Искатель. 1973. Выпуск №1 - Страница 21

Теперь автомобиль осторожно огибал рытвины, плавно взбирался на бугры. Тугов смотрел на бездыханного летчика, лицо которого, почти без ссадин, покойно смотрело в небо открытыми глазами.

При подъезде к военному городку Тугов увидел стоящего посреди дороги человека. Узнал Евгения Шейкина. Шофер остановил машину.

Шейкин взялся за борт:

— Звонил в госпиталь, узнал о твоем выезде и вот… встречаю.

— Спасибо, Женя.

— Скукотища без тебя. Пока ты валялся, я ведь на задания не ходил — зачехлили намертво. Кладовщиков и каптеров обучаю, от комбата благодарность поступила.

— Я тоже теперь, наверное, подштанниками заведовать буду.

Шофер нетерпеливо засигналил.

— Залезай, Женя, посмотри…

Шейкин встал на подножку, прыгнул в кузов. Глядя на мертвого летчика, медленно разогнулся. Снял фуражку.

— Истребитель-латыш с «тройки». Помнишь, прикрывал нас в первом полете… Падал парень, а глаза не закрыл, так и глядит синими. — Шейкин оторвал полоску перегоревшей ткани от парашюта и задумчиво рассматривал ее, пока ехала машина. — Остановимся у землянки СМЕРШа, Вася, топай прямо к капитану, расскажи. А я его отвезу… Койка твоя пустая, я придержал. Жду, не задерживайся, и Татьяну приглашаю… Эй, шеф, остановись!

У землянки Неводова Тугов сошел. С порога улыбнулся вскочившей из-за рации Татьяне и бросил на стол кусок истлевшего шелка.

— Еще один! — сказал капитан, будто через силу поднимаясь со стула. — Здравствуй! Пойдем к парашютоукладчикам… Надо, Василий!

Переглянувшись с Татьяной, Тугов пошел за капитаном. Потом вернулся, торопливо чмокнул девушку в щеку и шепнул:

— Приходи вечером к нам в комнату, Женька тоже приглашал. Ага?

Неводова он догнал бегом. Они вошли в большой утепленный сарай, где на длинном столе был растянут парашют из белого матового шелка. Молоденький ефрейтор-укладчик держал в руках сожженный кислотой венец купола. Увидев Неводова, ефрейтор вытянулся, приподнял худые плечи и на холодный кивок офицера ответил взахлеб:

— Здравь жела, товарищ капитан!

— Где начальник?

— Вызван в штаб, товарищ капитан!

— Оставьте нас одних, ефрейтор. Вернетесь через полчаса, — и Неводов пошел в дальний угол помещения, где в полутьме угадывались шкафы с гнездами для парашютов.

— Ты принес мне не новость, Василий Иванович. Сегодня утром подполковник Лавров вернул свой парашют, обнаружив на сумке темное пятно. При проверке нашли еще четыре испорченных, в том числе генеральский. Под клапаны ранцев введен аккумуляторный электролит, — капитан открыл дверцу с просверленными отверстиями для вентиляции. В углублении шкафа лежала парашютная сумка. — Шкафчики под номерами. Парашюты разложены одинаково. — Неводов прикрыл дверку. — Теперь просунь палец в центральное отверстие, и ты упрешься в ранец. Кто-то и упирался, но только шприцем. На всех сумках проколы именно в этом месте… Какая часть полотнища под клапаном?

— Верхушка купола.

— Вот именно! Есть приказ: начальника парашютной службы и укладчика взять для следствия. Арест произведешь ты.

— Почему я?

— Лейтенант Тугов приказом командира дивизии с сегодняшнего дня временно зачислен в мой отдел… Ясно? Действуй.

Неводов дал Тугову еще несколько поручений, и выполнение их затянулось до позднего вечера. Когда Тугов вернулся, в небе проклевывались первые звезды. У двери землянки стоял часовой.

— Все выполнено, товарищ капитан.

— Под столиком радиостанции в шинели котелок с кашей и чайник. Хлеб в столе. Пожуй, — сказал Неводов.

Тугов нагнулся, развернул старую шинель. На крышке алюминиевого котелка лежала записка: «Моя очередь вечерней приборки. Попозже отпрошусь у старшины и приду. Таня».

— За тебя получил выговор от комдива, — сказал Неводов. — Ты ведь не доложился о прибытии, а я тебя сразу в дело. Утром сходи… Как себя чувствуешь?

— Немного устал.

— Стой! Кто идет? — послышалось за дверью.

— Дежурный по гарнизону.

В землянку стремительно ворвался немолодой старший лейтенант и вскинул руку к козырьку.

— Товарищ капитан, вас требуют к прямому проводу штаба армии!

— Понял. Идите… — Проводив взглядом дежурного, Неводов вытащил из кармана толстый красно-синий карандаш. — Случайно не знакомая вещица?

Тугов присмотрелся, помолчал, отрицательно качнул головой.

— Доедай и иди отдыхать. Я на коммутатор.

Неводов вышел из землянки. До телефонного коммутатора двигался медленно, мысленно готовясь к предстоящему, конечно, неприятному разговору. Мучил вопрос: есть ли связь между диверсией и тайным радистом? Хорошо законспирированный агент не должен рисковать, ведь любая диверсия — дополнительный след. Еще размышляя, он протянул руку и взял от телефонистки трубку.

— Здравствуй, Неводов, здравствуй! — Голос полковника Кронова звучал чисто, будто сидел тот не за сотню километров, а рядом за ширмой. — Я тебе должен докладывать или ты мне?

— Нечего докладывать, товарищ полковник.

— Так уж и нечего?

— В щели между парашютным ящиком и полом найден карандаш. Некоторые из летчиков опознали, чей он. Но дело в том, что этот человек не был в парашютном помещении уже полмесяца.

— Официально. А на самом деле?

— Доказательств нет.

— Ладно… Я их сам попробую найти. Завтра после обеда буду. Пока!

Утром хмурый и задумчивый Тугов явился к Неводову.

— Пока нет Татьяны, товарищ капитан… Вот посмотрите. — Он достал из кармана бумажку, развернул: блеснул стеклянный осколок. — Рядом с нашим общежитием мусорная куча. Иду после завтрака, а в ней копается столовский барбос. Он и выкинул лапами…

— Кусок стеклянной трубки.

— С делениями.

— Думаешь, часть медицинского шприца?

Тугов промолчал, отвел глаза. Тяжело, с расстановкой сказал:

— Извините, что не сразу… Признал я тот карандаш… Женькин он.

— Лейтенанта Шейкина, ты хочешь сказать?

— Но он… вне всяких… Я давно знаю его! — произнес Тугов.

— Как спал, Василий Иванович?

— Плохо… Посидели немножко с Женькой, проводил Таню, а спать не дал… проклятый карандаш. Вы послушайте…

— Сегодня ты мне не нужен. Можешь отдыхать, не беспокоясь за своего товарища. Я знал, чей карандаш. Он не имеет никакого отношения к происшествию. — И, увидев, как меняется выражение лица Тугова, мягко добавил: — Иди, Василий, иди…

Полковник Кронов прилетел с экспертом и стенографисткой. Расположился он в штабе, отобрав маленькую комнатку у коменданта.

— Я думаю, что парашютоукладчики не виноваты, — докладывал ему свои соображения Неводов. — Почему чехлы протыкали шприцем через вентиляционные отверстия? Потому что не имели времени или не могли быстро открыть запертые шкафчики. А у обоих подозреваемых имеются ключи, они могли все сделать чище.

— Согласен. Но, может быть, они и рассчитывали на такие рассуждения?

— Возможно, только в любом случае это похоже на самоубийство.

— Не скажи!

— Есть косвенные улики против другого… Карандаш принадлежит Шейкину. Укладчик говорит, что видел Шейкина несколько раз около их сарая, но присутствия его в парашютной комнате не подтверждает. Вот это, — Неводов положил перед полковником стеклянный осколок, — часть медицинского шприца. Предварительный анализ показал, что в нем была аккумуляторная кислота. Осколок нашли в куче мусора рядом с общежитием, где живет Шейкин.

— Шерлок Хо-олмс! Молодчага, Неводов, молодчага! Но ты, я вижу, устал. Зверски устал. Приказываю отдохнуть. Я покопаюсь сам… Погоди… Как ты думаешь, проникший в парашютную комнату где мог спрятать шприц?

— В кармане, в сумке, да мало ли куда его можно сунуть!

— Иди, Неводов, иди. Когда надо, позову.

К вечеру лейтенанта Шейкина арестовали. Во внутреннем кармане его летной куртки нашли дырочку, проеденную аккумуляторной кислотой. Временно его посадили на гауптвахту в караульном помещении.

Василий Тугов провожал Татьяну до общежития зенитчиц. Душная ночь обволокла землю, размытые силуэты домиков сонно моргали подслеповатыми окнами, где-то далеко устало ухал филин. Дорога пахла пылью.