Ищите женщину - Страница 5

Хотя после таких ударов долго болит затылок, их эффект длится недолго. Через две-три минуты я пришел в себя и услышал голос Эда:

— Мы вообще не любим причинять людям боль и не будем больше бить. Но вы должны понять, как там вас зовут...

— Сашер-Масок, — сказал я.

— Остроумный парень, — заметил Эд. — Но иногда такие ребята бывают слишком остроумными, и это вредит им. Вы должны понять, что не можете просто надоедать людям, особенно таким известным, как Невилл.

Терри Невилл сидел в дальнем углу на заднем сиденье и казался взволнованным. Эд — между ними. Машина куда-то ехала, и я видел поверх сгорбленных плеч шофера, склонившегося над рулем, пробегавшие мимо огни. Окна у заднего сиденья машины были зашторены.

— Мистер Невилл должен был бы держаться подальше от дел, которые я веду. А пока выпустите меня из машины, или же вы будете арестованы за то, что похитили меня.

Эд засмеялся, но не очень весело.

— Вы, видимо, не понимаете, что с вами происходит. Мы везем вас в полицию. Мистер Невилл и я собираемся обвинить вас в шантаже.

— Мистер Невилл очень смелый человек, — ответил я. — Тем более, что его видели покидающим дом Юны Сэнд вскоре после того, как ее убили. И ехал он очень быстро на зеленой машине с открывающимся верхом.

— Боже мой, Эд! Вы впутываете меня в ужасную грязь. И даже не понимаете, в какое ужасное положение меня ставите. — Голос Терри Невилла дрожал. Он был близок к истерике.

— Господи, неужели вы боитесь этого подонка? — гавкнул терьерообразный Эд.

— Не вмешивайтесь, Эд, в это ужасное дело. Вы не знаете, что нужно делать. Я должен поговорить с этим человеком. Выйдите из машины.

Он нагнулся, чтобы взять переговорное устройство и дать распоряжение шоферу. Эд положил ему руку на плечо.

— Действуйте, как хотите, Эд. Но я считаю, что поступаю правильно. А вы все испортили.

— Куда мы едем? — спросил я, подозревая, что едем в Беверли-Хиллз, где полиция знает, кто платит ей зарплату.

Невилл сказал в переговорное устройство:

— Сверните на боковую улицу и паркуйтесь. А потом прогуляйтесь вокруг квартала.

— Вот так-то лучше, — сказал я, когда машина остановилась.

Терри Невилл выглядел испуганным. Эд же казался мрачным и обеспокоенным. Не знаю почему, но я был в благодушном настроении.

— Раскалывайтесь, — предложил я Терри Невиллу. — Вы убили девушку? Или она утонула случайно, а вы убежали, чтобы не быть замешанным в этом деле? Или же вы придумали более удачное объяснение?

— Скажу вам правду. Я не убивал ее. Даже не знал, что она мертва. Но я был там вчера во второй половине дня. Мы вместе загорали на плоту, когда над нами появился самолет. Он летал очень низко, и я уехал, потому что не хотел, чтобы нас с ней видели.

— Вы хотите сказать, что на плоту вы не только загорали?

— Вы правы. Этот самолет вначале летел на большой высоте, потом сделал круг и спустился очень низко. Я подумал, что летчик узнал меня и хочет нас сфотографировать или что-то в этом роде.

— А что это был за самолет?

— Не знаю. Кажется, военный самолет, истребитель. Это был одноместный самолет голубого цвета. Я не разбираюсь в военных самолетах.

— А как вела себя Юна Сэнд, когда вы собрались уходить?

— Не знаю. Я поплыл к берегу, оделся, сел в машину и уехал. Но с ней было все в порядке, когда я ее оставил. Было бы ужасно, если бы я оказался втянутым в это дело, мистер...

— Арчер.

— Мистер Арчер, извините нас, если мы причинили вам боль. Я бы хотел как-то возместить ущерб... — Он вынул бумажник.

Его ровный невыразительный хныкающий тон наводил на меня скуку. И его бумажник тоже. Мне вообще стало скучно.

— Я вовсе не собираюсь портить вашу блестящую карьеру, мистер Невилл. Хотел бы немного испортить вашу прекрасную физиономию, но с этим можно подождать. Пока у меня не будет данных, указывающих на то, что вы лжете, я буду молчать. А тем временем посмотрим, что скажет судебно-медицинский эксперт.

Они отвезли меня обратно к ресторану «Рональде», где была запаркована моя машина, всячески передо мной извиняясь. Я пожелал им спокойной ночи, потирая свой затылок таким образом, чтобы они не могли этого не заметить. Мне захотелось сделать еще кое-что, но я воздержался.

Когда вернулся в Санта-Барбару, судебно-медицинский эксперт как раз занимался Юной. Он сказал, что на теле нет следов насилия, а в легких и желудке очень мало воды. Но из десяти утопленников у одного бывают такие признаки.

Я не знал об этом и попросил его объяснить поподробнее.

— Внезапное попадание воды в легкие может вызвать резкий спазм гортани, и человек задыхается. Так обычно случается, когда жертва оказывается в воде лицом вверх и вода попадает в ноздри. Этому способствует эмоциональный или нервный шок. Все это могло произойти таким образом. А может быть, и нет.

— Черт, — сказал я. — Она могла и не быть мертвой.

Он кисло посмотрел на меня.

— Тридцать шесть часов назад она не была мертвой.

Я принял все это к сведению и сел в машину. Юна не могла утонуть многим позже четырех часов дня 7 сентября.

Было три часа утра, когда я снял номер в отеле «Барбара». Встал в семь, позавтракал и отправился в дом на пляже, чтобы поговорить с Джеком Росситером. Было всего восемь часов, когда я туда приехал, но Росситер уже сидел в шезлонге на пляже и смотрел на море.

— Опять вы? — сказал он, увидев меня.

— Я думал, вы достаточно насмотрелись на море. Сколько времени вас не было дома?

— Год. — Ему не хотелось разговаривать.

— Я вообще-то не люблю беспокоить людей, но у меня такая работа, что бываю надоедливым.

— Понятно. А чем вы, собственно, занимаетесь?

— В настоящее время работаю на вашу тещу. Стараюсь выяснить, что же произошло с ее дочерью.

— Вы что, пытаетесь меня оскорбить? — Он взялся за ручки кресла, как бы собираясь встать. Косточки на его пальцах побелели. Потом он успокоился. — Вы видели, что произошло, ведь так?

— Да, видел. Но вы не будете против, если я спрошу вас, когда ваш корабль прибыл в Сан-Франциско 7 сентября этого года?

— Нет. В четыре часа. В четыре часа дня.

— Думаю, это можно проверить?

Он ничего не ответил. Рядом с его креслом на песке лежала газета. Он нагнулся, поднял ее и протянул мне. Это был последний ночной выпуск газеты Сан-Франциско.

— На четвертой странице, — сказал он.

Я нашел четвертую страницу и статью, где описывалось прибытие судна «Гуам» к Золотым Воротам в четыре часа дня. Жены моряков встречали своих вернувшихся героев, и оркестр играл «Калифорния, я возвращаюсь».

— Если хотите повидаться с миссис Дрин, то она в доме, — сказал Росситер. — Но мне кажется, что работа ваша закончена.

— Спасибо, — ответил я.

— И если мы больше с вами не увидимся, то прощайте.

— Вы уезжаете?

— За мной приезжает друг из Санта-Барбары. Он с минуту на минуту будет здесь. Мы с ним улетаем в Аламейду, чтобы узнать, сможем ли взять отпуск. Меня отпустили всего на сорок восемь часов, а я должен быть здесь завтра на предварительном следствии и на похоронах. — Говорил он отрывисто. И сам он как бы почерствел за ночь. Прошлым вечером он был открытым молодым парнем. Теперь же стал необщительным и неуязвимым.

— До свиданья, — сказал я и побрел по мягкому песку к дому. По дороге мне в голову пришла одна мысль, и я ускорил шаг.

Я постучал, и миссис Дрин подошла к двери, держа в руках чашку кофе, походка ее оказалась не слишком твердой. На ней был толстый шерстяной халат, подвязанный шелковым шнуром на талии. На голове — шелковая кепка. Глаза мутные.

— Хелло, — сказала она. — Я приехала сюда вчера вечером, поскольку не смогла бы сегодня работать. Подумала, что Джека не следует оставлять одного.

— Он, кажется, в порядке.

— Я рада, что вы так думаете. Не хотите ли войти в дом?