Искатель. 1973. Выпуск №3 - Страница 41
— Я охотно присоединяюсь к оценке генерала, — сказала Мария Владиславовна и улыбнулась.
Только глаза ее не улыбались. Глубоко посаженные глаза эмиссара настороженно, с плохо скрытым недоверием ощупывали Бунакова, хотели высмотреть в нем такое, что представитель «николаевцев» хотел бы утаить.
— Печальный случай с господином Рейли заставляет нас быть предельно осторожными, — сказала Мария Владиславовна, так и не спуская с Бунакова пристальных глаз. — Где размещаются ваши люди?
— В Пакенхюле… Там мы сняли два пансионата. На окраине. Рядом лес и пустыри. Трудновато с оружием. Пока удалось раздобыть несколько револьверов. Используем для тренировочных стрельб.
— Оружием я обеспечу… Тут нам поможет капитан Розенстрем из финской разведки… Вы к нему не обращались?
— С этим вопросом нет. Не имел полномочий.
— Похвальная дисциплинированность, господин Бунаков, — усмехнулась Захарченко-Шульц, и глаза ее немного оттаяли. — Вопрос обеспечения оружием я беру на себя.
«Безусловно, мадам, — насмешливо подумал Бунаков, — вам это будет легко сделать». Представитель «николаевцев» знал, что уже несколько лет Мария Владиславовна выполняет в Париже, отнюдь не безвозмездно, деликатные поручения определенных кругов. Видимо, это обстоятельство сыграло немаловажную роль, когда Кутепов решал вопрос о посылке в Гельсингфорс очередного полномочного представителя. Генерал знал о приватных занятиях экстравагантной, обожающей таинственные дела, волевой и энергичной родственницы. Одной из главных задач эмиссара было договориться о снаряжении групп, которые предстояло направить в красную Россию.
— Группы укомплектованы полностью?
— Пока нет. Я имею приказ привлекать к будущей операции только лиц, безусловно поддерживающих великого князя Николая Николаевича. Есть на примете несколько подходящих офицеров, но их политические убеждения…
— Конечно, политические симпатии имеют существенное значение, господин Бунаков. Но вряд ли разумно сейчас ставить организационные рогатки перед теми, кто изъявляет желание быть в первой шеренге борцов за грядущую Россию.
— Это облегчает дело, Мария Владиславовна, В таком случае будем надеяться, что в самое ближайшее время удастся укомплектовать группы.
— Как со взрывчаткой?
— Взрывчатки нет. Кидаем для тренировки жестянку с песком вместо динамита.
На следующий день поехали в Пакенхюль. За пустырем, на кромке леса, возле заброшенного песчаного карьера, Бунаков собрал подготовленную группу.
Бывшие офицеры довольно бесцеремонно рассматривали эмиссаршу в юбке, прикатившую из Парижа, чтобы проинструктировать боевиков, как драться с коммунистами.
Бунаков понимал, что господа офицеры, так же как и он, вполне резонно полагают, что Мария Владиславовна куда больше подошла бы им не в качестве полномочной представительницы генерала Кутепова.
Захарченко-Шульц внимательно наблюдала, как боевики швыряют начиненную песком банку из-под салаки и всаживают пули в трухлявый пень, к которому была приклеена самодельная мишень.
— Все должно быть тщательно отработано, господа, — наставительно говорила Мария Владиславовна. — Во время операции у вас будет только единственная возможность… Повторить вам не позволят. Это обстоятельство должно быть особо учитываемо… Пожалуйста, попробуйте еще раз, господин Монахов!
— Мономахов, с вашего позволения, сударыня, — хмуро поправил эмиссара человек с утюгообразным лицом, в потрепанном офицерском кителе и поднял увесистую жестянку, имитирующую бомбу.
Мария Владиславовна приготовила секундомер.
— Внимание!.. По счету три — кидайте. Раз… два… три!
Длиннорукий Мономахов размахнулся и тренированным движением швырнул жестянку точно в круг, очерченный на осевшем апрельском снегу.
— Превосходно! Отличный бросок, господин Мономахов! — командирским баском похвалила боевика Мария Владиславовна.
Бунаков прятал подбородок в теплый воротник из выдры и с молчаливым неодобрением смотрел, как Захарченко-Шульц выступает в роли командира-наставника.
Ощущение Бунакова передалось боевикам. Стреляли они вяло и непростительно мазали. Даже Савельев, умеющий мгновенно выхватить из кармана пистолет и, почти не целясь, выпустить без промаха обойму, сегодня несколько раз посылал пули в «молоко». Кроме Мономахова, никто не мог швырнуть осточертевшую жестянку в начерченный круг.
Мария Владиславовна вытягивала руку с секундомером, отдавала команду и первая кидалась к мишеням. Ноги ее в щегольских, с тугой шнуровкой гамашах проваливались в подтаявшем снегу. Подол длинной юбки намок и грузно шлепал энергичную Марию Владиславовну по щиколоткам изящных ножек.
— Благодарю вас, господа! — нахваливала она расклеившихся боевиков. — Я уверена, что наши героические усилия всколыхнут силы истинных русских патриотов, и священная война вспыхнет очистительным ураганом. Подобно весеннему половодью он смоет в небытие большевистский мусор и комиссарский деспотизм. Заря свободы снова засверкает над нашим обновленным отечеством.
— Простите, мадам… Насчет зари свободы все ясно, — перебил Мономахов разговорившегося эмиссара. — Когда мы пойдем на дело?
— Когда получите приказ, — жестко осадила Мария Владиславовна любопытного боевика. Прошла к автомобилю, подобрав намокшую юбку, ловко нырнула на сиденье и укатила из Пакенхюля.
— Вы уверены в них, Бунаков? На меня они не произвели отличного впечатления.
— Абсолютно надежные люди, Мария Владиславовна… Просто засиделись, надоело швырять банку с песком. Неплохо подумать о наградных.
— Да, поощрять господ офицеров явно необходимо. Я дам вам нужную сумму. Хорошо… Вызовите их на «дачу Фролова», — распорядилась Мария Владиславовна. — Оружие и все остальное, что необходимо, будет доставлено прямо на «дачу». Через некоторое время там проведем окончательную проверку.
Помолчала и сказала главное:
— Дней через десять на «дачу Фролова» прибудет «тетя Минна».
«Ого, — подумал Бунаков, услышав про «тетю Минну». — Генерал Кутепов собственной персоной пожалует. Серьезное дело замышляется».
— План операции уже есть?
— Не будьте слишком любопытны, Бунаков, — сухо сказала Мария Владиславовна, и глаза ее снова стали настороженными. — Во всяком случае, комиссарам не поздоровится. «Тетя Минна» лично определит задание боевикам. Этот мрачный, который так метко кидал бомбу…
— Мономахов, — подсказал Бунаков. — Дмитрий Мономахов… Поручик, командовал ротой…
— Дмитрий Мономахов, — повторила Мария Владиславовна. — Мне он больше всех понравился…
— К сожалению, крупно пьет… Порой дело доходит до запоев.
— Как жаль… Будьте любезны, остановитесь у моей гостиницы.
— Как насчет поощрения, Мария Владиславовна? — напомнил Бунаков.
— Да… Мы договорились, что господ офицеров нужно поощрить.
Она открыла сумку и протянула Бунакову пачку финских марок в мелких купюрах.
— Полагаю, что для первого раза будет достаточно. Разрешите им два дня отдыха. Но предупредите, чтобы никаких чрезвычайных происшествий… Мономахову скажите особо. Это приказ, Бунаков. Группа должна произвести на генерала хорошее впечатление.
Вячеслав Рудольфович медленно прикрыл глаза и, ухватившись рукой за стол, стал откидываться в кресле, превозмогая невидимую преграду.
— Разрешите помочь?
— Благодарю вас, Григорий Генрихович, не надо… Сейчас все пройдет. Позвоночник еще ничего. Я уж вроде к нему притерпелся. А вот астма — это дело потруднее.
— Отдохнуть вам надо, Вячеслав Рудольфович.
Темные глаза помощника скинули деловое выражение.
Стали жалостливыми и участливыми. Они удивительно быстро умели менять выражение, и это всегда вызывало у Вячеслава Рудольфовича чувство невольной настороженности. Он умел быть проницательным, ловить малейшие движения человеческой души, но угадывать калейдоскопическую смену выражений глаз собственного помощника ему не удавалось.