Исчезнувшая Луна (сборник) - Страница 89

Дорога шла вверх. Мы поднимались к подножью горы. Веди указывала, где мне поворачивать. Вскоре дорога стала тропой и уперлась в толстые стволы деревьев, за которыми скрывалась покосившаяся хижина размером с рояль и гараж. Гараж только снаружи выглядел хилым: фары показали, что внутри он совсем новый, выстроенный из прочного леса.

Я выключил мотор и фары и потянулся к ручному тормозу. Веди, наверное, ожидала этого момента. Я услышал ее движение и затем щелчок, как будто она выдернула что-то из-под приборной доски.

Дверца с ее стороны распахнулась.

Я заорал и выпрыгнул из грузовика следом за ней.

Она уже выбежала из гаража и поджидала меня. Стоило мне показаться в дверях, как я увидел рядом с рукой Веди маленькую зеленую молнию.

Она тянулась ко мне. Я смутно разглядел Веди и догадался, что она вызвала молнию из той штуки, которую держала в руке. Затем молния ударила меня, и все кончилось.

Придя в себя, я обнаружил, что еще жив, но Веди исчезла.

Я долго ползал кругами и наконец ухитрился встать. Чувствовал я себя отяжелевшим и развинтившимся. Руки и ноги не слушались меня, будто координационное управление перегорело. Укрываясь от дождя, я стоял в гараже, растирал онемевшие суставы и думал.

Весь пар из меня вышел. Я уже не хотел взбираться на Олений Рог. Отсюда он казался слишком черным, слишком зловещим, и один только Господь бог знал, что пряталось там под завесой плотных, свинцовых туч. Вспышки настоящих небесных молний освещали тянувшуюся вверх полосу деревьев, ветер яростно раскачивал их верхушки, а от ударов грома трещали мои барабанные перепонки. Дождь хлестал, и я подумал, что подниматься одному — безумие.

Затем я вспомнил о Салли Тейт и о маленьком рыжеволосом пацане, подумал о том, что Эд Биггс, наверное, уже пробирается между этими деревьями и разыскивает меня. Я не знал, долго ли я пролежал тут без сознания.

Я проверил, со мной ли еще мой пистолет. Он оказался на месте. Я пожалел, что нет выпивки, но об этом нечего было и думать. Итак, я вышел из гаража, но не пошел прямо на гору. Мне казалось, что девушка, по всей вероятности, уже добралась до своего братца, предупредила его, и теперь он может следить за мной. Я свернул к востоку, в сторону оврага, который мог послужить мне неплохим убежищем. Мне и раньше приходилось подниматься на Олений Рог, но это было днем, шел снег, со мной шли двое моих друзей, и ничего более зловещего, чем медведь, встретиться нам не могло.

Я лез по крутому склону горы, ползком продираясь между деревьями и густыми кустами. Я промок насквозь. Гром оглушил меня, молнии походили на гигантские факелы, которые кто-то расшвыривал в разные стороны, так что иной раз видны были прожилки на листьях, а иногда наваливалась мрачная темнота, словно солнце и звезды еще не были изобретены. Я потерял овраг. Я осознавал только, что все еще поднимаюсь наверх, в этом не было никаких сомнений. Через какое-то время дождь ослабел и почти прекратился.

В интервалах между раскатистыми ударами грома я услышал голоса. Они были приглушенными и отдаленными. Я попытался определить, откуда они доносятся, и, когда мне показалось, что я их засек, я двинулся в том направлении.

Толстый слой почвы под моими ногами сполз в головокружительную пропасть, и я почти влетел в длинную впадину, темную и густо заросшую. То, что творилось здесь, могла бы увидеть лишь птица, пролетавшая над этим оврагом. Я спустился и осторожно пошел вперед, надеясь, что гроза скроет шум моих шагов.

Голоса стали громче, и теперь к ним примешивался другой звук — скрежет и звон металла.

Я очутился на поляне раньше, чем понял это. Поляна была не больше десяти футов в поперечине. Неподалеку от меня стояли две палатки, так хитро замаскированные между деревьями, что заметить их можно было, лишь подойдя к ним вплотную.

Из одной доносился сонный плач ребенка.

На поляне Веди и Эрник следили за металлической мачтой, медленно тянущейся из глубокой шахты. Вершина ее уже скрывалась в тумане и была значительно выше самых высоких деревьев. На земле рядом с шахтой стояла лампа.

Лица Веди и ее брата были злые, напряженные и упрямые. Похоже, эта взаимная злость сделала их менее людьми или более нелюдьми, чем обычно: она подчеркнула особую структуру скул и челюстей, удлинила голову, ощетинила рыжие с серебром волосы, придала медным глазам зеленый кошачий блеск. Они ссорились, но говорили не по-английски. Эрник шипел и трещал, как гремучая змея.

Веди, как мне показалось, была испугана. Она поглядывала на палатки, и через минуту из одной из них вышел человек — Мартин. Голова его была перевязана, он выглядел усталым, промокшим и крайне раздраженным. Видимо, ему нелегко было добраться до базы.

Он шел прямо к Веди и грубо ругал ее за то, что она сделала.

Эрник сказал по-английски:

— Я не просил сестру ехать сюда и сегодня же отошлю ее домой.

— Вот и прекрасно, — проворчал Мартин. — А базу все равно придется перенести в другое место.

— Может быть, и нет, — ответил Эрник.

Он следил за гибкой мачтой, которая по-прежнему, мягко пощелкивая своими соединениями, тянулась вверх.

— Ты дурак, — сказал Мартин холодно и презрительно. — Из-за тебя все у нас пошло кувырком. Надо было тебе играть с этой девчонкой и сделать пацана всем напоказ! А с парнями в фургоне ты отколол только половину трюка — одного убил, а другого нет. А она испохабила единственный шанс, который у нас оставался. Ты знаешь, каких трудов нам будет стоить найти место наполовину такое же хорошее, как это? Ты знаешь, что я должен был сделать?

Эрник ответил резко, но не очень уверенно:

— Да ладно, хватит собачиться, займись сканнерами. Час-два — и они дадут сигнал. Здесь же полно гор!

— Горы-то есть, — махнул рукой Мартин.

Он снова взглянул на Веди.

— Как ты думаешь, долго ли она будет держать пасть закрытой на вашем конце?

Он повернулся и пошел в палатку.

Эрник неуверенно посмотрел на Веди, а затем снова сосредоточился на мачте. Лицо Веди побелело. Она шагнула было к палатке, но Эрник грубо схватил ее, прошипел что-то, и девушка осталась.

Я неслышно проскользнул к той палатке, где находился Мартин. Оттуда слышалось жужжание и противный скрип. Я опустился на мокрую землю и осторожно пополз ко входу в эту палатку.

Мачта выдвинула свой последний сустав, остановилась в росте, а Эрник и Веди склонились над тем, что показалось мне закопанной в землю контрольной панелью. Я положился на удачу и отодвинул полог палатки.

Изнутри она была заполнена чем-то вроде электронного оборудования. Мартин сидел, сгорбившись перед большой панелью с десятком маленьких экранов, похожих на миниатюрные телевизионные мониторы. Экраны, пока я на них смотрел, показывали широкий ассортимент видов Оленьего Рога и его окрестностей, и Мартин, видимо, с помощью дистанционного управления, включал один за другим далекие передатчики, которые посылали изображения на мерцавшие экраны. Наводка, как видимо, была исключительно точной, потому что помехи почти не искажали изображения. Теперь я понял, чьи глаза следили за мной и домом на Гребне.

Я еще не знал, каким образом появились молнии, но был совершенно уверен, что если машина Эда Биггса появится на одном из этих экранов, то наш шериф непременно познакомится с действием этого таинственного оружия. Бедняга Эд разделит судьбу старого дока, но никто не увидит здесь ничего странного: ведь нынче летом страшные грозы!

Мартин оглянулся, увидел, что вошел не Эрник, и вскочил быстрее, чем я мог предполагать. Он схватил легкий стул, на котором только что сидел, резко швырнул его в меня, а сам тут же нырнул в угол. За ту секунду, в течение которой я уворачивался от стула, он успел схватить автомат.

Воспользоваться им Мартин не успел: я первый дал по нему два выстрела. Он упал — не знаю, раненый или мертвый. Я вышиб ногой автомат из его рук и отпрыгнул к брезентовой стенке рядом с передним полотнищем, не прижимаясь к ней. Палатка была высокая, а маленькие лампы над контрольной панелью не отбрасывали тени.