Исчезнувшая Луна (сборник) - Страница 63

— Но ты же не захочешь уйти.

— Как я могу, Марта?

И я снова начал кричать на нее, говоря, что ей самой следует уходить из нашего дома.

— Ладно, все устроится. А теперь давай подумаем. Я полагаю, что обратиться в полицию мы не можем.

— Вряд ли. Даже подумать страшно — предложить тупоголовому копу забрать женщину с лавандовыми волосами, занимающуюся колдовством. Ты думаешь, что тиара Эриан помогает ей… ну, воздействовать на чужое сознание?

— Точно не знаю. А раз мы этого не знаем, Раф, мы можем подозревать все.

Я вспомнил необъяснимое облегчение, появившееся у меня, когда Марта выбросила мое кольцо. Не могло ли кольцо быть контактной антенной, фокусной точкой для концентрации энергии Эриан, которая усиливалась и целеустремленно направлялась пучком золотых и платиновых проволочек и кристаллом с причудливыми гранями? Вспомнил я и сверкающее ожерелье на шее Бэт в ночь ее смерти.

«Эти подарки должны быть сделаны от души».

— Как же быть, Раф? Я просто ума не приложу. А ты?

— Я полагаю, нам нужно встретиться с ними лицом к лицу и поговорить начистоту.

Марта вздохнула, и мы погрузились в унылое молчание.

Когда мы вернулись домой, было уже совсем темно.

Эриан радостно приветствовала нас.

— Я так счастлива, что вы снова привезли с собой Марту, Раф. Мы очень давно не видели ее.

— Она останется здесь на некоторое время, — сказал я.

— Очень приятно. С тех пор как малышка умерла, мне не с кем и поболтать по-женски. Пойдемте, я посмотрю, все ли в порядке в комнате для гостей.

— Где Дэвид? — спросил я.

— Он уехал в город и вернется только ночью. Мое сердце полно печали; я думаю, что он уехал договариваться о следующей экспедиции.

Она увела Марту. Я пошел следом, якобы для того чтобы убедиться, что у Марты есть все необходимое, и оставался в ее комнате, пока не пришла горничная. Затем я отправился переодеться к обеду, проклиная исчезнувшего Дэвида.

Прежде чем мы спустились вниз, мне удалось перекинуться с Мартой двумя словами.

— Нам лучше подождать, — сказал я. — Надо взяться за обоих сразу. Это единственный способ насторожить Дэвида.

— Он рассказывал тебе о новом полете?

Я покачал головой.

— Он вообще редко разговаривает со мной.

— Вот как? Эриан и тут успела поработать.

В этом, похоже, можно было не сомневаться. Конечно, мы с Дэвидом никогда не пылали страстью друг к другу, но и ссор между нами не случалось.

После смерти Бэт все изменилось.

Эриан была очень приветлива с Мартой.

В прежние времена такой вечер показался бы нам просто восхитительным. Но сегодня… Наши подозрения не шли у меня из головы. Хотелось бы знать, догадывается ли об этом Эриан, если да, то каковы будут ее ответные действия?

Не успел я об этом подумать, как она воскликнула:

— О Раф, вы потеряли свое кольцо.

Я спешно сочинил более или менее убедительное оправдание.

— Мне страшно жаль, Эриан. Когда-нибудь вы сделаете мне другое.

Она улыбнулась.

— Это не потребуется. Подождите!

Она убежала. Мы с Мартой выразительно переглянулись. Эриан вернулась из своей мастерской с шелковой подушечкой в руках.

— Смотрите: к вашей помолвке я приготовила небольшой подарок.

На подушечке лежали два кольца с одинаковым рисунком, одно большое, другое маленькое. Циркониевые камни слабо поблескивали, словно злобные, следящие за нами глазки.

— Вы не поменяетесь ими сейчас? Я была бы так счастлива!

Марта хотела сказать что-то резкое, но я удержал ее взглядом и рассыпался в благодарностях. Если она знает, что мы питаем недоверие к ее подаркам, — ничего не поделаешь, если не знает — не стоит наводить ее на эту мысль сразу же.

— О Эриан, — сказал я, — но они слишком красивы для простого подарка. Надо сберечь их до свадьбы. Мы все равно планировали церемонию обмена кольцами, так что они будут очень кстати. Правда, Марта?

— Да, разумеется.

Эриан сияла, как счастливый ребенок, и без конца повторяла, что ее маленькие безделушки недостойны такой чести. В эту минуту я снова начал сомневаться.

Выглядеть невинным как младенец и при этом таить в душе такие ужасные замыслы — нет, на это никто не может быть способен.

Марта, видимо, заметила мои колебания и сказала:

— Раф, дорогой, спрячь их хорошенько. Я не хочу, чтобы с ними что-нибудь случилось до нашей свадьбы.

Я унес кольца в свою комнату и спрятал в самый дальний угол комода под стопку рубашек. Пока я находился в комнате, у меня возникло страшное искушение надеть большое кольцо на палец, просто посмотреть, полюбоваться необычной огранкой этого камня и филигранной работой его оправы. Какой вред может принести кольцо?

Спасло меня то, что желание это показалось мне слишком сильным. Я испугался. Я быстро задвинул ящик на место, запер его и выбросил ключ в окно. Повернувшись, я увидел на пороге Марту.

— Я не дала бы тебе надеть его, — прошептала она. — Но ты видишь, Раф, насколько мы были правы?

Я даже затрясся. Мы снова пошли вниз, и Марта украдкой шепнула мне:

— Я уверена, что она знает.

Я согласно кивнул, и мне стало страшно.

Стыдно, конечно, бояться такого хрупкого маленького существа, но я боялся.

Когда настало время идти спать, мы с Мартой облегченно вздохнули. Это избавляло нас от тяжкой необходимости разговаривать с Эриан. Спать я не собирался, но рад был находиться подальше от нее.

Комната Марты располагалась невдалеке от моей — дальше, чем мне бы хотелось, однако достаточно близко, чтобы я услышал, если Марта позовет меня. Я велел ей оставить дверь открытой и орать во всю глотку, если что-нибудь — все равно, что — покажется ей не так. Свою дверь я тоже оставил открытой и уселся в кресло, откуда мне был виден освещенный коридор. Я пожалел, что у меня нет оружия, но для этого надо было идти к Джемиссону за ключами, а я отчаянно боялся оставить Марту одну.

В доме стояла полная тишина. Огромные старинные часы на лестничной площадке монотонно и мирно отбивали каждые четверть часа, а каждый новый час отсчитывался ударами глубокого, низкого тона. Кажется, последний бой я слышал в половине второго. Я не собирался спать и нарочно ничего не пил вечером, кроме черного кофе. Но меня так долго мучила бессонница!

Я помню, что вышел в коридор и заглянул в комнату Марты. Марта лежала, свернувшись клубочком. Что было потом, я помню смутно. Не думаю, что я спал очень крепко или очень долго, но и этого было достаточно. Я увидел живой и очень страшный сон. Я видел Марту, стоявшую в саду в клетчатом купальном халате. Ей грозила какая-то опасность, и я должен был спасти ее.

Я вскочил с кресла и прислушался.

Царящую в доме тишину нарушало только негромкое тиканье часов на площадке. Я побежал в комнату Марты. Сначала мне показалось, что она спит, но потом я разглядел на постели только скомканное одеяло. Я окликнул Марту, но ответа не было. Продолжая звать ее, я торопливо сбежал вниз. Повсюду стояла глубокая тишина, и так продолжалось до тех пор, пока я не выскочил на террасу над темным садом: там до меня долетел ее зов.

Полная луна ярко освещала ее клетчатый купальный халат и белое, как у мертвеца лицо. Еще минута — и я уже обнимал ее, а она рыдала и не могла поверить тому, что я жив.

— Наверное, мне это приснилось, Раф, но я была уверена, что ты лежишь где-то здесь — раненый, а может, и умирающий.

Она была ужасно испугана, и я тоже.

Я знал, кто послал эти сны — их не трудно было послать даже без помощи телепатии. Мы так боялись друг за друга, повсюду нам мерещились опасности, и во сне наша тревога не хотела покидать нас.

Мы поднялись по ступеням на широкую террасу, залитую этим проклятым ярким лунным светом. Из дверей библиотеки вышел Дэвид и преградил нам путь. В руках он сжимал двустволку и на таком расстоянии не мог промахнуться.

Дэвид!