Искатель. 1968. Выпуск №6 - Страница 13

Павел прясел на широкое низкое кресло, откинулся на спинку.

Было очень тихо. Не звонили, как обычно днем, телефоны. Молчал динамик, по которому немедленно докладывали о серьезных происшествиях в городе.

Наступила та совсем недолгая пора в жизни Москвы, когда день переходил в ночь и волна происшествий несколько сникала. Закончились спектакли в театрах и сеансы в кино, закрылись парки и рестораны. Спало оживление на вокзалах. Меньше стало пешеходов, поутихло уличное движение.

В этот час и стражи порядка могли позволить себе «ослабить ремень» и передохнуть, хотя бы ненадолго забыть о той максимальной собранности, которой круглосуточно требовала от них служба.

Павел блаженствовал в удобном кресле. А зачем все же позвал его комиссар Дубинин? Общественные дела? Ведь Павла недавно выбрали секретарем комсомольской организации. Но они, видимо, вполне могли подождать и до утра. Что-то экстренное? Но что? «Каменщик»? Какое-нибудь новое задание?

— Вас просит к себе Борис Константинович, — прервал размышления Павла дежурный.

Старший лейтенант вошел в просторный кабинет, комиссара милиции и представился, как положено.

Начальник управления вышел из-за стола, поздоровался, пригласил сесть.

Павел всегда удивлялся тому, как молодо выглядел этот, в сущности, уже не молодой человек, прошедший фронт, имевший ранения, удивлялся стремительности его движений, быстроте ориентации, неутомимости. Было непонятно, когда он спит. В самые разные часы суток, часто ночью он появлялся то в одном, то в другом из многочисленных подразделений МУРа.

Невысокий, круглолицый, с гладко зачесанными назад светлыми волосами, подтянутый, деловитый, проницательный, умный — таким был главный милиционер Москвы, отвечающий за порядок во всем огромном городе.

— Устал? — спросил Дубинин, внимательно глядя Павлу в глаза.

— Никак нет, товарищ комиссар.

— Ну ладно, погоди немного, сейчас все объясню.

Комиссар сел за стол, не глядя, перевел рычажок. На пульте, расположенном с левой стороны от его кресла, вспыхнул круглый желтый огонек, и голос из скрытого динамика доложил:

— Дежурный по району подполковник Люстров у аппарата.

— Добрый вечер, Василий Никифорович. Вернее — добрая ночь.

— Здравия желаю, товарищ комиссар.

Начальник управления говорил, не напрягая голоса и не меняя позы, — микрофон был вмонтирован прямо в письменный стол.

— Есть какие-нибудь новости?

— Никак нет, товарищ комиссар. Сведения получим к двум часам.

— Ясно. Сразу же докладывайте в управление о результатах.

— Понятно.

— Вам в помощь выделяю опергруппу. Ее возглавит старший лейтенант Калитин.

— Старший лейтенант Калитин. Записано.

— Через час Калитин будет на месте. Предупредите ваш народ и эксперта, чтобы дождались его. У меня все. Будь здоров.

— Все понял. Всего хорошего, товарищ комиссар.

Начальник управления вызвал дежурного, распорядился, чтобы принесли еду и чайку покрепче.

— Толковый работник этот Люстров. Вместе служили. Похрамывает после фашистской мины, но еще вояка. Дай бог другим.

Вошел дежурный со срочным пакетом, и, пока начальник управления знакомился с его содержимым, Павел машинально подсчитывал число разноцветных планок на кителе комиссара. Восемнадцать правительственных наград!

— Садись вон за тот столик в сторонке и спокойно поешь.

— Да зачем, Борис Константинович? Я не голоден.

— Дисциплины не чувствую, старший лейтенант. Не теряй времени. Я тоже буду пить чай.

Павел взялся за яичницу и бутерброды. Комиссар подсел к нему и, со вкусом прихлебывая очень горячий чай из большущей фаянсовой кружки, начал говорить, как бы стараясь сам себя в чем-то разубедить.

— Случай один произошел в районе у Люстрова. Ограбили сберегательную кассу. И тоже не без каменных работ. Обнаружили тяжелый молоток и гвоздодер: жулики их припрятали внутри. В случаях ограбления меховых магазинов кувалду и шлямбур находили на месте?

— Да, преступник ими в основном орудовал.

— И будь здоров как орудовал. А чего же он инструменты бросал? Пригодиться могли бы в другой раз.

— Они тяжелые, громоздкие. А ему дай бог справиться с теми манто, что он каждый раз утаскивал. Меховая шубка ведь от килограмма до двух тянет, да и места занимает порядочно даже в сложенном виде.

— А ты что, следственный эксперимент производил?

— Было такое дело, товарищ комиссар. Когда десять шуб в куль бумажный сложили, сверточек получился весьма заметный. С таким на улице показываться — все равно что закричать: «Держите, я вор!»

— А он, может, не один, а два или даже три сверточка делал? Спешить ему незачем. Вся ночь в запасе.

— Я тоже так полагаю.

— А отверстия, говоришь, гладкие?

— Абсолютно. Не жалел труда, чтобы не зацепиться случайно за острый выступ и не оставить клочок своей одежды.

— Матерый волчище.

— И умный, расчетливый. Пробивал отверстие тютелька в тютельку. Сорок шестой размер у него. Мы по очереди все лазали — только с таким размером плеч можно протиснуться в пролом.

— И никаких следов?

— Словно метелочкой после себя подметал и тряпочкой протирал

— Вот-вот! И здесь так же. Но очень уж в этой сберкассе все аккуратно. Чересчур. Чуешь? Погоди, погоди. Ты что в окно уставился? Устал? Может, все-таки поспишь? А мы кого-нибудь пошлем?

— Да нет, товарищ комиссар. Это у меня манера такая, думается почему-то так легче.

— Ага. Тогда, значит, бери машину и прямым ходом туда. Там толковый эксперт наш действует. Бурштейн. Знаешь ее?

— Опытный криминалист.

— Помозгуйте вместе. Завтра вечером доложишь результаты.

— Есть, товарищ комиссар.

Час ночи… Сберегательная касса не очень большая. Расположена в старом трехэтажном доме в районе Марьиной рощи. Когда-то в этом помещении был магазин, если судить по большим витринам; сейчас они забраны изнутри металлическими решетками. Двойные двери с прочными запорами.

Войдя, Павел поздоровался с работниками милиции. Одни из них сидели за узким столом около стены и писали свои, нужные в таких случаях бумаги. Другие стояли группой, переговаривались, покуривая, обсуждали происшедшее.

Навстречу Павлу поднялась полная, средних лет женщина, с черными стрижеными волосами. Форма капитана милиции казалась на ней случайной и сидела нескладно. Большие карие глаза, вдумчивые, глубокие, очень красили ее продолговатое, с полным подбородком лицо.

— Очень здорово, что именно вы приехали, Павел Иванович, — сказала она, улыбаясь.

— Здравствуйте, Софья Исааковна. И вас подняли на ночь глядя?

— Что поделаешь, если интересующий нас контингент предпочитает «ночную смену»? Но пойдемте. Я вам покажу любопытные вещи.

Софья Исааковна открыла калиточку в деревянном барьере, перегораживающем комнату.

— Объект внимания грабителей. — Она указала на большой сейф у стены. — Замок открывается специальным ключом и только когда набрана нужная комбинация цифр. Сейф открыли, взяли солидную сумму денег и облигации трехпроцентного займа, тоже приличную пачку. Потом сейф был закрыт.

— Симуляция?

— Не исключено. Во всяком случае, тут действовал кто-то знающий секрет замка. Да и ключ у него, вероятно, был…

— Отпечатки пальцев?

— Никаких. Все, к чему прикасались руки грабителей, протерто тряпкой, смоченной нашатырем.

— Заведующего привезли?

— Лежит у себя в кабинете с сердечным приступом.

— Сумма похищенного?

— Примерно двадцать тысяч рублей. Точно установят утром.

— Почему деньги и ценные бумаги остались на ночь в сберкассе?

— Не приехал инкассатор. Причина пока не выяснена.

— Все осмотрено, сфотографировано?

— Да. Вещественные доказательства изъяты. Документы оформлены. Заведующий предварительно опрошен.

— До чего с вами приятно работать, Софья Исааковна! Дальше бы так успешно продвигаться.

— Спасибо за комплимент. И я могу вам ответить тем же. Но насчет «дальше», боюсь, таких темпов не получится. Однако продолжим осмотр.