Искатель. 1964. Выпуск №1 - Страница 33

Дверь кухни отворилась, и на пороге появился отец:

— Чего размечталась? Собирайся, надо идти на поле!

О-Юки собрала наломанный хворост и вернулась в дом.

Сколько бы отец ни бушевал, в поле она не пойдет.

— В поле я сегодня не пойду, — заявила она. — Надо бежать в поселок, а потом в Тзуматао: рыбаки арестованы.

— Ты с ума сошла! — закричал отец и ударил ее по щеке.

— Оставь ее, — умоляла мать. — Не бей, она глупая.

О-Юки выбежала из кухни.

— Немедленно вернись! — кричал отец.

Мать поспешила за дочерью.

— Не срами нас! Неужели тебе рыбак дороже отца!

— Дело не только в нем, их всех арестовали, чтобы американцам легче было отобрать наши поля.

Мать хотела еще о чем-то спросить, но тут вышел отец со свертком под мышкой — парадное кимоно и сандалии О-Юки. Он подозвал жену, и они вместе ушли.

Девушка вскочила. Скорей в селение к учителю! Он даст денег на дорогу и хоть старенькие сандалии. А тогда в Тзуматао, к товарищу Яри!

Генго выбежал из селения. И только около «фазаньего» леса остановился перевести дух. Широкое шоссе в Тзуматао преграждало путь. По нему с грохотом катились американские машины с непонятными металлическими частями. Замыкали колонну три грузовика, набитые японскими полицейскими с карабинами.

«Волки, настоящие волки!» — подумал Генго.

Машины с полицейскими промчались, и Генго, оглядевшись по сторонам, бегом пересек шоссе. Вскоре сквозь поредевшие деревья он увидел хижины своего поселка.

— Эй, Генго! — окликнули его. — В селении пусто. Все ушли в дюны, там полиция!

Это кричал рыбак Комо.

Генго растерялся. «Полиция утром была в селении, а теперь в дюнах?»

— Землю обмеряют, — продолжал рыбак. — Им на руку убийства!

— Убийства?

— Ну да. Ведь сегодня ночью опять убили американского офицера.

Генго так и застыл на месте. Убийство… Опять убийство!.. И перед глазами снова встал ночной берег с полосой белого прибоя. Он вновь услышал крик, увидел согбенную фигуру, промчавшуюся мимо него к воде…

Очнувшись, старик пошел берегом, обогнул склады Аримитсу и оказался перед хижиной. Около нее сидел человек, по-видимому его поджидавший. Человек встал и пошел навстречу рыбаку. Опять тот полицейский, допрашивавший его на берегу. Генго испуганно остановился.

— Вы меня ищете?

— Да, Генго, — кивнул Таке Хирозе. — Где вы были все утро?

— В лесу, собирал хворост?

— А ночью?

— Ночью — в хижине.

— Вы один живете?

— Да, один.

— В ту ночь, когда убили первого американского офицера, вы были на берегу? — спрашивал Таке Хирозе.

Руки Генго нервно теребили рубашку.

— Нет.

— А сегодня ночью не были?

— Не был я на берегу.

— Почему?

— Болела нога.

— Перестаньте лгать! В ночь первого убийства вы были в дюнах. Мне начинает казаться: убийца — вы!

— Нет, нет! — крикнул Генго. — Я никого не видел, ничего не знаю, я не убивал!

— Скажите, наконец, правду. Поймите: власти используют оба убийства в интересах американцев. Сегодня из-за вашего молчания арестовали рыбаков. Американцы за убийства отберут у крестьян землю, выгонят всех вас из поселка. Помогите найти убийцу, скажите, кого вы видели на берегу.

— А Хагуро-ямо освободят? — помолчав, спросил старик.

— Да, если я найду преступника!

Долгая пауза и потом шепот:

— Доктор Матзумоко!

Таке Хирозе не понял:

— Доктор Матзумоко, живущий в коттедже на берегу моря? Что с ним случилось?

— В ту ночь, неделю назад… он прошел мимо меня… к воде… и исчез… Кто-то кричал… тогда…

— А вы не ошибаетесь? — все еще не веря, спросил Таке Хирозе.

Генго отрицательно покачал головой:

— Нет, он пробежал рядом, я его узнал. Сегодня ночью я никого не видел и ничего не слышал.

О-Юки добежала до шоссе, заметила необычайное оживление около базы. Разгружались грузовики, с грохотом падали камни, около дороги на лугу экскаваторы рыли землю, а на краю шоссе пыхтела громадная бетономешалка. У проходных ворот базы стояли американцы с большим листом, по-видимому картой.

Мимо О-Юки прошли два японских землекопа.

— Цементу навезли — хватит забетонировать весь остров.

— Похоже, будут строить аэродром. Лес тоже уничтожат.

Девушка помчалась дальше в рыбацкое селение.

Поселок словно вымер, не видно было даже играющих детей.

О-Юки отыскала дом учителя и постучала.

Через несколько минут О-Юки с письмом к товарищу Яри бежала к почтовой станции. Как раз в этот момент из дверей станции вышел водитель почтового автомобиля.

— Возьмите меня в Тзуматао, — робко обратилась девушка к шоферу.

— К сожалению, не могу возить посторонних — за это уволят, — ответил молодой человек, укладывая в автомобиль мешки с почтой.

— Очень прошу вас!

— Зачем тебе так срочно понадобилось в город?

Шофер огляделся и, показывая на рыбацкий поселок, спросил:

— Из-за американцев?

О-Юки колебалась.

— Ты из союза?

Девушка промолчала.

— Ладно, садись. А деньги спрячь!

Таке Хирозе брел по берегу. В сумерках на горизонте море светилось, резкий крик летающих над ним чаек заглушал даже шум прибоя.

Инспектора покачивало от усталости. Весь день он бегал по Тзуматао, собирая сведения о докторе Матзумоко.

Во время войны Матзумоко работал хирургом. Его семья погибла во время атомного налета. Доктор и после катастрофы руководил больницей для облученных, но вскоре после прихода американцев оставил пост и уехал. Его обвинили в нарушении врачебной этики, потом обвинение сняли. Долгое время доктор участвовал в борьбе за мир.

И вот образованный человек через семнадцать лет после атомной катастрофы мстит за гибель своей семьи, убивает двух американских офицеров…

На горизонте исчезла светлая полоска моря, угомонились чайки. Потемневшее море слилось с дюнами.

Таке Хирозе быстро поднялся по тропинке к коттеджу и постучал.

Дверь открылась, в просвете показался доктор.

— Ах, это вы! Добрый вечер!

Таке Хирозе поразило осунувшееся до неузнаваемости лицо доктора. Матзумоко первым прошел на террасу и, кряхтя, с трудом опустился на подушку.

— Выпейте со мной чаю.

— Вы больны?

— Ничего особенного.

— Вас тревожат разыгравшиеся здесь события, — инспектор старался завязать разговор.

— Меня уже ничего не удивляет.

— Вы не верите в успех Сопротивления?

Матзумоко, снисходительно улыбаясь, смотрел на Таке Хирозе.

— Движение Сопротивления? Люди, печатающие плакаты, устраивающие собрания и демонстрации, друзья мира. Да, да, не спорю, они много делают: только плакатами, собраниями и демонстрациями против американцев и атомной бомбы многого не сделаешь.

— А демонстрация в Токио, в которой участвовали все слои населения, демонстрация, приведшая к падению старого кабинета?

— Кабинет-то пал, но договор ратифицирован, и атомная бомба по-прежнему висит над нашими головами.

— Вы — фаталист, редкое явление среди мыслящих людей Японии.

— А вы сами? Каково ваше участие в борьбе?

— Я криминалист, нахожусь на государственной службе, — ответил инспектор, понимая, как фальшиво звучат его слова.

Матзумоко отмахнулся:

— Это не ответ! Вы должны иметь собственное суждение.

Разговор с доктором принимал странный оборот.

Матзумоко перевел разговор.

— Далеко ли продвинулись ваши поиски?

— Я почти нашел убийцу, — ответил Таке Хирозе.

— Серьезно? — В вопросе доктора не было иронии.

«Добиться признания любым путем, а для этого надо обдумывать каждую фразу, каждое слово!»

— Но пока мне непонятен мотив преступления, — медленно произнес Таке Хирозе. — Возможная причина — месть. О нет, месть не персонально этим офицерам (в сущности, убийца их почти не знал). Я имею в виду месть политического характера — месть за погибших и погибающих в Хиросиме и Нагасаки…