Исчезающие в темноте – 2. Дар - Страница 3

Она пошла в отца-художника не только внешностью, заполучив светлые волосы и карие глаза, но и любовью к рисованию. О таланте пока говорить было рано, хоть Марк и утверждал, что он у нее определенно есть, но, по крайней мере, желание бесконечно пачкать карандашами и красками альбомные листы, а иногда и стены, у нее точно было. Пару месяцев назад Марк записал ее в художественный кружок, и она оставляла далеко позади даже детей постарше.

Они гуляли по ярмарке до самого вечера, наслаждаясь горячим вином со специями, запах которого витал над городом, яблоками в карамели, предрождественской веселой атмосферой, и лишь однажды прервались на поздний обед в ресторанчике неподалеку.

На город уже опустилась темнота, усиливая ароматы праздника, засверкала и заискрилась яркими красками площадь и все на ней: деревья, бесконечные павильоны с едой, игрушками и сувенирами, карусели для детей, кукольный театр и – самое главное – высокая нарядная ель. И хоть снег в этом году не спешил радовать жителей столицы Австрии, приближение чуда так и витало в воздухе.

Марк хромал уже так сильно, что Соне пришлось ходить самой, лишь держа его за руку, но и она все чаще терла глаза и даже отказалась от очередного имбирного пряника, которые поглощала как маленькая черная дыра.

– Может, начнем выдвигаться в сторону отеля? – предложила Рита, видя все это дело. – Я напишу бабушке смс, она возьмет такси, доберется до отеля сама. А чуть позже все вместе поужинаем где-нибудь.

– Может, и правильно, – вздохнул Марк, но Соня тут же дернула его за руку и указала куда-то вперед. – Еще карусели? – обреченно вздохнул он.

Девочка кивнула. Марк вопросительно посмотрел на Риту. Та присела на корточки, оказавшись с дочерью одного роста и улыбнулась.

– Может быть, завтра?

Соня сердито нахмурилась.

– Мы придем свежие, отдохнувшие. Ты будешь кататься столько, сколько захочешь, обещаю тебе.

Пшеничного цвета брови почти сошлись над карими глазами, а нижняя губа выпятилась так сильно, что рисковала стать длиннее курносого носика.

Марк сдался первым.

– Ну ладно, но один круг.

Соня радостно улыбнулась и хлопнула в ладоши.

– Она из тебя веревки вьет, – тихо заявила Рита, снова поднимаясь на ноги.

– Зато я добрый полицейский, а ты злой, – усмехнулся Марк. – И поэтому ты завидуешь. – Он коснулся губами кончика ее носа. – Мы быстро.

Рита несколько секунд наблюдала за тем, как они вдвоем шли в сторону каруселей: мужчина, который слышит призраков, и девочка, которая за всю свою жизнь не произнесла ни звука. Каждый раз, когда Рита смотрела на них, что-то странное шевелилось внутри нее. Таинственное и непонятное, как предчувствие чего-то важного, но чего именно, Рита не могла определить. Два самых необычных в мире человека. Впрочем, она тоже прекрасно вливалась в их компанию со своим даром, который уже начала ненавидеть. Может быть, у таких людей, как она и Марк, просто не мог родиться другой ребенок?

Купив глинтвейн в большой красивой чашке – в основном из-за самой чашки, за которую пришлось немного переплатить, зато можно было не возвращать и оставить себе в подарок, – Рита нашла скамейку и опустилась на нее, вытащив из сумки телефон. Она прекрасно знала и Марка, и Соню: одним кругом на карусели они не ограничатся.

Сразу после Нового года ей предстояло выйти на работу, поэтому все свободное время она посвящала подготовке: читала научные статьи, чтобы быть в курсе новых тенденций, учебники, чтобы вспомнить что-то, если вдруг забыла, и просто последние новости из мира медицины. Она любила свою профессию, долго шла к ней и даже была немного расстроена, когда поработать удалось всего полтора года. Собиралась выйти из декретного отпуска, едва ребенку исполнится два года, но сразу после рождения Сони поняла, что это невозможно. Девочка не была немой, это в один голос твердили все врачи. Она прекрасно слышала, улавливала не только интонации, но и понимала слова, только ничего не говорила. Немые люди все же умеют издавать хоть какие-то звуки: мычание, смех, плач. Соня же не умела ничего из этого. Как отправлять ее в детский сад, Рита понимала плохо, поэтому решила дать ей еще немного времени. Вариант отправить ее в специальную группу к глухонемым детям они на семейном совете отмели сразу. Возможно, именно это и не давало ей покоя каждый раз, когда она смотрела на дочь. Она еще такая маленькая, как она справится с трудностями, как переживет осознание, что она не такая, как другие дети?

Рита так увлеклась чтением очередной статьи, что перестала замечать время. Очнулась лишь тогда, когда кто-то совсем рядом окликнул ее:

– Эй, девушка, вы меня слышите?

Она оторвалась от телефона и не сразу поняла, что именно ее удивило, лишь секунду спустя сообразив: к ней обращались по-русски. Конечно, на ярмарке было полно туристов из русскоговорящих стран, она то и дело слышала русскую речь, но ведь сама сейчас молчала. Как в ней узнали русскую? Хотя, вполне возможно, девушка, стоящая перед ней, просто не знала другого языка. Или же умудрилась заглянуть в телефон и увидеть знакомые буквы.

Неожиданная собеседница выглядела необычно: невысокого роста, в черном пальто нараспашку, с длинным вязаным шарфом, обвивающем шею как удав, в рваных джинсах, из которых выглядывали уже посиневшие от холода коленки, чуть растянутом свитере, ботинках на толстой подошве и с ярким рюкзаком за плечами, она больше всего походила на американских хиппи. На вид ей было не больше восемнадцати, но, возможно, несколько лет скрадывало полное отсутствие макияжа. Рите казалось, что в современном мире девочки красятся практически с первого класса школы. С появлением Сони она начала внимательнее относиться к таким вещам, хотя Соне, конечно же, до этого было еще далеко.

– Простите? – Рита вопросительно приподняла брови.

– Не хотите шарики купить?

Девушка-хиппи сунула ей под нос большую коробку, в которой лежали четыре новогодних шара удивительной красоты: больших, ярко-оранжевых, цвета первых одуванчиков, расписанных явно вручную серебристой краской, посыпанные сверху блестками. Рита с трудом заставила себя оторвать взгляд от красоты.

– Спасибо, – она с сожалением покачала головой. – Мы накупили уже на пять елок.

– Пожалуйста, – девушка не собиралась так быстро сдаваться. – Всего двадцать евро. Я не рассчитала немного, потратила все деньги. Самолет домой только завтра, а есть хочется уже сегодня, – оно озорно улыбнулась, и Рита не выдержала.

Игрушки на самом деле были невероятно красивыми. Наверняка стоили под сотню евро, за двадцать невозможно было устоять. Вдобавок они очень походили на елочный шар, который давно, когда Рите было двенадцать и она с бабушкой приехала в Вену первый раз, фрау Шульц купила ей в подарок на ярмарке. Только тот шар был серебристого цвета. Рита очень любила его и рыдала два дня, когда однажды по неосторожности разбила.

И она не удержалась.

– Спасибо вам! – горячо поблагодарила девушка, получив заветную бумажку и сунув ей в руки коробку.

Рита не успела ничего ответить, как девушка уже бросилась бежать, на ходу помахав кому-то рукой. Быть может, подружке или молодому человеку, с которым приехала сюда. Рита ей даже немного позавидовала. Она всегда была слишком правильной, слишком прагматичной. Старалась просчитывать свои действия наперед, тщательно контролировала доходы и расходы, крайне редко совершала что-нибудь спонтанное. Она никогда не смогла бы потратить все деньги в путешествии и потом продавать покупки, чтобы дождаться самолета или оплатить обратный билет. Вот Марк наверняка смог бы.

Стоило только вспомнить о нем, как они с Соней появились в поле зрения. Соня держала в руках очередной красочный пакет, а Марк крутил головой в разные стороны, наверное, выискивая взглядом Риту. Она помахала ему рукой, привлекая внимание.

– Это не ребенок, а электровеник, – пожаловался Марк, опускаясь на скамейку рядом с ней и вытягивая левую ногу, едва заметно поглаживая колено ладонью.