Искатель. 1964. Выпуск №1 - Страница 32

— Опиум?

— Да, сначала опиум. Он слышал, что у нас его можно купить. Я не дал. Тогда он потребовал кокаин. Я наотрез отказался. Он взбесился, страшно ругался.

— Наркотики он просил для себя?

— Конечно. Он нервничал, просил хоть малыми дозами. Прошу вас, запишите имена моих друзей, с которыми я был тогда в ресторане.

Таке Хирозе машинально записал имена друзей Аримитсу: мысли его были заняты убитым. Итак, наркоман. Придется связаться с отделом по борьбе с наркотиками и получить сведения о всех торговцах опиумом в этом округе…

Сотрудники отдела криминалистики предпочитали поменьше сталкиваться со своим новым шефом Ванамакой. После снятия прежнего начальника Юке за участие в работе Совета Мира и за подпись против американского военного союза Ванамака стал шефом отдела криминалистики в Шимоносеки.

У него был блестящий опыт работы. Перед второй мировой войной он, тогда еще начинающий агент, работал в Маньчжурии в разведке. Затем во время войны Ванамака стал начальником лагеря военнопленных офицеров в Окинаве. Следующий этап — подавление восстаний в Индокитае и вербовка агентов из лагерей интернированных лиц на Филиппинах. В 1943 году он — начальник разведки на Филиппинах и организатор борьбы с партизанами.

Вскоре пришлось убраться с Филиппин. И вот Ванамака в Японии — ведет зверские допросы военнопленных офицеров. Но со временем и это занятие пришлось прекратить.

Ванамака стал разводить розы.

Шли годы… Бывший военный преступник Ванамака снял фартук садовника, стал членом партии «патриотов» Японии и поступил в уголовную полицию. Должность была незаметная: его друзьям и покровителям приходилось соблюдать осторож-ность. Но Ванамака дождался. Первое освободившееся место предоставили ему, дав понять, что его главная задача — очистить аппарат от политических вольнодумцев. Эта работа для Ванамаки — душевный бальзам.

«Что нужно комиссару, — думал Ванамака, — откуда он меня знает?»

Когда вошел Тзукино, лицо шефа уголовной полиции окаменело.

— Вы меня знаете? — поинтересовался он, предложив комиссару присесть.

— Да, я встречался с вами в Иокогаме во время расследования дела городского управления.

— Что же сейчас вас привело ко мне? — спросил Ванамака, успокоенный ответом комиссара. Хорошо, что этот толстяк не знает о его прежних занятиях!

— Я приехал по делу об убийстве американского офицера Гарвера. Вы прислали для расследования инспектора Таке Хирозе.

Ванамака молчал.

— Я не вполне согласен с методами его работы. Странно, — продолжал Тзукино, — в таком серьезном случае ему дано право самостоятельно и единолично решать все вопросы.

Ванамака поднял голову.

— Американское военное командование просило нас поднимать как можно меньше шума вокруг этого убийства.

— Согласен с их доводами. Но ваш инспектор держится другого мнения. Я предложил ему изолировать известный контингент людей, враждебно настроенных к американцам и правительству. Он отклонил мое предложение, хотя наверняка среди них прячется убийца.

— Почему же вы сами не арестуете этих людей? У вас есть все права.

Тзукино развел руками.

— Нет оснований. Вчера они даже расклеили листовки с протестом и в рыбацком селении и в окрестных деревнях. Но этого мало — единственным поводом для немедленного ареста может служить обвинение в убийстве. А ваш инспектор будто и не замечает желания американцев, сам подпевает коммунистам. Уверен, в своих отчетах он правды не напишет.

Ванамака поднялся, в упор глядя на комиссара.

— Решайте эту дилемму сами, но с коммунистов не спускайте глаз. Будет нужно, пришлем вам особые полномочия. Есть еще вопросы?

Тзукино поспешно попрощался и вышел из кабинета.

После полуночи на базе разом осветились все строения. Рев сирены разорвал ночную тишину.

Лучи прожекторов обшаривали берег, бетонную дорогу на Тзуматао, «фазаний» лес и снова возвращались к берегу.

Ослепительный свет одной прожекторной установки охватил широкий круг, в котором стояли японский полицейский и два солдата американской военной полиции. В центре круга на песке лежал убитый.

— Лейтенант О'Коннор, — шепнул солдат у прожектора. — Второй за неделю.

Таке Хирозе, приехавший на место происшествия, попросил отозвать людей, чтобы не затоптать следы. Ионсон, стоявший у машины с прожектором, тотчас распорядился прекратить самостоятельные поиски.

Инспектор зажег карманный фонарик и пошел по дюнам, освещая под ногами песок. Вскоре он натолкнулся на широкую полосу, такую же как и при первом убийстве. Преступник заметал след Широкая полоса привела к воде. На берег убийца мог возвратиться двумя путями: выйти подальше на каменном побережье или выбраться из воды у рыбачьего поселка. В обоих случаях след потерян.

Убийство совершено до полуночи. В это время позавчера он встретил здесь старого рыбака Генго — важное звено таинственной цепи. Первый утренний визит будет к рыбаку.

Таке Хирозе вернулся к месту убийства как раз в момент приезда коменданта базы майора Стане. От японца не укрылась нервозность американца. Комиссар Тзукино докладывал коменданту о расследовании.

— Хорошо. Позаботьтесь изолировать прессу. Ни звука о втором убийстве.

Тзукино пожал плечами.

— Вряд ли удастся: об убийстве говорит весь район, особенно коммунисты…

— Коммунисты? — уже не сдерживаясь, крикнул майор. — Кто, наконец, правит в Японии? Когда вы уберете коммунистов? Теперь, наверное, и ваш инспектор согласится на их арест!

— От господина инспектора больше ничего не зависит, я получил полномочия из центра. Спецотряды полиции для ареста коммунистов вот-вот прибудут.

Таке Хирозе, стоявший неподалеку, не проронил ни слова. Так вот каков Ванамака! Согласен лишить его помощников, допустить второе убийство, лишь бы убрать с дороги коммунистов и помочь американцам завершить расширение базы. Ну нет, он криминалист, а не политический паяц! Расследование убийства он доведет до конца.

— Хэлло! — Свет зажженного фонарика ослепил японца. — Ах, это вы! — Ионсон быстро выключил свет, испугавшись застывшего лица инспектора.

Таке Хирозе подошел вплотную к адъютанту.

— Постойте, — сказал он. — Почему выбор пал именно на Гарвера и О'Коннора?

Ионсон молчал.

— Что могло послужить причиной их уничтожения?

Ионсон пожал плечами.

— Не знаю. — Он говорил медленно, акцентируя, чтобы японец легко понял его. — На базе оба они пробыли недолго, только что прибыли.

— Только что прибыли? — быстро переспросил Таке Хирозе. — Откуда?

— Из Штатов, из специальной школы атомного обучения.

— Атомного обучения?!

Ионсон испуганно огляделся: он рассказал японцу то, что хранилось в величайшем секрете, и если инспектор воспользуется его откровенностью, Ионсону грозит позорное увольнение из армии.

— Я вам ничего не говорил, — дрожал голос Ионсона. — Понимаете, я ничего вам не сказал.

Таке Хирозе кивнул, и адъютант исчез в темноте.

О-Юки ломала на дворе хворост, как вдруг за забором услышала странное цоканье. «Хагуро-ямо!» — была первая мысль. Но сквозь щель забора она увидела лицо старика.

— Арестован Хагуро-ямо, забрали много молодых рыбаков, — шептал старик. — Только учитель Ясаки остался.

О-Юки от волнения пошатнулась и оперлась о забор.

— Когда их взяли?

— На рассвете пришли полицейские машины, а я сейчас же побежал к тебе.

— Ты состоишь в нашей организации? — спросила она.

— Нет. Я Генго с лодки Хагуро-ямо. Он — хороший парень, и его девушка должна узнать о несчастье.

Позади «фазаньего» леса послышался шум. О-Юки прислушалась.

— Что это?

— Американцы, — прошептал Генго. — Какие-то машины с большими лопатами впереди и грузовики с рабочими.

О-Юки словно ударили. Американцы начали перестройку пункта. Отсюда и аресты! Девушка вспомнила слова студента: «Иди в Тзуматао на ткацкую фабрику, спроси товарища Яри!» Скорей в город!..