Искатель. 1974. Выпуск №2 - Страница 41
— Очень приятный, — улыбнулся Эльван, — и к тому же самый образованный в своем классе. Между прочим, этот молодой человек ровно на шестнадцать лет моложе меня.
— Значит, ему только десять лет?
— Да. Время для робота течет иначе, чем для человека.
— Кстати, Кир передал тебе сюрприз, — сказала Мари. Она достала из кармана небольшой пакет, тщательно обернутый пластиком, и протянула его Эльвану.
— Книга, — удивился Эльван и торопливо снял обертку.
— Старинная, — сказала Мари.
— Тогда еще писали на бумаге…
Это была зачитанная книжка без обложки. «Бог весть, через сколько рук прошел этот томик, прежде чем очутиться здесь», — подумал Эльван.
— Я ее проглотила вчера вечером, как только пришла от Кира, — сказала Мари.
Эльван наугад раскрыл книгу и негромко прочел:
— Интересно, кто автор? — сказала Мари.
— Трудно определить… Знаешь, что? Я отдам эту книжку аналитикам, которые занимаются злосчастной той перфолентой… Пусть попробуют определить по длине строк, как они хвастаются. А может быть, это машина, вроде Каллиопы или Музы — Я10?
— Нет, Эль, это написал человек. И написал давно, когда люди не победили еще тяготение и пространство…
— Забавно, — сказал Эльван, — и столь категорично говорит та, которая могла принять робота за человека!
— А вот послушай, — тихо сказала Мари и, быстро найдя нужную страницу, стала читать:
— Может быть, он написал их здесь, — сказал Эльван после паузы.
— Эль, а что если это космические пришельцы…
— Где? — не понял Эльван.
— Ну, если гибель Дэна — дело рук пришельцев из Пространства, — пояснила Мари.
— Космические пришельцы? — насмешливо повторил Эльван. — Знаешь, подобные вещи могли придумать разве что во времена этого поэта, — он похлопал себя по нагрудному карману, в котором бережно была спрятана старая книга без обложки.
Смеркалось. Расплывчатые тени слились в одну, большим крылом покрывшую лужайку. Затонувшее на краю моря солнце выбрасывало последние лучи. Ветер налетал порывами, со злым постоянством.
Мари поднялась. Бриз облепил на ней тунику, мгновенно обозначив тонкую фигурку с растрепанной копной волос.
— Пойдем, теперь быстро темнеет, — сказала она. — Как бы тебе не опоздать к Дэнни.
Обратный путь показался Эльвану легче.
Налетевший шквал заставил Мари ухватиться за шершавую лиану.
— Ветер не унесет твой орник? — спросила она, стараясь перекрыть шум ветра.
— Не беспокойся, я привязал его к нашему дубку.
Уже садясь в аппарат, Эльван объявил, что эту неделю будет страшно занят, так что вряд ли представится возможность увидеться.
— Есть еще одна идея, — сказал он. — Возможно, на днях загадка Большого Дэна прояснится.
— Что передать Киру? — прокричала Мари, когда аппарат, махая перепончатыми крыльями, уже начал набирать высоту.
— Ничего! Я сам его скоро увижу, — ответил Эльван.
Орнитоптер давно уже растворился в низком холодном небе, а Мари все еще стояла у подножия скалы, не чувствуя первых капель дождя.
«Хотел бы я как-нибудь посмотреть на себя со стороны. Увидеть свои жесты, походку, выражение лица. Я рассматривал, наверно, сотню своих фотографий и бессчетное множество раз гляделся в зеркало, но — странная вещь! — никак не мог представить себе своего лица. Любое чужое лицо — пожалуйста, свое — ускользает. Познай самого себя! — это едва ли не самое трудное».
Когда он сделал эту запись? О, еще в Зеленом! Эльван опустил на колени, дневник, задумался. Может быть, Дэн перед гибелью тоже задумывался над тем, как познать самого себя? Как любил он «в детстве», сразу после того, как смонтировали блок интеллекта, задавать вопросы! Какой бездонной, какой жадной была его память!..
И подумать только, скоро Дэн вновь будет жить и мыслить. Снова он будет приветствовать Эльвана по утрам своим раскатистым «с добрым утром», читать в свободное время обрывки стихов и тихо мурлыкать песни племен, давным-давно исчезнувших с лица Земли.
Монтажеры уступили уже место настройщикам. Осталось немного… Вся Земля, вся Солнечная следили за тем, как идет работа. Но будет ли Дэн прежним? Сохранит ли он свою неповторимость, любимые словечки, лукавые интонации, манеру насвистывать в затруднительных случаях? Этот вопрос сильно занимал Эльвана в последние дни.
Сейчас у Эльвана выдался свободный час, и он наслаждался покоем, сидя у пульта в уютной рубке управления. Он с удовольствием просматривал старый дневник, завалявшийся в ящике письменного стола.
«Самое вредное в жизни — глотать обиды…» Эта запись появилась после спора с академиком Далионом, в ту пору, когда Эльван учил плавать своего любимца Кира. Тогда он крупно поспорил с академиком, очень крупно…
Эльван неторопливо листал страницы. На них все чаще мелькало имя Мари. Эльван помнил эти строки наизусть, теперь он смотрел только на даты и места отдельных записей. Озеро Отдыха… Луна, кратер Аристарха, база альпинистов… Атлантика, остров Рыбоводов…
Вспыхнувшая лента вызова на пульте заставила Эльвана поспешно вскочить. Он вышел под купол, освещаемый беззвучными всплесками молний, — снаружи бесновалась поздняя гроза, но в резиденцию Дэна звуки не проникали, — и на транспортере добрался до диспетчерской.
Панель управления светилась разноцветными огоньками. Навстречу Эльвану поднялся розовощекий безусый юнец, смотревший на знаменитого профессора с откровенным обожанием.
— Все группы доложили о готовности один, — сказал он ломким баском.
Эльван подошел к панели. Он умел бегло разбираться в этих иероглифах синусоид, подмигиваниях реле и бесновании стрелок.
— Включить питание, — сказал он через несколько долгих минут.
Юнец повернул рукоятку на пульте. Бледная жилка на среднем экране медленно налилась красным, но оставалась неподвижной. Два человека озабоченно склонились над экраном.
— Не дышит, — тихо сказал оператор.
— Добавь, — распорядился Эльван, не сводя глаз с маленькой стрелки, не желающей отклоняться от нуля. Зато светящаяся точка на шкале подползла почти к самой аварийной черте.
— Еще, — сказал Эльван.
И свершилось чудо — не то чудо, которое возникало когда-то над запрокинутыми лицами наших предков хвостатой загадочной кометой или блистало в небе таинственными иероглифами молний, а обыкновенное земное чудо, сработанное умными руками людей.