Ищущий битву - Страница 12

Итак, Лис в одеянии несчастного латника из Вейлера, но в своем авентайле,[6] каске и крагах[7] горделиво высился посреди лесной дороги. Остальную ее часть перегораживал Рон, чья широкая грудная клетка вполне заменяла мантелет.[8]

– Чего ждем?

– Мой Капитан, по этой дороге в замок Ройхенбах из Цорндорфа каждый день направляются возы с провизией. Мясо, видишь ли, в поселке все привозное.

– Откуда узнал?

– Аборигены подсказали.

– И что? На старости лет решил заняться разбоем на большой дороге?

– Обидеть поэта может всякий. А вот понять его тонкую ранимую душу – это…

– Лис, не балаболь.

– Ладно. По делу. Я решил снять осаду с замка Фогинг.

– Что решил?

– Повторяю еще раз для особо тупых. Снять осаду с замка Фогинг. Подумай сам. Если эти джентльмены, несмотря на самые веские аргументы в пользу их собственной гибели, продолжают ошиваться на своем боевом посту, значит, они считают, что их дело еще не завершено. А если так, надо им в этом помочь.

– Что ж, не лишено остроумия! И что ты намерен делать?

– Что? Приказом этого самого главного Фрица повернуть караван с провизией на Фогинг и, как я уже сказал, снять осаду.

– Не захотят. То есть поворачивать не захотят.

– Тю, сдурел? А кто их спрашивать будет? Кстати, вот, кажется, и они, родимые кормильцы!

Где-то вдалеке раздавались скрип колес и цоканье копыт. Слышались чьи-то голоса и смех. С каждой минутой звуки приближались.

– Ну и силен ты врать, командир! – раздался чей-то голос после очередного раската хохота.

– Да не будь я Ганс Рюдель, если это не так! – Громкий ответ командира прозвучал почти обиженно.

– Болтун – находка для шпиона! – процитировал какого-то одному ему ведомого классика Лис и вразвалочку зашагал навстречу конвою.

Караван был уже совсем близко. Три груженых воза, сопровождаемые четверкой всадников, беспечно двигались по дороге.

Увидев нашу заставу, всадники было взялись за оружие.

– Эй-эй, ребята, не надо глупостей! Мне нужен Ганс Рюдель!

– Ну, я Рюдель. – Один из всадников, гарцевавший на ладной буланой лошадке, выехал вперед.

– Я Рихард Зорге, унтер-гаупткнехт[9] герцога Лейтонбургского.

– Это я и сам вижу. В чем дело?

– Приказ коменданта. Сегодня обоз идет в Фогинг. – Лис был суров.

– Куда?!! – Каска на голове Ганса Рюделя заметно приподнялась.

– Ты не ослышался, приятель. В Фогинг, черти б его побрали!

– Какого дьявола?!

– Мне-то почем знать?! Его честь Фридрих фон Норгаузен вчера вечером получил приказ. Оттуда! – Лис многозначительно указал пальцем вверх. – Слышал бы ты, как он поминал всех святых.

– А ты, часом, не врешь? – В ефрейторских мозгах Ганса вяло шевельнулась бдительность.

– Ганс, дружище. Тебя с утра ничем тяжелым по голове не били? – участливо осведомился Рейнар. – Ты хочешь сказать, что десяток моих кнехтов всю ночь чистили эту дорогу специально для того, чтобы я тебя обманывал? К тому же ехать-то куда? В Бремен на ярмарку? В Фогинг.

Убийственные аргументы Лиса заметно подействовали. Рюдель призадумался.

– А как же гарнизон?

– Что-то осталось с давешнего. Что-то взяли в поселке. Кроме того, со вчерашнего дня едоков поубавилось.

– Что случилось?

– Бог его знает! То ли англичане, то ли просто пираты. Семерым нашим теперь сам сатана кушать готовит, еще десяток тоже о еде думают мало.

– Да! Дела! Ну а в Фогинг-то зачем?

Лис устало пожал плечами.

– Это не мое дело, приятель. Но тебе-то что? Вам приказано ждать пустые возы здесь. В Фогинг поедем мы с Мюллером.

– А если они не вернутся?

– Не накличь беду, Ганс! Но если через три часа возов не будет, отправляйтесь в замок, пускай заказывают мессу в нашу честь.

– Эй, Лис! Осторожней, не зарывайся, – одернул я напарника.

– Ерунда. Это немцы. Если бы им было приказано ждать до второго пришествия, они бы и тогда с места не двинулись. Ну а если через три часа возы не вернутся, то операцию все равно придется отменить.

– Ладно. Убедил. Удачи тебе!

– Прорвемся!

Стражники, покрикивая на возниц, поворачивали обоз на новую дорогу.

Я отключил связь. Впереди маячили ветхие башни замка Ройхенбах.

Насколько я имел возможность наблюдать, старый замок переживал не лучшие дни. Видимо, то же нашествие вестфольдингов, которое сделало Фогинг замком призраков, немилосердно прошлось по Ройхенбаху. Наскоро заделанные проломы в стенах темнели уродливыми шрамами, подвесной мост был начисто разрушен, а на его месте красовался свежесколоченный бревенчатый настил.

Мои провожатые медленно поднялись на холм и принялись стучать в ворота. Я оглянулся. Там, где я ожидал увидеть засаду, в кустах поблескивали каски и раздавались приглушенные голоса. «Сколько ж вы тут, бедняги, сидите? – вздохнул я. – И все попусту».

В воротах показался стражник.

– А, это вы! Заходите скорее, его честь ждет.

Всадник, за плечами которого я проделал путь до замка, провел меня через замковый двор к невысокой башне, между камнями которой кое-где проглядывала трава, а на боевой галерее нагло зеленела одинокая молодая береза.

Миновав еще одного стражника, мы поднялись наверх и остановились перед тяжелой дубовой дверью. Бравый вояка как-то вдруг сник и тихо поскреб темные от времени доски.

– Какого дьявола! Кого там еще черти принесли? Входи, разрази тебя гром, – прогремело из «кабинета».

Солдат приоткрыл дверь, пропуская меня вперед.

– А, это ты, монах! Где тебя сатана таскал столько времени?

Первое, что я увидел перед собой, войдя в комнату, была спина. Мускулистая спина, щедро украшенная свежими рубцами от кнута. Ее несчастный обладатель стоял на коленях со связанными руками, все время норовя упасть на пол.

– Стой, негодяй! Я с тобой еще не так поговорю! – Обладатель громового голоса подошел к бедняге и, ухватив за волосы, поднял на ноги.

– Мир вам, дети мои, – произнес я, входя, голосом, который можно было мазать на хлеб.

– Чертово брюхо! Кто тут толкует о мире? Да я готов оторвать этому недоношенному идиоту голову и выкинуть ее на корм свиньям.

«Матерый волчище», – подумал я, разглядывая обладателя громового голоса. Да! Скажу я вам, это был примечательный образчик человеческой породы. На вид «старине Фрицу», а это был, без сомнения, он, можно было дать лет сорок. Но только недосмотром судьбы или же особо благоприятным расположением звезд в момент его рождения можно было объяснить столь большую продолжительность его жизни.

Через весь лоб Фридриха фон Норгаузена тянулся длинный глубокий шрам, подтверждающий версию Лиса об особой прочности здешних голов. Второй шрам пересекал губы рыцаря, навек складывая их в какую-то зловещую усмешку. Как я успел заметить, одно плечо его было чуть выше другого, а при ходьбе он сильно приволакивал ногу. Но я готов был поклясться, что, пожелай он действительно оторвать голову несчастному, все было бы кончено раньше, чем мне бы удалось прочитать «Credo». Длинные его, седые как лунь волосы спадали на широкие плечи и были схвачены на лбу ремешком из узорчатой кожи.

– Милосердие подобает христианскому воину, тем более рыцарю, принявшему священные обеты.

– Милосердие! Кой черт – милосердие! По вине этого недоноска мы выставлены на всеобщее посмешище, словно шуты на ярмарке. А ты, как дурак стоеросовый, толкуешь мне о каком-то милосердии! Может, ты и есть дурак? Я слышал, святые отцы любят блаженных! – Фридрих фон Норгаузен отдавал дань изящному остроумию.

– Я смиренный слуга всеблагой матери нашей – святой первоапостольной римской католической церкви. И пусть я даже нижайший из ее смиренных слуг, но я требую почтения к ней в моем недостойном лице. Я требую, господин рыцарь, прекратить богохульства и измывательства над этим несчастным! – Голос мой звенел, как колокола Кельнского собора в судный день.