Искатель. 1967. Выпуск №3 - Страница 43

— Понятно, — сказал я, закрывая блокнот. — Значит: «Одно и то же пламя…»

— Вот именно, — закивал Казимир Павлович, — Вот именно: «…и прогоняет тьму и обжигает…».

Да, к сожалению, он прав, И поэтому я не стану раскрывать деталей других интересных открытий, сделанных нашими учеными во время плавания «Богатыря». Нельзя забывать, что мы живем еще в таком мире, где одно и то же пламя может и освещать дорогу и сжигать все живое, в зависимости от того, в чьи руки оно попадет.

Важных открытий было сделано немало. Но на Ученом совете больше говорили о новых загадках, еще ждущих своих исследователей, намечали планы новых работ.

Намечено заняться и проблемами старения, продления жизни. Помните пометку, которую сделал в блокноте Логинов: «Гибель запрограммирована»? Теперь исследователи хотят разобраться, как и где записана в нашем организме программа старения, — может, удастся менять ее, исправлять?

Предложения летят со всех сторон:

— Опреснитель по типу альбатроса….

Казимир Павлович предложил включить в план специальные исследования над каракатицами: каким образом они так быстро и легко могут перемещаться с одной глубины на другую?

— Есть серьезные подозрения, что вертикальное движение осуществляется исключительно за счет способности каракатиц каким-то образом менять химический состав воды в своем организме и тем самым по желанию то увеличивать, то уменьшать ее плотность и, следовательно, удельный вес, — высказал предположение Казимир Павлович.

Сидевший рядом Волошин толкнул меня локтем в бок и возбужденно зашептал:

— Красивая идейка! Представляешь, если удастся применить тот же метод в мезоскафе? Никаких водяных цистерн, никакого балласта. Вот тогда мы поныряем!

Предложение тут же вызвало споры. Уже одна за другой выдвигались разные гипотезы…

Я вышел на палубу и поднялся на мостик, чтобы узнать от вахтенного, скоро ли покажется хоть какая-нибудь земля.

С другой стороны мостика в рубку вошел капитан. Он зачем-то оглядел в бинокль пустынный горизонт, а потом выдал, ради чего пришел: поспешно посмотрел сначала на компас, потом на карту с приложенным контрольным курсом и удовлетворенно крякнул:

— Так держать!

Пожалуй, этими словами лучше всего и закончить рассказ о нашем плавании и пережитых приключениях.

Хорошая, приятная команда. Она обещает новые удивительные загадки и новые приключения…

Так держать!

Целый день молчаливые портовые грузчики спускали в грязный, кишащий крысами трюм «Барранкильи» контейнеры с надписью «Осторожно». Ящиков было так много, что часть их пришлось крепить на палубе. Вскоре на ней не осталось свободного местечка. Корабль был готов к отплытию.

Капитан Эбнер Грим со спокойной совестью взял в таможне разрешение на выход из порта. Не его дело задумываться над тем, почему музыкальные инструменты, считающиеся в общем-то сравнительно легким грузом, вдруг потяжелели и судно погрузилось значительно ниже ватерлинии. Капитан давно уже привык к странности товаров, которыми нагружал корабль его владелец.

«Барранкилья» снялась с якоря, ее путь лежал в один из портов Южной Америки.

Внешность капитана Грима не располагала к себе: борода, похожая скорее на старую одежную щетку, мясистый нос, маленькие, на редкость неподвижные, холодные голубые глаза. Очевидно, из-за этих глаз хозяева пароходных компаний, куда он неоднократно обращался в поисках работы, не предоставили ему ничего лучшего, чем эта грязная посудина. Он был маленького роста, постоянно пыхтел и задыхался. Свой видавший виды китель застегивал на все пуговицы, тщетно пытаясь скрыть надетую под ним тельняшку.

Стоя на капитанском мостике, Грим думал о Чарльзе Августе Сниде. Зачем владельцу «Тропической пароходной компании» понадобилось потихоньку, подобно безбилетному пассажиру, прокрасться на судно? Бесспорно, это было как-то связано со странным грузом.

Темная была эта «Тропическая пароходная компания»! Все моряки, плавающие под ее флагом, становились жертвами обмана. Лишь на оскорбления были щедры ее хозяева, и больше всего их приходилось на долю капитана Грима.

«Барранкилье», этому ветхому, никуда не годному корыту с изъеденными ржавчиной металлическими частями, с устаревшей машиной, давно следовало бы затонуть. Она была смертельной ловушкой для экипажа из тридцати семи человек, и Грим это знал. Знал об этом и Снид. А капитан даже не мог взять с собой радиста, так как по идиотскому закону радиостанциями оснащались лишь суда с командой не меньше чем в пятьдесят человек.

То, что владелец компании оказался на «Барранкилье», наводило Грима на размышления. Капитану хорошо было известно, что темный делец Снид никогда зря не рисковал.

Не так давно компания понесла большой убыток: во время шторма в Карибском море погибло два ее парохода, конечно, незастрахованные — контрабандные грузы, как известно, не страхуются. Гриму было ясно, что Снид постарается отыграться. Но как?

«Барранкилья» остановилась, чтобы высадить лоцмана. Лоцманский катер дал три прощальных гудка, означающих на языке моряков пожелание попутного ветра. Капитан отдал распоряжения вахтенному и спустился вниз.

На своем судне Грим чувствовал себя одиноким. Старший механик Билиш раскрывал рот только для еды и, разумеется, выпивки. Штурман О'Коннели, переживший когда-то кораблекрушение, говорил только об этой катастрофе. Капитан ценил своих помощников как моряков, но терпеть не мог их общества.

Присутствие на борту пассажира скрасило бы томительные свободные часы, если бы этим пассажиром не был Снид, презираемый всей командой.

Спустившись в каюту, Грим застал там своего хозяина, скучающего в обществе большого зеленого попугая капитана.

— Где мы сейчас? — спросил Снид, эта лисица в образе человека, с седыми височками, тонкими губами и близко посаженными хитрыми глазками.

— В нескольких милях к югу от мыса, — хрипло сказал Грим. — А где ваш багаж?

— В каюте штурмана. О'Коннели прекрасно может устроиться вместе с механиком.

— Конечно, — мрачно согласился Грим. — Они любят друг друга, как братья.

— Так же, как и мы с вами, не правда ли, капитан? — Снид саркастически улыбнулся. — Но, надеюсь, вы измените свое отношение ко мне, когда я предложу вам командовать новым пароходом.

— Вы дадите мне новый пароход? Так я и поверил! — выходя, усмехнулся капитан «Барранкильи» и направился в камбуз.

Но за ужином он вспомнил слова хозяина. На что намекал Снид? Неужели он серьезно может думать о покупке нового судна, когда его фирма накануне банкротства?

Поднявшись из-за стола, Грим вышел на палубу. Снид через открытую дверь каюты следил за ним. Капитан стоял, широко расставив ноги, и раскуривал трубку. Черный силуэт его резко выделялся на фоне электрической лампочки, висевшей на носу парохода.

Снид с интересом рассматривал его. Голова борца на теле клоуна! Будучи неплохим знатоком человеческой натуры, владелец «Барранкильи» испытывал неуверенность, встретит ли его план одобрение Эбнера Грима. Подойдя к двери, он крикнул:

— Входите, капитан. Мне нужно поговорить с вами.

Грим вошел с явной неохотой. Бросил фуражку на койку, расстегнул китель, под которым сразу обнаружилась его тельняшка, и уселся на единственное кресло, предоставляя жесткий табурет хозяину.

— Почему вы прокрались на борт, словно какой-нибудь «заяц», Снид?

— Потому что, — ответил тот, — в последний раз, когда я плавал на собственном пароходе, таможенный катер обыскал нас. Но на сей раз мне удалось провести их. Вы знаете, что мы везем?