигура замерла на некоторое время у самой кромки воды, затем, скользнула вниз и исчезла из виду.

— Это он! Поплыл! — свистящим шепотом произнес я и почувствовал, как зашевелились волосы на моей голове.

Я напряженно вглядывался в морскую поверхность, но видел лишь пенистые верхушки вздымающихся волн. Тогда я стал разглядывать пространство левее полуострова. Я знал, что Мартин будет держаться подальше от прожекторов. И вскоре на гребне волны я заметил темное тело, более темное и плотное, чем сами волны… Конечно, это не вода…

Через некоторое время это повторилось. Теперь тело было ближе и виделось яснее. Я торопливо лег на землю. Когда поднялась новая волна, самая высокая, на ее гребне я разглядел очертания человеческой головы.

Человек медленно, рывками приближался к нам. Он часто останавливался. Я предполагал, что он тогда бросает вперед очередную порцию спасительного химического вещества. Интересно, как близко подплывают к нему самые смелые из хищниц? Касались ли они тела своими холодными тушами?.. Это не выходило у меня из головы.

Вскоре он стал виден и невооруженным глазом. Я различал светлеющее пятно его лица, пенистый след позади головы. Он должен вылезти на берег прямо перед нами.

— Держись сзади, не вставай между нами, — прошептал я.

Мартин Убийца должен был вот-вот выйти на берег. Он уже сражался с прибоем, упрямо стаскивающим его назад в море. Наконец он поднялся, с трудом выпрямился и прошел вброд несколько последних ярдов. Мы уже слышали его хриплое дыхание. Наверное, он смертельно устал.

Спотыкаясь и покачиваясь, он сделал несколько шагов по наклонному берегу и внезапно остановился, словно настороженное животное. Держа наготове пистолет, я вышел из тени и произнес фразу, которую говорил совсем недавно:

— Привет, Убийца!

Мартин остолбенел. Мои слова прозвучали для него как гром с ясного неба. После всего пережитого, после того, как ему удалось перехитрить преследователей, его обнаружили. Мое появление из темноты лишило его способности соображать. Он уставился на меня, не веря своим глазам. Его усталое, неровное дыхание замерло. Потом он задышал еще чаще и с хрипом, словно дрался не на жизнь, а на смерть.

В лунном свете он мог кого угодно испугать своим видом: грязная, разодранная в клочья одежда, прилипшая к телу, ручьями сбегающая с нее вода, торчащая клочьями, как у дикаря, борода… Тело его сжалось, словно пружина, и он прошептал:

— Боже мой, да это же Шкипер!..

Я лишил его последней надежды спастись. И мне было жаль его — с этим я ничего не мог поделать. Я не мог отделаться от чувства, что избиваю лежащего человека. Но я заставил себя вспомнить и о жестоких ограблениях, и о трех убийствах, совершенных его руками… Но мои переживания как рукой смело, когда я заметил, что он выпрямился и незаметно придвигается ко мне.

— Стой на месте! Не двигайся! — крикнул я. — Пистолет мой заряжен.

— Да ты с ума сошел! — огрызнулся он, но все же остановился, тяжело дыша и дико сверкая глазами. Нас разделяло лишь несколько ярдов. — Я чуть не убил тебя сегодня. Ты прошел всего в футе от меня! — сказал он. — Жаль, что не убил… Это ты предложил устроить прочесывание?

Я кивнул, ни на секунду не сводя с него глаз.

— Догадался, что ты подашься на Робберг, — сказал я. — И про эту химию тоже вспомнил.

— Старик Шкипер… У него такие штучки не пройдут… И в войну тоже…

— Что тоже?

— Это ж ты учил нас всему.

За моей спиной раздался шорох. Я не оглянулся. Хелен вышла из тени и встала рядом со мной:

— Этому он вас не учил!

— Что, семейный отряд? А? — Мартин перевел взгляд с меня на Хелен. В голосе его звучала злобная насмешка, но чувствовалась горечь о том, чего у него не было никогда и никогда теперь уже не будет.

…И опять мне пришлось заставить себя ненавидеть его за содеянное. Наверное, он догадался об этих моих мыслях.

— Ну что, Шкипер? — заскулил он. — Может, отпустишь, а? Это ведь ты во всем виноват, честное слово! Это ты меня всему научил, ты меня таким сделал. Я никак не мог от этой науки избавиться… После войны мне уже никогда не везло. — Его сумасшедшие глаза искали сочувствия в моем взгляде. — Ты ведь не знаешь, что такое искать работу. Менять работу, когда найдешь ее. Менять одну за другой, потому что все смеются над тобой и смотрят свысока… — Дыхание его участилось. — Я ведь только и почувствовал себя человеком на войне. Мир — мерзость! Я только время терял до самых последних пор.

— Но ведь война кончилась двенадцать лет назад.

— Все равно, только теперь я немного ожил…

— Когда убивал?

— Когда становился самим собой.

Хелен затаила дыхание. Вот он, кошмар прошлого, словно говорила она. Вот оно, ужасное эхо войны. Ее последствия.

— Отпусти меня, Шкипер, — снова стал уговаривать он. Я почувствовал, как он напрягся, словно до предела закрученная пружина, и отступил назад, еще сильнее сжав пистолет. — Дай мне уйти… Просто отвернись. Ты никогда больше обо мне не услышишь.

— Не могу, Убийца.

— Что с тобой?

— Я должен передать тебя властям.

— Тогда дай мне выпить. — Он попытался шагнуть вперед. — Моя песенка спета.

— Нет! — резко крикнул я. — Не подходи!

Он следил за каждым моим движением с таким жутким напряжением, что от такой злобной сосредоточенности становилось страшно. Я тоже не сводил с него глаз, готовый к самому подлому его трюку. Знал, что при малейшей возможности он схватит Хелен, закроется ею как щитом, начнет душить ее…