Ищите Волка ! - Страница 3

- Но лестница, по-моему, довольно высоко от земли?

- Да, - кивнул Бунеев. - А если у человека рост... ну хотя бы сантиметров на десять выше вашего?

- Представил. Ничего особенного, между прочим. Сейчас каждый третий школьник под метр восемьдесят.

- Такой человек без особых усилий мог бы взобраться на эту лестницу. Вот с нее он и стрелял в Сурина. - Бунеев ткнул в рисунок пальцем. - Можете не сомневаться, за баллистику я ручаюсь, наука точная. А потом преступник спрыгнул и исчез за углом дома. Вот здесь, в проходном дворе...

Да, проходной двор в таких ситуациях для преступника оказывается как нельзя кстати.

- Стреляли из пистолета "ТТ". - Бунеев протянул мне гильзу. - Ее я нашел как раз около угла тридцатого дома. Видите, у этого пистолета и особая примета есть: боек чуть искривлен, смотрите, куда пришелся удар по капсюлю!

- Хорошо... Ответьте-ка мне на один вопрос, Владимир Николаевич. Почему ночью, в тишине, никто в гостинице не услышал звука выстрела? Ни один человек! А "ТТ" громко бьет.

- Вы прибыли в гостиницу около двух ночи?

- Да.

- И каждый звук с улицы, находясь в номере, слышали отчетливо? Ведь именно поэтому у вас и возник этот вопрос?

- Верно.

- Все дело в том, товарищ подполковник, что в это время трамваи уже не ходили.

Да, все, как и водится, объясняется довольно просто.

- Трамваи уже не ходили! - еще раз повторил Бунеев. - И поэтому уличные звуки доносились в гостиницу отчетливо. А около половины первого, когда и произошло покушение на Сурина, еще ходили!

- Значит, преступник мог выстрел просто-напросто под трамвай подгадать? Хитер монтер... - протянул Григорьев.

- Еще один нюансик. Около самой гостиницы трамвай делает поворот по кругу. И в этот момент грохот стоит невообразимый: перестук колес, звонки, треск. Так что если выстрел "подгадать", как выразился Владислав Сергеевич, именно под тот миг, когда трамвай поворачивает, то не только выстрела пистолета - разрыва снаряда не услышишь. Между прочим, и на улице в этот момент вряд ли можно было выделить пистолетный выстрел из общего шума. Поэтому на показания жильцов дома в этом плане нет смысла рассчитывать и полагаться."

- Вроде разобрались, - раздумчиво произнес я. - Подведем итоги. Первое. С достаточной долей уверенности можно предположить, что в Сурина стрелял довольно высокий человек?

- Да, - твердо сказал Бунеев. - К тому же физически развитый, крепкий, спортивный.

- И этот крепкий, спортивный человек ночью взобрался на пожарную лестницу, дождался, когда Сурин занял необходимое "исходное" положение, улучил момент, когда мимо гостиницы загромыхал трамвай, и выстрелил. Так?

- Так, - кивнул Бунеев. И тут же уточнил свою позицию: - Вероятнее всего.

Один законный процент все же отдает случайности и совпадению!

- Вениамин Александрович, вы помните такого бывшего спортсмена, баскетболиста, ставшего вором-рецидивистом, Григория Астахова?

- Конечно! Пять лет назад он был осужден за кражу в ювелирном магазине.

- А теперь посмотрите сюда, пожалуйста. - Бунеев положил передо мной дактилоскопическую карту с отпечатками пальцев. - Эти оставил инженер Храмов. Он действительно пил вино в номере Сурина из "гладкого" стакана. Отпечатки на стакане и на хлебном мякише, который мне принесли по вашему поручению, идентичны.

Он показал вторую карту.

- Отпечатки с граненого стакана. Их оставил сам Сурин.

Наконец Бунеев протянул мне еще одну карту.

- А вот отпечатки, снятые с третьего стакана. Их оставил Григорий Астахов. Это его "автограф".

- Быстро вы это установили, Владимир Николаевич!

- Быстро, - согласился он. - Но у меня хорошая зрительная память. А у Астахова на большом пальце правой руки широкий шрам серпообразной формы. Этот след я запомнил еще по "ювелирному" делу. Не слишком часто встречается такая примета, да и не так уж много у нас в области воров-рецидивистов. Словом, мне оставалось только свериться с картотекой.

Григорий Серафимович Астахов... Тысяча девятьсот сорок второго года рождения. Вор-рецидивист. При совершении краж отличался незаурядной смелостью и дерзостью... Двухметровый гигант, он когда-то блестяще играл в баскетбол. Входил в сборную области. Но потом пристрастился к алкоголю, и его отчислили из сборной, а затем и вообще метлой вычистили из спорта. Думается, областные спортивные деятели переусердствовали в своем рвении. Занимаясь спортом, Григорий еще как-то держался, старался наладить свою жизнь. А как только последние ниточки, связывающие его с людьми, обществом - спортивные ниточки! - были оборваны, так Астахов и покатился вниз, где его уже ожидали "друзья-приятели". И началось: маленькая стопка - большая бутылка; маленькое "дельце" - большое преступление. А вскоре и срок...

Итак, отпечатки пальцев на одном из стаканов в номере Сурина - и сообщение Бунеева о том, что стрелял скорее всего высокий, физически развитый человек. Конечно, между этими двумя точками провести соединяющую прямую - дабы получилась версия - нельзя. Но если все-таки допустить, что, выстрелив в Сурина, Астахов затем проник в номер и взял портфель?.. Здесь он не удержался от соблазна: на столе стояла открытая бутылка "Пиногри". Григорий налил из нее в стакан и... оставил нам свои "пальцы". Для такого опытного вора, каким был Астахов, лишь три месяца назад освободившийся из колонии, - промах слишком уж грубый, Впрочем, накануне он мог много пить и потому потерял над собой контроль... Хорошо, предположим - Астахов. А как же он тогда пришел в гостиницу и выбрался из нее? Фигура видная, гигант такому мышкой не проскочить мимо бдительного ока горничной. И ночью из гостиницы не выскользнуть - уж больно заметен. Капитан Григорьев уверен, что такой профессионал, как Астахов, не попрется, напролом: он мог прийти и уйги иным путем - через балкон, карниз, водосточную трубу. Ему по такой сильно пересеченной местности маршрут проложить - удовольствие одно.

Ладно, Астахов, не Астахов, судить рано, но меры принять следует - это абсолютно ясно!

3

Я вызвал Васютина. Он вошел бодрый. свежий, словно и не было бессонной ночи.

- Товарищ подполковник! Лейтенант Васютин по вашему приказанию явился!

Ему, вчерашнему курсанту, видимо, доставляло удовольствие лишний раз повторить вслух свое первое офицерское звание.

- Товарищ лейтенант, - подчеркнуто официально начал я, протягивая эму листок, - возьмите этот адрес и выясните, чем занимался и где провел вчерашний день, а также вечер и ночь Григорий Серафимович Астахов. С кем встречался, у кого был. Установите за ним наблюдение, но в контакт не вступайте. Себя не расшифровывайте.

- Слушаюсь!

Попросив позвать ко мне старшего лейтенанта Максимова, я отпустил Олега Васютина.

Максимова в отделе недолюбливают. Все поручения и приказания он исполняет исправно, но на его лице всегда выражение полного безразличия. Замкнутый человек. И внешность тоже мало глаз радует: невысокий, лысоватый, лицо в морщинах, под глазами мешочки - маловыразительный облик. А вот руки у Максимова большие, сильные. Рабочие руки...

- Разрешите?

Максимов стоял в дверях и взирал на меня откровенно скучающим взглядом. "А ведь мы с ним почти ровесники!" - вдруг вспомнил я. И неожиданно почувствовал, как помимо воли нарастает раздражение против этого человека.

- Иван Иванович, - я старался говорить как можно дружелюбнее, - у вас, по-моему, сейчас нет срочных дел?

- Любые дела срочные, если они дела, Вениамин Александрович, квакающим своим голосом ответил он.

Вот так мы с ним всегда - подчеркнуто. Я ему - "Иван Иванович", а он мне - "Вениамин Александрович". А если я - "товарищ старший лейтенант", он тут же - "товарищ подполковник"...

- Да вы садитесь, Иван Иванович.

- Благодарю. - Он неторопливо опустился на стул.

- Об одном юноше нужно бы сведения собрать. - Я разглядывал его узловатые руки, тяжело лежавшие на столе. - Зовут его Герардом, Герой. Фамилия - Казаков. Живет по Гвардейской улице, в доме восемь, квартира двенадцать.