Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы - Страница 19

Бичом современной психотерапии является поразительное отсутствие согласия ее различных школ насчет самых основополагающих вопросов жизнедеятельности человеческой психики и ее главных движущих сил, насчет причины, природы и развития симптомов, насчет стратегии и техники психотерапии. Это относится не только к школам, основанным на полностью взаиморазличающихся философских предпосылках вроде бихевиоризма, психоанализа и экзистенциальной терапии, но также и к различным ветвям глубинной психологии, которая исторически развивалась из того же источника; из первоначальной работы Зигмунда Фрейда – адлеровская, ранкианская, юнговская, кляйнианская, райхианская и лакановская школы, а также эгопсихология и многие другие.

Мир современной психотерапии напоминает собой большой забитый рынок, на котором трудно ориентироваться. Каждая из множества школ одному и тому же эмоциональному и психосоматическому нарушению дает разные объяснения и использует разную терапевтическую технику. Каждый из этих подходов выказывает себя в качестве научного метода понимать и лечить эти проблемы. Трудно даже вообразить подобную степень разногласий в какой-либо из наук естественных. А в психологии мы как-то научились сживаться с подобным положением и, как правило, даже не подвергаем это сомнению и не считаем его странным.

Нет никаких убедительных статистических исследований, показывающих, что один вид психотерапии превосходит другие. Различия, существующие внутри школ, кажется, даже больше, нежели между ними. Да и вообще, психотерапия настолько же хороша, насколько хорош врач; хорошим врачам во всех школах удается получать лучшие результаты, а плохим врачам – худшие, вне зависимости от их принадлежности. Так что совершенно ясно, что результаты психотерапии имеют весьма малое отношение к теоретическим представлениям особой школы и к тому, что врачи думают насчет того, что они делают: по поводу содержания и времени толкований, об анализе переноса, стратегическом использовании молчания и так далее.

Кажется, что факторы, которые в психотерапии играют решающую роль, весьма отличаются от тех, которые обычно обсуждаются на страницах профессиональных книг. Их также очень трудно описать в научных понятиях, чему служат примером такие определения как «качество человеческих взаимоотношений между врачом и пациентом» или же «чувство пациента, что он впервые в жизни был безоговорочно принят и понят другим человеком». В связи с этим мы как начинающие профессионалы потому выбираем одну определенную школу психотерапии, к примеру фрейдовскую, райхианскую, юнговскую или салливановскую, что были вовлечены в нее исключительно по личным причинам. Это исключительно субъективный выбор, отражающий структуру нашей собственной личности и имеющий весьма малое отношение к объективной ценности и научной точности того или иного отдельного подхода.

Работа с холотропными состояниями наводит на мысль о весьма любопытной альтернативе: если эксперты не могут прийти к соглашению, почему бы им не довериться собственному исцеляющему разуму, собственному внутреннему целителю. Такой подход вначале предлагался К.Г. Юнгом. Он осознавал то, что невозможно добиться интеллектуального понимания того, как работает психика, почему развиваются симптомы, и разработать на основе этого некую технологию, которая позволит выправлять психологическую жизнедеятельность других людей. Согласно Юнгу, душа не является продуктом мозга; она – мировое начало (апгта tnundi)> которое пронизывает все сущее, и наша индивидуальная психика – часть этой космической матрицы.

Рассудок – только одно частное отправление психики, дающее нам возможность ориентироваться в житейских обстоятельствах и справляться с повседневными делами; он не способен постигать психику и руководить ею. Юнг видел задачу врача в том, чтобы помочь установить динамическое взаимодействие между сознательным эго пациента и самостью, некой более высокой стороной его личности; и это взаимодействие принимает вид диалектического обмена, использующего язык символов. И тогда исцеление идет из общественного бессознательного и руководится внутренней разумностью, великая мудрость которой превосходит всякое знание любого отдельно взятого врача или терапевтической школы. В этом суть того, что Юнг называл процессом индивидуации.

Терапевтическая работа с холотропными состояниями, как то показывают примеры из лечения психоделиками или холотропным дыханием, в общем-то подкрепляет юнговское понимание терапевтического процесса. Однако она намного более действенна, чем те терапевтические методы, что были доступны Юнгу, вроде разбора сновидений и метода деятельного воображения. Холотропные состояния имеют свойство приводить в действие потенциал самоизлечения души и тела и запускать начало процесса преображения, руководимого глубинной внутренней разумностью. В этом процессе бессознательный материал с сильной эмоциональной нагруженностью и значимостью сам собой проявляется в сознании и становится доступным для полного переживания и воссоединения.

И тогда задача врача – предложить метод для возбуждения холотропного состояния сознания (например, психоделическое вещество, ускоренное дыхание или музыка, навевающая воспоминания), создавать безопасное окружение, а также безоговорочно и с полным доверием поддерживать самодвижное протекание процесса. Это доверие должно распространяться и на те ситуации, в которых врач умом не в состоянии понять, что происходит. Исцеление и разрешение могут часто происходить такими путями, которые превышают наше рациональное понимание. Таким образом, в этом виде терапии врач отнюдь не деятель, не посредник в качестве средства, способствующего процессу исцеления, но сочувствующий помощник и соратник. Эта установка находится в полном согласии с изначальным значением греческого слова therapeutes, которое означает сидельца или помощника при процессе исцеления.

Традиционная психология и психиатрия находятся во власти материалистической философии и не признают духовность ни в каком ее виде. С точки зрения западной науки единственную действительность представляет собой мир материальный, а духовная вера в любом виде рассматривается как отражение недостатка образования, как первобытное суеверие, магическое мышление или возврат к образчикам детского поведения. И в таком случае прямые переживания действительностей духовных низводятся до мира грубой психопатологии, до разряда серьезных психических расстройств. Западная психиатрия не делает никакого различия между мистическим переживанием и переживанием психотическим и рассматривает оба в качестве проявлений психического заболевания. В своем отторжении религии она не отличает первобытные народные верования или фундаменталистски буквальные толкования священных писаний от утонченных мистических традиций и духовных философий Востока, основанных на многих столетиях систематического самосозерцательного исследования души. Любого рода духовность она превращает в патологию и вместе с ней всю духовную историю человечества.

Данные исследований холотропных состояний подтверждают одну важнейшую догадку К.Г. Юнга. По Юнгу переживания, берущие свое начало на более глубоких уровнях психики (в моей терминологии «околородовые» и «трансперсональные» переживания), обладают неким свойством, которое он называл (вслед за Рудольфом Отто) нуминозностью. Они связаны с ощущением того, что человек сталкивается со сферой священной, святой и коренным образом отличающейся от повседневной жизни, со сферой, относящейся к высшему порядку действительности. Понятие «нуминозное» относительно нейтрально и потому предпочтительнее других подобных именований, таких как религиозное, мистическое, магическое, святое или священное, которые часто употребляются неточно и легко сбивают с толку.

Дабы предотвратить недопонимание и путаницу, которые в прошлом компрометировали обсуждения многих подобных тем, решительно необходимо провести ясное различение между духовностью и религией. Ибо духовность основана на непосредственном переживании иных измерений действительности. Для нее не требуется особого места или особого лица, выступающего посредником в связях с божественным, хотя мистики могут, конечно же, пользоваться духовным руководством и прибегать к сообществу сотоварищей, как и они, посвятивших себя поискам. Духовность заключает в себе особое отношение человека и мира, и потому, в сущности, это личное и частное дело. У истоков всех больших религий были духовидческие (перинатальные и/или трансперсональные) переживания их основателей, пророков, святых и даже обыкновенных последователей. Все основные духовные священные писания: Веды, буддийский Палийский канон, Библия, Коран, Книга мормона и многие другие – основываются на откровениях в холотропных состояниях сознания.