Искатель. 1968. Выпуск №2 - Страница 8

Он сделал небольшую паузу, словно прислушиваясь к чему-то, и громко» провозгласил:

— Слушайте внимательно звучащие в душе вашей Голоса Старших Братьев, Голоса Космического Пламени! Слушайте их не ушами, но сердцем, ибо именно сердце наше — орган высшего познания, орган божественной мысли, орган общения человека со вселенной, с неугасимым Космическим Пламенем!

И тут весь полутемный зал наполнился звоном, стенаниями, звенящими детскими голосами. Казалось, в самом деле к нам доносятся голоса «с того света» и мольбы каких-то еще не родившихся младенцев. Эти стоны и хоровые песнопения сопровождались и музыкой — тоже странной, необычной, словно бы неземной. Наверное, играли какие-то электронные инструменты.

Я всегда считала, что у меня крепкие нервы, но тут мурашки побежали по коже. А в зале повсюду слышались истерические всхлипывания и кликушеские выкрики.

— Неплохо поставлено, — с одобрением сказал у меня над ухом доктор Жакоб. — Мишель Горан, в прошлом талантливый эстрадный «чтец мыслей».

Эта деловитая реплика как-то сразу меня успокоила и вернула на твердую, надежную землю. Я с интересом, но уже без всякого трепета стала ожидать, что же будет дальше.

А дальше начались не менее занимательные вещи. Космический проповедник протянул руку — и вдруг из тьмы, из ничего метрах в пяти от него возникла белокурая девушка в белом платье, вылитая Гретхен.

— Ага, и Луиза здесь, — пробормотал Жакоб. — Все старые знакомые.

Появилась она так внезапно, что я бы, наверное, вздрогнула, если бы не видела прежде, как проделывает подобные фокусь; доктор Жакоб на сцене «Лолиты». Его трюки в самом деле успешно выполняли роль психологического противоядия: вспоминая их, я теперь смотрела на все трезвыми, ироническими глазами.

Уж больно все это, несмотря на зловещую торжественность обстановки, напоминало выступление эстрадных иллюзионистов и «чтецов мыслей», особенно то, что началось дальше.

Откуда-то из пустоты рядом с белокурой девицей неожиданно появилось кресло, и она села в него. Проповедник простер к ней руки и несколько минут в напряженной тишине затаившего дыхание зала смотрел молча на девушку. Он ничего не говорил, губы его, насколько мне было видно в полутьме, не шевелились, но «Гретхен» вдруг заснула. Или она лишь притворялась?

— Готова ли ты внимать Голосам Космического Пламени? — торжественно спросил ее проповедник.

— Да, я готова внимать Голосам Космического Пламени, Голосам Старших Братьев, — певуче ответила девушка.

Тогда проповедник повернулся к залу и предложил подойти к нему двум желающим задать любые вопросы.

— Только двое! — поспешно повторил он, когда в зале началось движение, и даже для убедительности показал на пальцах. — Как всегда, мы публично ответим лишь двоим, дабы рассеять последние сомнения неверящих. Остальные могут приходить для личной беседы в часы, указанные в наших объявлениях.

Видно, у этих космических чудотворцев строго разработанный ритуал и даже твердый график. Мне стало смешно.

Но дальше начались занятные вещи. Первой к проповеднику стремительно пробилась, растолкав всех, сухонькая старушка в черной шляпке и с зонтиком в руках и начала что-то быстро говорить ему на ухо. Они пошептались несколько минут, потом проповедник кивнул, отстранил от себя старушку и громко спросил у девушки, неподвижно застывшей в кресле, освещенной теперь ярким лучом света, падавшего откуда-то из-под потолка:

— Слышит ли твоя душа, о чем спрашивает эта женщина?

После короткой паузы девушка ответила:

— Да. Она хочет знать, стоит-ли ей вложить свои сбережения в акции интересующей ее фирмы или подождать. Стечение планет благоприятно, хотя есть угроза повышения налогов и роста цен…

Вторым к проповеднику протолкался рослый парень лет двадцати пяти с обветренным, загорелым лицом, наверное, крестьянин. Его интересовали виды на урожай винограда. «Гретхен» ответила ему обстоятельно, хотя несколько туманно. В этом не было ничего чудесного: прогнозы на урожай у нас печатают многие газеты.

Удивительным было то, что девушка опять каким-то образом угадала и этот вопрос, хотя парень задавал его на ухо проповеднику, как и старушка.

Никаких знаков девушке проповедник не подавал.

Может, все это было ловко подстроено заранее? Вряд ли: старушка и парень явно не походили на подставных лиц.

Вести себя так естественно могли бы только гениальные актеры. К тому же старушку в зале многие знали, вокруг нее сразу собрались кумушки, оживленно обсуждавшие чудо.

Опять зазвучала «космическая музыка», запели ангельские голоса. Разговоры и шум в зале стихли, Возбужденной толпой все сильнее овладевал мистический, суеверный экстаз. Я сама невольно ощущала это по себе…

— Введите ее! — громко и властно приказал проповедник.

Двое молодых мужчин в строгих черных одеждах, похожих

на монашеские рясы и в то же время опять-таки на какие-то костюмы космонавтов, медленно ввели под руки женщину с рано постаревшим лицом. Это бледное лицо было искажено страстным, мучительным ожиданием чуда. Глаза у женщины были широко открыты, но ничего не видели. Она была слепая.

Замерший в ожидании зал следил, как ее вели к проповеднику, отступившему еще дальше в темноту и почти невидимому.

Спящая девушка вдруг встала и походкой сомнамбулы отошла в сторону от кресла. Теперь ее тоже почти не стало видно, лишь смутно белело платье в темноте.

Слепую женщину усадили в кресло под слепящий свет прожектора. Но она не видела света, глаза ее не моргали.

— Готова ли ты, бедная сестра моя? — торжественно спросил проповедник.

— Да, я готова, — срывающимся голосом ответила женщина, вцепившись в подлокотник кресла.

— Тверда ли твоя вера?

— Да, тверда. Я верю, верю! — исступленно, как заклинание, несколько раз повторила женщина.

Пауза. Звенящая тишина…

— Спи! — вдруг властно приказал проповедник.

И женщина окаменела.

Луч света, падавший на нее, начал медленно меркнуть. Вот уже лицо женщины едва различимо…

— Сейчас ты прозреешь, сестра моя, — негромко и певуче начал говорить проповедник. — Я буду считать до пяти, и когда я скажу «пять», всемогущие космические силы Старших Братьев вернут тебе зрение. Ты снова все будешь видеть.

Я считаю. Раз… Два…

Он считал медленно, размеренно, монотонно, и напряжение в зале все нарастало…

— Три… Четыре…

Какая длинная пауза!

— Пять! Проснись! Ты видишь!

Женщина вскочила, закрыла ладонями глаза, тут же снова отняла их от лица и неистово закричала на весь зал:

— Я вижу! Вижу! Господи, я вижу!

Ее подхватили под руки и увели, почти потерявшую сознание.

Трудно передать, что творилось в зале. Перекрывая всхлипывания и возгласы зычным голосом, проповедник выкрикнул, простирая перед собой длинные руки:

— Поклонимся Космическому Пламени!

И вдруг у его ног словно разверзлась огненная бездна!

В полу открылась яма, доверху наполненная раскаленными углями. Проповедник взмахнул руками, словно готовящаяся взлететь серебристо-багровая птица:

— Поклонимся Космическому Пламени, братья и сестры!

С этим возгласом он быстро подошел к самому огню, склонился над ним в низком поклоне и вдруг, набрав полные пригоршни пылающих углей, погрузил в них свое лицо, будто совершая некое «огненное омовение», а затем подбросил угли высоко кверху. Огненные полосы прочертили воздух.

Не успела я опомниться, как проповедник, будто ни в чем не бывало, вернулся на свое место. А к огненной яме неторопливо и торжественно подошла «Гретхен» в белом платье. Теперь стало видно, что она босая.

Под ликующее пение «космических голосов» девушка спокойно ступила босыми ногами на раскаленные угли и так же неторопливо, величаво прошла по ним.

Я вскрикнула, ожидая, что вот сейчас вспыхнет ее легкое платье и девушка на наших глазах превратится в живой пылающий факел…