Исход земной цивилизации: Анклав (СИ) - Страница 90

- Можем провести необходимые тесты в исследовательском институте медицинских наук, - предложил министр Ито свои услуги. - Я смогу организовать все сегодня же, - он с интересом естествоиспытателя посмотрел на Ривку, и она почувствовала себя лабораторной крысой, над которой собрались провести опыты, но еще взгляд министра здравоохранения показался ей слегка подозрительным.

В кабинет заглянула симпатичная невысокая женщина в строгом черном костюме в крупную полоску.

- Подполковник Бен-Эзер прибыл, - сообщила она и, услышав в ответ от министра внедрения “пусть заходит”, скрылась.

Ривка нашла странным, что секретарша не воспользовалась селектором, чтобы сообщить о приходе Александра. Ее теперь уже экс-бойфренд, Ривка не сомневалась, непременно должен присутствовать на разбирательстве. Он вошел в круглый кабинет в штатском, напоминая айтишника какой-нибудь стартаповой израильской айти-организации, но, тем не менее, отдал честь старшим по званию, хотя, согласно неписаному закону, военные, снимая форму, общались между собой менее формально.

- Подполковник Бен-Эзер, ответьте на вопрос, - начал премьер-министр. - Это правда, что после объявления кандидатов вы оставались с капитаном МакГрегор наедине в рубке?

- Да, сэр, - спокойно ответил он и бросил короткий взгляд на равнодушно глядящую перед собой Ривку.

- Что вы обсуждали?

Ривка не сдержала тяжелого вздоха и поджала губы; она посмотрела на Александра и в его глазах на миг показалась грусть, но она ей не поверила.

- Мы расстались, сэр, именно об этом и был наш финальный разговор.

- И вы не обсуждали соревнования? - с подозрением уточнил министр Коскинен, выводя обоих на правильные ответы.

- Обсуждали, сэр, - не смутившись, ответила за него Ривка, но, поймав возмущенные взгляды министров, добавила: - Из-за соревнований произошло наше расставание. Подполковник Бен-Эзер полностью лоялен клану Анкиа, - в ее голосе прозвучало убедительное презрение. - И, конечно же, он ничего не говорил мне о программе.

- Вы сказали ему о том, почему вы выступаете от клана Нинурты, и что вы являетесь его дочерью? - уточнил министр внедрения, и Ривка, выдавив кривоватую ухмылку, ответила:

- Нет, сэр, - она бросила злой взгляд на Александра. - Именно тайна причины моего участия и стала вторым яблоком раздора. Конечно же, он понял, что мое участие в выборах весьма подозрительно, но, боюсь, я не смогла уталить его любопытство.

- Подполковник Бен-Эзер, это правда? - но, не дождавшись ответа, Андресен повторил: - Подполковник!

Но Александр смотрел на Ривку, не слушая присутствующих. Ах, как он мастерски делал вид, что удивлен известиями о ее родстве с Нинуртой! И ее это раздражало, как раздражало и его отношение к ней, выбравшей путь канцлера.

- Да, сэр? - наконец очнулся тот и повторил свой ответ в утвердительной форме: - Да, сэр.

Кажется ему поверили, однако Ривка была уверена, что как минимум один из трех министров от клана Анкиа был в курсе, но кто из них мог устроить покушение? Андерсен? Врахнос? Баракат? Все трое ничем себя не выдали, как и Александр. Ривка наблюдала его актерскую игру, скрывая отвращение. На этом собрании все были актерами - и министры, и Александр, и она сама. Дурацкий спектакль уже начал надоедать, и Ривка мечтала, чтобы все поскорее закончилось, но после собрания ее сопроводили в институт исследований, где под бдительным надзором министра здравоохранения Даичи Ито и не менее бдительными взорами министров от каждого клана подвергли исследованиям, которые дали положительный результат… Но не сами исследования волновали Ривку, а то, что завтра должно будет состояться второе испытание, участие в котором в теперешней ситуации, конечно же, было необходимо. И главным и единственным соперником должен будет стать внушающий ужас генерал Кайл Андерсен.

***

Ривка смотрела новости в анкийской сетке, где ее имя было первым в запросах, а лицо мелькало даже в рекламе директа на спамные сайты. Под ее исключительно неудачной фотографией значился заголовок статьи “Дочь Нинурты: правда или уловка клана?”. Никто не верил в очевидное, даже после обнародования результатов экспертизы ДНК. А скептично настроенные министры неожиданно посмотрели на нее совершенно иначе - с подозрением, возможно, с яростью, но, несомненно, с восхищением. Новак посоветовала не смотреть новости, в особенности те, где ее поливают грязью молодую, неопытную девушку, которая как-то внезапно из национального героя, совершившего первый гиперсветовой прыжок, вдруг превратилась в отрицательного персонажа карикатур, изображаемого крысой с человеческой головой и огромными зубами. И только лишь представители клана Нинурты трепетали, практически наделяя её божественными чертами и изображая Ривку воительницей в древних одеждах, повелевающей армией зловещих червей, утаскивающих представителей других кланов под землю. На фоне этого на просторах интернета разыгрывались нешуточные словесные баталии, чаще всего превращающиеся в изощренные оскорбления друг друга вплоть до угроз кровавой расправы.

Вход в здание министерства обороны оккупировали журналисты, которых оттесняла охрана, и, стоя у окна своей спальни и качая головой, Ривка глядела на них, словно на муравьев, копошащихся внизу. Она знала, что Александра подвергли тщательной проверке из-за связи с ней. Информация об их отношениях каким-то образом просочилась в прессу - наверняка тут помогли сослуживцы с Лахму, знавшие, к кому она бегала вечерами, чтобы попилотировать истребители. И почему-то Ривка не чувствовала досады, а только радовалась, что это приносит ему неудобства, ведь пресса в поисках новых сенсаций, как сообщила Новак, осаждала и его.

Их прекрасные романтические отношения, как оказалось, и гроша ломаного не стоили. Александр высказал свое мнение еще после представления кандидатов, и этого было достаточно, чтобы Ривку задушила горечь обиды. Конечно же, она все еще любила его и с трудом верила, что он так легко от нее отказался, возможно, даже лелеяла некую надежду на возрождение отношений, ведь она все еще была наивна и юна по анкийским меркам.

Ривка смотрела на строгое черное платье-футляр, пару туфель с классическим треугольным носом и на тонкой шпильке, которые ей доставили для последнего политического состязания нинуртские агенты, и не чувствовала ничего - ни волнения, ни страха, лишь какое-то мрачное отчуждение и неизбежность.

Ровно в десять утра за ней зашла Ангела Новак, принеся с собой бархатную коробку с неброским брильянтовым гарнитуром из колье и серёжек. Уже довольно давно Ривка не наряжалась в платье, и ей было абсолютно плевать на отражение в зеркале, хотя Ангела была довольна, назвав ее образ совершенным и деловым. Ей импонировала покладистость Ривки, которая чувствовала себя ее куклой не только из-за манипуляций, но и потому, что, возможно, Ангела испытывала некое темное удовлетворение, самолично надевая на нее колье, словно ошейник на добермана. И Ривка смиренно терпела ее присутствие, хотя ненавидела всей душой, как ненавидела обоих Коскиненов и даже отца Летти, которому досталось право рассказать ей о ее предназначении.

Вместо авто с сопровождением Ривку повезли в магистрат в бронированном спецвагоне поезда с целой ротой охраны, сопровождавшей ее строевым шагом - Ривка чувствовала себя скорее политическим заключенным, нежели кандидатом на пост канцлера. За какие-то сутки ее популярность взлетела до небывалых высот и, выходя на станции, она видела транспаранты со своими фотографиями и слоганами в поддержку в руках фанатов, выстроившихся за линией ограждения, перед которой с автоматами стояли люди в спецодежде. Ривка была уверена, что Кайл Андерсен не имел такой яростной поддержки, однако и толпа его ненавистников была во много раз меньше и состояла из анкийцев, сегодня встречающих ее с одобрительными криками и свистом.

Ривка сохраняла хладнокровие, беря пример со всегда сосредоточенной и равнодушной Мин Чжи, которая осталась вместе со взводом солдат возле двери телестудии. И только лишь поднимаясь на организованную сцену, Ривка почувствовала мимолетный укол паники перед встречавшим ее взглядом Кайла Андерсена, зашедшего на сцену из-за кулис с другой стороны. Одежда на нем, как и на ней, была деловой, и он больше не был похож на вояку, сегодня он предстал уверенным мужчиной, похожим на генерального директора какой-нибудь крупной международной корпорации, но никак не на генерала пехоты. Его привычную хмурость перекрыла доброжелательная улыбка публике, а голубые глаза сияли радушием, словно Андерсена подменили.