Исчезновение венериан - Страница 5

— Зачем ты это делал? — спросила она.

— Что делал?

— Нес это. — Под «этим» она, по всей видимости, подразумевала Маклерена.

Харкер неожиданно понял, что между ним и девушкой — пропасть и все объяснения будут напрасны.

— Он мой друг. Он… Я должен…

Она изучила его мысли и покачала головой:

— Я не понимаю. Это испорченное… — Ее мысль-образ была комбинацией из понятий, «сломано», «кончено», «бесполезно». — Зачем это нести?

— Маклерен не «это». Он человек, как и я. Он мой друг. Он болен, и я должен ему помочь.

— Не понимаю.

И она дала Харкеру понять, что он волен заниматься любыми глупостями, ее это не касается.

Потом она снова тронулась в путь, не обращая внимания на просьбу Харкера подождать.

Харкер через силу поднял Маклерена и снова зашагал. Эх, кабы Сим был здесь!.

Он тут же пожалел, что подумал о Симе, и от души пожелал, чтобы тот умер быстро, до того… До чего? «Боже, уже темно, мне страшно, я скоро надорвусь от такой тяжести, а эта ведьма идет себе передо мной в синем тумане…»

«Ведьма», однако, была великолепно сложена и очаровательна, как луч лунного света, как чашечка цветка, полного душистого нектара тайны и неизвестности. Сердце Харкера помимо его воли забилось сильней.

Они двигались в ароматной тени деревьев.

Лес был не густой, с широкими мшистыми холмами и большими полянами. Под ногами повсюду росли цветы, но не было ни кустарников, ни папоротников. Вдруг девушка остановилась и подняла руку. Цветущая ветка, до которой она не могла дотянуться, сама наклонилась к ее лицу. Девушка сорвала большой цветок и воткнула себе в волосы. Затем повернулась и улыбнулась Харкеру. Он вздрогнул:

— Как ты это делаешь?

Она растерялась:

— Ты имеешь в виду ветку? Ах, это… — Она засмеялась. Это был первый звук, который она издала, и он окатил Харкера будто теплым серебряным дождем. — Я просто подумала, что хочу сорвать цветок, и ветка наклонилась.

Телепортация, телекинетическая энергия — кажется, так это называется в книгах. На Земле кое-что знали об этом явлении, но в колонии было не до чтения книг, Даже из собственной скудной библиотеки. Вроде бы существовала какая-то религиозная секта, которая заставляла розы склоняться прямо в руки. Древняя мудрость гласила, что библейские чудеса совершались с помощью могучей энергии духа. Очень просто. Ну да.

Харкер невольно подумал, не может ли девушка сделать такое и с ним. Но ведь его мозг принадлежит только ему. Или нет?

— Как тебя зовут? — спросил он.

Она издала прозрачную трель. Харкер попытался просвистеть нечто подобное, но у него ничего не вышло. «Что-то вроде музыкального языка», — сообразил он. Это выглядело так, словно она подражала птицам.

— Я буду звать тебя Бутон, — сказал он. — Только ты этого не понимаешь.

Девушка приняла образ, рожденный в его мозгу, и вернула обратно: яркий огонь в густой бахроме лучей, цветы в китайской вазе его матери. Она снова засмеялась, отослала своих черных птиц и пошла по лесу, напевая, как иволга. Ей ответили другие голоса, и вдруг между деревьями появился ее народ.

Все они были похожи на нее: мужчины, стройные и хрупкие, как дети, и женщины, нежные, словно цветы. Харкер насчитал более сотни обнаженных смеющихся любопытных созданий. То, что Харкер назвал лепестками, растущими на их головах, было всех цветов спектра и всевозможных оттенков — от кроваво-красного до снежно-белого.

Существа непрерывно выводили долгие трели. Видимо, Бутон рассказала им, как нашла Харкера и Маклерена. Вся толпа медленно шла по лесу и наконец остановилась на громадной поляне, где росли только отдельные деревья.

Здесь же журчал источник, образовавший маленькое озерцо, а затем поток исчезал за папоротниками.

Маленький народ все подходил, и теперь Харкер видел, что все они молоды и младшие — совсем крошечные — отличаются от старших только размерами.

Стариков среди них не было. Не увидел он и больных. Харкера, изнемогавшего от усталости и чувствовавшего близкий приступ лихорадки, это не ободрило.

Он посадил Маклерена у источника. Захлебываясь, как животное, раненый принялся пить и вымочил себе голову и плечи. Лесные люди стояли кругом и молча наблюдали. Харкер почувствовал себя неловко, словно рыгнул в церкви. Он умыл Маклерена, помог ему напиться и осмотрел его ногу.

Нужны были свет и тепло.

Вокруг источника валялось много сушняка, а на камнях рос сухой мох. Харкер собрал кучу сухих веток. Лесной народец наблюдал за ним. Их пристальные, сияющие взгляды действовали Харкеру на нервы. Руки его тряслись так, что он высек искру только с четвертой попытки.

Крошечный огонек заставил молчаливые ряды зашевелиться. Харкер стал раздувать огонь. Язычок пламени, сначала маленький, трепещущий и бледный, набрал силу и вырос. Харкер увидел полные ужаса глаза лесных людей. Раздался испуганный визг, и все исчезли, как сухие листья, унесенные ветром.

Харкер достал нож. Лес был теперь тих, но не спокоен. По спине и затылку Харкера ползали мурашки, стягивало скулы. Не обращая на это внимания, он принялся водить лезвием над пламенем.

Маклерен молча смотрел на него. Харкер улыбнулся:

— Все будет в порядке, Рури.

Он осторожно нажал на нужную точку на скуле раненого. Тело Маклерена вздрогнуло и обмякло. Харкер распрямил вздувшуюся ногу Маклерена и принялся за работу.

Снова наступило утро. Харкер лежал у источника на прохладной траве. Угли костра серели и гасли. Он чувствовал себя отдохнувшим, лихорадка, похоже, отступила. Воздух был словно вино.

Харкер перекатился на спину. Дул ветер, живой и сильный, щекоча ноздри каким-то необычным запахом. Деревья шумно веселились и чуть не кричали от радости. Харкер глубоко вздохнул и вдруг осознал, что облака высоко, выше, чем это бывает на Венере. Ветер разгонял их, и дневной свет был таким же ярким, как…

Харкер вскочил. Кровь бурлила в нем, слепила глаза. Он бросился к высокому дереву и полез по ветвям, пока не добрался до самой верхушки.

Под ним расстилалась чаша долины, зеленая, богатая, привлекательная. Вокруг нее поднимались серые гранитные утесы.

Они вздымались там, где гулял ветер, а за ними, далеко-далеко, виднелись горы, уходившие в небо.

На горах сквозь туман облаков белел снег, и, пока Харкер смотрел на него, там мелькнул какой-то отблеск и исчез так быстро, что Харкер увидел его скорее сердцем, чем глазами.

Солнечный свет. Снежные поля и над ними солнце.

Он не сразу спустился вниз, в тишину поляны, а стоял на ветке, не двигаясь, и увидел то, чего не видел раньше. Тогда он спустился.

Рури Маклерен исчез. Оба рюкзака, один с едой, другой с веревками, перевязочным материалом, кремнем и кресалом, тоже испарились, а с ними и их копье. Ощупав бедро, Харкер не нашел ничего, кроме своего голого тела. И нож, и даже штаны были с него сняты.

Стройная восхитительная фигура выступила из тени деревьев. Громадный белый цветок светился в синих кудрях. Сияющие глаза насмешливо смотрели на Харкера. Бутон улыбалась.

Мэтт Харкер не спеша подошел к ней. Его суровое лицо ничего не выражало. Он старался, чтобы и мозг тоже ничего не выражал.

— Где мой друг?

— В Конечном месте.

Бутон неопределенно кивнула в направлении утесов, откуда пришли земляне. Ее мысль-образ продемонстрировала Харкеру нечто среднее между кучей отбросов и кладбищем. И совершенно отчетливо чувствовалось, что ей очень досадно тратить время на такие пустяки.

— Вы его… Он еще жив?

— Оно было живое, когда мы положили его там. Все в порядке. Оно будет ждать, пока не прекратит двигаться, как когда-нибудь и все мы.

— Зачем вы его…

— Оно уродливое. — Бутон пожала плечами. — Оно сломанное.

Она подняла руки и закинула назад голову. Трепет наслаждения прошел по ее телу. Она снова улыбнулась Харкеру.

Тот попытался скрыть свою злость и не торопясь направился к утесам. Когда он проходил мимо куста с желтыми цветами и колючими ветками, одна ветка внезапно согнулась и хлестнула его по животу. Он резко остановился и услышал смех девушки.