Искатель. 1967. Выпуск №3 - Страница 3

А вот в воспоминаниях Федора тишины нет. Он не любит воспоминаний. Хотя бы потому, что на вид ему восемнадцать полных, а по-настоящему — едва шестнадцать, и не обмани он младшего лейтенанта, не бывать бы ему в разведке и вообще на фронте. Отправили бы, как маленького, в тыл. И дело с концом.

«А что бы я в той тыляге делал? — спрашивает в таких случаях Федор. — Мне этот тыл вот где!» — хлопает Федор себя по загривку. Но размышления об этом наталкивают на воспоминания. А лучше не вспоминать.

Королев толкнул в бок:

— Слышишь, Федор?

— Слышу.

— Я говорю — война кругом, а пчелы все равно мед собирают. Только куда же они его носят? Нет ульев. В деревне печных труб и то не осталось. Какие там ульи! Одичают пчелы. Когда они дичают…

Но Федор не слышал Кузьму, взглянул на часы: девятый. Чего его так рано сегодня подняло? Они вторые сутки на отдыхе. Едва отоспались за неделю разведки. Собственно, сегодня и начнется отдых. Русских выйдет из землянки и крикнет: «Федор!» Но он позовет его не раньше, чем приблизится к нему шагов на пять. Он всегда так делает, когда на отдыхе у них начинаются тренировки по самбо до седьмого пота. С такой схватки и началось их знакомство, когда Федор по поручению штаба партизанского отряда переправил раненых и ему по малолетству было приказано остаться и ехать в тыл. Но он пошел к разведчикам. Сказал, что из партизанского отряда, хорошо знает эти места и дальше — на запад.

— На запад? — переспросил младший лейтенант.

— Да. На запад.

Русских отложил ложку — разведчики обедали в саду, у сарая.

Дома на усадьбе не осталось.

— Слышите, ребята? — сказал младший лейтенант. — Он знает эти места и дальше — на запад.

— Это хорошо, — подтвердил старший сержант с пышными усами.

Он был представителен и красив.

«Ему бы быть лейтенантом, а этот сухонький да чернявый злой, наверное», — подумал тогда Федор.

— Знает, чем купить, — пробасил старший сержант. — Парень не промах.

Русских спросил:

— Сколько ж раз ты вокруг солнца облетел?

— Летчик я, что ли… — спетушил голос у Федора.

— Ну-ка, подумай, — младший лейтенант прищурил глаз и этак сбоку посмотрел на Федора. — А еще в разведку хочешь…

Догадался Федор и проворчал басом:

— Семнадцать.

— А ведь, поди, того…

— Документы под немцем. Дойдем — проверите.

— Неплохо ответил, — сказал младший лейтенант. Но было заметно, что он ни на мгновенье не поверил Федору, хотя тот ростом вымахал на голову выше его и плечист, хоть и исхудал на партизанских харчах.

— Сколько классов окончил? Подумав, Федор ответил:

— Восемь. Потом на заводе работал.

— Кем?

— Токарем, — твердо заверил Федор. И это тоже была неправда.

— С лекалом, значит, имел дело…

— Это слесаря… с лекалом.

— Если и врет — с умом, — одобрительно кивнул пожилой солдат. — Нет, парень не промах.

— Погоди, «тройной» Иван, — проговорил Русских и к Федору: — Почему его так зовут?

— Иван Иванович Иванов, — улыбнулся Федор. — Это ясно.

— Sprichst du Deutsch?

— Не… не очень, — голос Федора взвизгнул фальцетом. — У нас в классе…

— В грамматике путался?

— Угу, — признался Федор. Младший лейтенант не нравился ему все больше: что он, в школу его принимает?

— Драться умеешь?

Федор молча засучил рукава. Младший лейтенант скинул гимнастерку:

— Ну-ка, подумай…

— Давай. Только по-настоящему, — пробасил на этот раз Федор.

— А то… — мотнул головой Русских, — Готов?

— Подходи, — Федор расставил ноги, чтоб тверже стать. Остальные разведчики оставили котелки, молча смотрели на Русских и Федора.

Вдруг младший лейтенант резко метнулся в сторону. Федор успел заметить сузившиеся в прищуре глаза, жестко сжатые губы. Размахнулся Федор сплеча, но только на замах у него и хватило времени. А Русских оказался уже около своего противника. Захолонуло у Федора под ложечкой, искры посыпались из глаз от удара в скулу. Федор непроизвольно нагнулся — скрючила боль, увидел сапоги, обхватил колени, дернул. Упал разведчик. Рывок Федора был неожиданный и сильный. Затем Федор схватил лежащего за ремень, махом перекинул через плечо. Потом поставил Русских на ноги, а сам ощупью нашарил его плечо, схватился, иначе бы рухнул.

Младший лейтенант, шипя и почесываясь, посмотрел на своих разведчиков. Те сидели с невозмутимыми лицами.

— Медведушка… — после непродолжительного молчания протянул пышноусый боец.

Федор, пошатываясь, подошел к столу. Ему уступили место. Он хватал ртом воздух: все не мог наладить дыхания. С трудом проворчал:

— Сибиряк я…

— Свирепый сибиряк, — процедил тот, которого звали «тройным» Иваном. — Я, товарищ младший лейтенант, такой ваш удар видел. Как вы того верзилу успокоили. А этот вот вас того…

— Я и ножом могу… — выдохнул Федор.

— Как это ножом? — спросил младший лейтенант, натягивая гимнастерку.

Федор заметил, что командир разведчиков совсем на него не злится.

— На двадцать метров — в дерево.

— На, — «тройной» Иван протянул финку. — Вон береза за плетнем.

Но прежде чем Федор прицелился, Русских метнул нож и тот едва не на пол-лезвия ушел в ствол. А Федоров нож лишь скребнул по коре.

— Все равно не уйду. И стреляю я плохо. Мало патронов у партизан было. — И, не дожидаясь ответа, Федор пошел за финками. Настроение у Федора было плохое. Вернувшись, он увидел, что младшего лейтенанта за столом нет, и принял это за дурное предзнаменование. Но ошибся.

За перелеском в стороне притихшей передовой послышался одиночный выстрел. И едва Федор подумал, что выстрел произведен из немецкой винтовки, как в ответ раздалась с нашей стороны длинная пулеметная очередь.

— Нашел-таки я этот пропавший рой, — услышал Федор голос Королева. — Неделю искал его в лесу. Но все-таки нашел. Отличная была матка. Самым продуктивным стал улей, куда я тот рой посадил.

Федор мельком глянул на клевер, около которого работала пчела. Но ее уже не было — улетела.

— А пчелы, Кузьма Григорьевич, воюют между собой?

— Зачем им?

— Может быть, вы просто не знаете?

Королев помолчал, обдумывая ответ.

— Не замечал и не слышал о таком. Да и как им воевать, коли, выпустив жало, мрет пчела?

— А с медведями?

— Это другое дело, — резонно заметил Королев.

Мысли Федора перескочили на другое. «Вот Королев в двух метрах от меня лежит. А вдруг бы это был немец. Я — безоружный, и у него ни одного патрона. Как вот из такого лежачего положения броситься на него? Ну-ка, подумай», — повторил Федор приговорку Русских.

— Ты что? — спросил Королев, посмотрев в глаза Федора.

— Думаю.

— Как из такого положения захват сделать?

— Да.

Королев и Русских — единственные из разведчиков еще боролись с Федором, тренировались с ним по самбо, остальные отмахивались. Федор в борьбе очень ярился, словно забывал, что не совсем всерьез идет бой. Но младшему лейтенанту нравилась ярость Федора, а Королева не мог никогда одолеть в безоружной схватке никто. И был Королев отличным стрелком.

— Так чего же ты ждешь? — спросил Королев.

— Тебя, — на тренировках Федор как-то незаметно для себя переходил со всеми на «ты».

— Это, может, иногда и верно — выждать.

— Почему?

— Характер раскрывается в первом броске. Вот ты ногу правую подтягиваешь. Хитришь. Не выйдет.

Но Федор уже бросился. И неожиданно почувствовал, что не упал, а сильные руки подкинули его. Потом удар по ногам снизу вверх, он перевернулся, шлепнулся на спину, тяжелая ладонь Кузьмы опустилась ему на горло.

— Как выйти? — спросил Федор.

— Думай. Пять секунд. Двадцать один, двадцать два…

Федор схватился пальцами за предплечье Кузьмы и, изогнувшись, освободил шею, вскочил.

— Правильно догадался, — похвалил Королев. Он и сделал-то всего четыре движения и продолжал лежать на боку, с улыбкой глядя на запыхавшегося Федора. — Безоружный человек, Федор, порой бывает вдвое сильнее вооруженного финкой. Вооруженный словно однорукий, и все его внимание — на ноже, на палке. Но есть люди, которые в драке не забывают и о второй руке. Тренированные, спортсмены. Таких надо разгадать по стойке, по первому движению.