Искатель. 1966. Выпуск №1 - Страница 20

— Ну, — сказал Теймур-даи, отхлебнув кислого молока из полулитровой стеклянной банки, — ну, отвечай, высокочтимый Джафар, почему ты не спишь, когда сном объяты и воды и суша и спит даже Вели Тахмасиб, которому райком комсомола объявил вчера выговор с занесением в учетную карточку?

Вели Тахмасиб был заведующим поселковой баней и личным врагом Теймура-даи: в бане случались перебои с горячей водой, а старый почтарь так любил попариться… Сейчас нерадивому банщику влепили взыскание, и Теймур-даи торжествовал.

— Я только что с моря, — сказал Джафар, сдерживая улыбку. — Шел мимо — свет горит у тебя в конторе. Дай, думаю, погляжу, что поделывает старый труженик.

— И что ты узрел, о лучший из Джафаров? — в тон ему ответил заведующий почтой.

— Убедился, что, хвала аллаху, любимец поселка здоров и бодр. Теперь могу спокойно отправиться в общежитие… после того, как ты исполнишь мою просьбу.

— Ты всуе помянул имя аллаха, — сказал почтарь, прикрыв глаз. — А он возьмет да запретит мне пододвинуть к окну телефон, чтобы ты мог позвонить в город.

Джафар остолбенел.

— Подумать только, до какой я дошел жизни, — проворчал старик. — Среди ночи мне звонят, поднимают с постели. Кто этот Белов, по поручению которого я должен бежать в общежитие и выяснять, не вернулся ли с моря Джафар Набиев?

— Ты уже ходил туда?

— Два раза! — Старик запрокинул голову и вылил в рот остатки кислого молока из банки. — Кто такой этот Белов, что позволяет себе беспокоить старого почтенного человека?

— Мой товарищ…

— Вахсей! — Старик побагровел от негодования. — И вы не нашли другого времени для своей болтовни? Иди прочь! Завтра позвонишь.

— Это не болтовня, — быстро сказал Джафар. — Белов работает в милиции.

Старик, уже приготовившийся захлопнуть окно, задержал руку. Он надел очки, молча поглядел на Джафара. Потом поставил на подоконник телефон.

— Звони, — коротко сказал он, взял банку из-под кислого молока и направился в соседнюю комнату, служившую ему спальней.

Джафар набрал номер.

Белов снял трубку, как только прозвучал первый зуммер.

— Наконец-то, — с облегчением проговорил он. — Я уже думал, не успеем созвониться! Нас никто не слушает?

— Нет…

— Очень хорошо!.. Так вот, посудина, о которой ты рассказывал, принадлежит кому-то из компании нашего знакомца… Понял, кого я имею в виду?

— Да, да, Володя!

— Теперь она может называться по-иному: замажут одно имя, намалюют другое. Разумеешь? Хочу сообщить: вчера на рассвете она вышла в море. В ней трое, и среди них «зубастик», как ты его называешь. Впрочем, нас интересует вся компания — они друг друга стоят. Судно должно быть неподалеку от тех мест, где ты однажды его видел. По нашим сведениям, занимается… да, ты отлично знаешь, чем оно занимается! А возвращаться на берег будет завтра, вероятно, под вечер. Мы установили, где обычно происходит выгрузка добычи, готовим встречу. Но часто бывает: ждешь голубчиков в одном месте, а они вдруг объявляются в другом. Так и теперь: не исключено, что высадятся в твоем поселке.

— Полагаешь, у них могут найтись здесь помощники?

— Не хотелось бы думать, что так. Но всякое бывает… И вот я вспомнил о тебе, Джафар. Вдруг понадобится твоя помощь… Я знаю, завтра ты свободен. Как, не передумал?

— Мы же договорились!

— Ну, спасибо… Разумеется, наши люди будут и в поселке. У них есть фотографии «зубастика». Однако, когда имеешь дело с таким типом, на карточки полагаться нельзя. Джафар, толькомы с тобой встречались с ним, видели…

— Я помню наш разговор!

— Хорошо. Слушай внимательно. Днем тебе надо быть в районе поселковой пристани. Весь день будь там Джафар! Если надобится, к тебе подойдут, назовут мою фамилию. Действуй тогда по указанию этих товарищей.

— А вдруг я сам увижу «зубастика»?

— Хочу надеяться, что увидишь. Поэтому гляди в оба. Тебя должно интересовать каждое судно, возвращающееся с моря, его экипаж, пассажиры. Обнаружив этого типа, не приближайся к нему, наоборот, держись подальше. Это очень опасный враг, он наверняка вооружен. Взялся за морской промысел, потому что жаден, алчен, а вообще-то занимается делами куда более серьезными… Поэтому, что бы ни случилось, сам ничего не предпринимай. А если заметишь его, подай знак. Скажем, вынь платок и вытри лицо. Три щеку и смотри в сторону этого человека. Тебя поймут… Все ясно?

— Ясно, Володя.

— Ну ладно. Мне сказали, будет ветер. Получена штормовая.

— Плохо.

Белов помолчал.

— Однако уже ничего не изменишь: они в море. Покойной ночи, Джафар!

— И тебе того же!

В телефоне раздался щелчок: Белов положил трубку.

Из соседней комнаты вышел Теймур-даи с банкой кислого молока.

— Поговорил?

— Да, спасибо. — Джафар постарался весело улыбнуться.

— О чем это вы болтали? — поинтересовался почтарь, усаживаясь за стол.

— Да, так… Приглашает к себе, хочет познакомить с девушкой. Говорит: очень красивая…

Теймур-даи поднял палец.

— Аллах знает, что ты его посланник, и аллах свидетельствует, что лицемеры — лжецы, — торжественно провозгласил он

— Что это? — не понял Джафар.

— Сейчас ты слышал первый раздел шестьдесят третьей суры корана!.. А теперь иди в свое общежитие.

Ветер обрушился на поселок незадолго до рассвета.

В последние минуты перед ненастьем стояла сторожкая, напряженная тишина. Только с северных дальних нагорий доносился тоскливый плач ночных скитальцев — шакалов.

Но вот очнулось одинокое гранатовое деревцо, дремавшее на поселковой окраине. Не было еще ветра — он только перевалил через горы и мчался к поселку, а гранат проснулся, его нежные листья затрепетали в тревоге.

Затем шорох прошел по кроне могучей чинары. В садах зашептались шершавые листья инжира.

И разом ударил ветер.

Пыльное облако поднялось над поселком, потянулось к белесому небу с прозрачным серпом молодого месяца. В гуле и свисте бури потонули голоса разбуженных непогодой людей, лай растревоженных псов.

А шторм, набирая силы, мчался через посёлок к морю, вспенивая, мял воду, сотрясал островки с вышками.

Ждафар проснулся, когда полностью рассвело. Дом подрагивал — казалось, по нему колотят огромные мохнатые лапы.

Вспыхнул свет. Это Фируз включил лампу на своей тумбочке.

— Погляди, что делается! — воскликнул он. — Сто тысяч дивов вырвались на свободу!

Новый порыв ветра пронесся над домом. Застонали деревья в саду. Где-то со звоном лопнуло стекло.

— Погаси лампочку, — сказал Джафар.

— Есть погасить! — Фируз нажал кнопку выключателя, спрыгнул с кровати и прошлепал к окну.

Отсюда, с мансарды единственного в поселке двухэтажного дома, были видны море, пристань с прильнувшими к ней судами, строения на берегу, часть пляжа.

— Хазар совсем побелел от злости, — сказал Фируз. И сокрушенно прибавил: — Как у бедняги Фируза свободный день, так обязательно шторм. Ты заметил?

— Заметил, — сказал Джафар. — Природа мстит. Как воскресенье, так ты на пляже, и всякий раз с новой знакомой.

Ухмыльнувшись, Фируз вышел на середину комнаты, расставил ноги, выгнул грудь.

Как-то он прочитал о «культуристах», тотчас купил гантели, резиновые тяжи, добыл двухпудовик. Ои и без того был сильным, рослым парнем. А год усиленных тренировок довершил дело. Сейчас перед Джафаром стоял юноша с удивительно красивыми мускулами.

— Ну, — проговорил Фируз, демонстрируя, как на согнутой руке вспухает огромный бицепс, — ну, что скажешь?

— Такому туловищу да еще умную голову, — вздохнул Джафар.

Он повернулся к стене, пытаясь заснуть. Но сон упорно не приходил.

Снова ударил ветер, с воем промчался к морю. Наступило короткое затишье. И тогда с берега донесся встревоженный женский голос.

Фируз выглянул в окно.

— Замерщица Нора стоит у коллекторной. Размахивает руками, кричит… Ага, идет главный. Очень спешит. Старик, а как побежал!

Джафар тоже посмотрел в окно. У коллекторной собралось уже несколько человек. Что-то там случилось неладное.