Исход земной цивилизации: Анклав (СИ) - Страница 5

- Что ж, продолжаем делать вид, что наша встреча произошла впервые, - сказала Ривка и, взметнув хвостом в резком развороте, устремилась обратно к столу, отнюдь не чувствуя себя спокойнее.

Если вчера алкоголь избавил её от необходимости задумываться на тему личности этого мужчины, ведь достаточно было знать, что он хорош собой, чтобы стать целью предстоящий ночи, то сегодня одного бокала вина, выпитого за ужином, было явно недостаточно для того, чтобы выкинуть непрошеные мысли из головы. В отличие от нее, Александра, похоже, позабавила неожиданная встреча, он действительно знал себе цену, а его ехидная, но в действительности привлекательная улыбка, еще больше взволновала Ривку, и, сидя за столом в ожидании его, она тихонько поинтересовалась у матери, кто же это все-таки такой, раз и Коэны, и Раубфогели, и сама Яэль принимают его в пускай и не узком, но довольно закрытом кругу в шабат. Мать не хотела сплетничать за столом, однако удовлетворила интерес дочери хотя бы касательно его работы - он действительно оказался владельцем одной крупной международной фармацевтической компании, соперничающей с их семейной фирмой, направленной в узкий сегмент рынка - антидепрессанты, препараты для улучшения памяти и витамины. Следовательно, Александр был весьма обеспеченным малым, хотя и позволил Ривке заплатить за номер. Откуда же возникла такая теплая дружба меж двумя конкурентами? Или мать просто держала врага подле себя? А ему зачем эти знакомства?

Он вернулся за стол, не обратив и взгляда на пристально следящую за ним Ривку, отсчитывающую каждую минуту до встречи с Беном. Первыми к друзьям улизнули с ужина Абраам и Шани.

Мириам заметила, что Ребекка притихла, конечно же, не зная истинных причин ее молчания; впрочем, Александр тоже оказался немногословен, он вставлял редкие комментарии, довольно сухо, но с улыбкой отвечал на какие-то вопросы и, конечно же, каким-то магическим способом очаровал Яэль и Мириам, кажется, даже забывших о присутствии других гостей.

Коэны, видимо, знавшие о нем меньше других, естественно задали несколько личных вопросов Александру. Оказалось, что он многим старше, чем думала Ривка; она была несказанно удивлена, услышав цифру тридцать семь, но в память прокрадывались воспоминания, что, кажется, вчера она уже слышала эту цифру. Может быть, днем она могла бы дать ему не более тридцати пяти лет, учитывая редкую седину в висках, но вечером в приглушенном свете ламп и свечей он вновь здорово помолодел. Удивительная черта у некоторых мужчин становиться только прекраснее с годами, как хороший выдержанный виски. Ривка даже немного расслабилась, осознав, что опасности для ее репутации он не представляет, и на какое-то время даже забыла о подсчете минут.

Бен приехал ровно через сорок минут, как и обещал - в пунктуальности ему не было равных. Ожидая встретить взвинченную до предела подругу, он даже немного удивился, увидев, что на ее лице не оказалось и тени волнения. Она была немного задумчива, но, в целом, едва ли можно было вспомнить о недавней телефонной истерике. Тусоваться в ночь она категорически отказалась; вместо этого, бросив машину у дома Бена, они взяли бутылку неплохого вина и на такси отправились на пляж Фришман, прихватив на закуску итальянский сыр.

========== Глава 2 ==========

Солёный душный воздух проникал в открытое настежь окно. Ривка не припоминала, чтобы ночью выключала кондиционер. Она выглянула на улицу, чтобы восхититься видом на Средиземное море, отливающее оттенками голубых и зеленых цветов. Шорох пенных барашков перекрывался гомоном проезжающих автомобилей. Вид на море портило не только шоссе, но и потрепанного вида площадь, раскинувшаяся между отелем Херодс и Леонардо. Центральное для туристов место было похоже на заброшенные развалины, из камней и плит площади пробивались кусты и желтая трава, но менее всего была привлекательна крыша одноэтажного круглого старого стрипклуба “Pussy Сat”, расположившегося аккурат под окнами Ривки. Стоило же отойти подальше от окон, и все это безобразие исчезало из поля зрения, открывая лишь вид на бескрайнее море и бухту с пришвартованными в ней частными парусниками, катерами и школами серфинга и дайвинга.

Ривка, собираясь закрыть окно, внезапно встретилась взглядом с мужчиной, стоявшим в тени, создаваемой массивом здания Леонардо Арт, где располагался магазин Мойши. Для жаркого утра мужчина был одет слишком тепло - его черные брюки и белая офисная рубашка никак не сочетались с субботним утром под палящим солнцем. В Израиле в принципе мало кто придерживается офисного дресс-кода, да еще и в шабат, значит, это наверняка был харедим - с такого расстояния она не могла различить у него пейсы, однако шляпы и пиджака точно не было. Он продолжал смотреть на нее неотрывно, и Ривка поторопилась закрыть окно и включить кондиционер.

В ее планах на день первоочередной задачей стояла пробежка, пока отметка термометра не достигла двадцати восьми по Цельсию, и йога, по обыкновению проходившая силами профессионалов и любителей на пирсе в паре километров от ее дома, в районе которого располагались практически все самые тусовочные места Тель-Авива, кроме Ротшильда - клубной улочки, где Ривка не раз заводила новые знакомства как с местными, так и с туристами, охотно интересующимися вовсе не еврейской внешности девушкой на красном порше. Там же - на Ротшильде - находился дом ее семьи, как раз и ставший причиной выбора более удаленного места жительства. Впрочем, на машине, даже при условии пробок, она добиралась туда не более чем за двадцать минут, а по свободным дорогам едва ли за пять.

Приняв холодный душ, Ривка быстренько натянула трикотажные шорты, спортивный бюстик, напульсник и крепящийся на предплечье чехол для телефона.

- И чего тебе в восемь утра неймется? - потирая заспанные глаза, в гостиной появился Бен. - Хоть бы денек отвалялась, а то вечно придумываешь себе дела, - он подошел ближе и обнял, доверчиво положив подбородок на ее плечо.

Ривка не стала скидывать руки Бена и даже позволила себе сомкнуть пальцы на его талии, ощутив тепло мужского тела.

- Ты снова выключил кондиционер? - спросила она, почувствовав, как его горячая ладонь теснее прижимается к спине. - Душно, - неопределенно добавила она, имея в виду то ли еще не успевший остыть воздух в комнате, то ли его объятия.

- Я думал, что ты замерзла. Укуталась в кокон одеяла, словно гусеница, готовящаяся стать бабочкой.

- Красноречия тебе не занимать, - с улыбкой ответила Ривка и чуть отстранилась, заглянув в его темные глаза. - Пока не стало совсем жарко, думаю пробежаться до пирса и релакснуть на йоге. Ключ как обычно оставь под старым вентилятором у выхода на крышу.

Он нахмурился, но потом расслабил лицо и приподнял уголки губ.

- Ты пытаешься сбежать даже от меня? - вопрос прозвучал из его уст утверждением. - Снова.

- Да брось, - отмахнулась она, чувствуя, как ее снова привлекают ближе; Бен как всегда был нежен, он потерся тронутой щетиной щекой о ее скулу и запустил пальцы в ее волосы, нарушив идеально ровный хвост, сделанный для пробежки; тотчас он ощутил, как одеревенела спина подруги и пальцы на его спине сразу же разомкнулись.

Не дав ей окончательно разрушить интимность момента, Бен незамедлительно поцеловал Ривку сначала в висок, затем легко коснулся плотно сомкнутых губ.

Что заставляло ее бежать от утренних ласк и превращаться в лёд? Жаркая и такая податливая ночью, она становилась равнодушной с восходом солнца, снова выставляя барьер. И хотя и сам Бен не собирался давить на нее и принуждать к отношениям, но такой расклад вещей не устраивал его, привыкшего получать от жизни всё. Он был уверенным в себе и своей харизме мужчиной, и с подобным отношением к собственной персоне не мог мириться, полагая, что любая женщина должна отдаваться ему без остатка не только телом, но и душой. Но Ривка была другой, она была такой же, как он: свободной в отношениях, но замкнутой и нелюдимой, привыкшей ценить свое пространство.

Уже больше года прошло с их знакомства - то было первое в своем роде утро после бурного секса, когда Бена выставили за дверь, как нашкодившую собаку. И такие пробуждения происходили не чаще раза в месяц, потому что Ривка была ненасытна и едва ли позволяла одному и тому же мужчине задерживаться в ее постели более одной ночи. Исключением был только Бен, вовремя осознавший, что кроме дружбы от нее ничего не добиться. Не единожды он замечал у ее порога цветы и становился свидетелем каких-то нелепых признаний в любви, заставлявших ее бежать от кавалеров прямо посреди пламенных речей. Она была красива и умна, но отчего-то совершенно неспособна на отношения. Ривка вертела мужчинами, имела на них какое-то необъяснимое магическое влияние, но сама же пугалась своего несомненного дара. Призрачный Алестер выглядел глупым оправданием причин ее побегов, и Бен однажды почти усомнился в его существовании, когда этот человек действительно объявился в Израиле, чтобы провести с ней отпуск. Ничего не изменилось в ее поведении, она не прижималась к Алестеру в жажде ласк, и иные люди и вовсе могли счесть их друзьями, не более.