Исаак Ньютон. Его жизнь и научная деятельность - Страница 19

Рассеянность Ньютона вошла в пословицу, и каждому известны относящиеся сюда анекдоты, из которых самым достоверным считается следующий. Однажды друг Ньютона, доктор Стюкели, пришел в его отсутствие, когда обед стоял на столе. Прождавши с час и потеряв терпение, гость приподнял тарелку и, увидев жареного цыпленка, съел его и положил обратно одни косточки. Вскоре возвратился Ньютон, который, поздоровавшись с гостем, сел обедать, но, сняв тарелку и увидев кости, воскликнул: “Однако как мы, философы, рассеянны: право, я думал, что еще не обедал”. Иногда Ньютон, встав по обыкновению рано, сидел целый час в постели не одеваясь и обсуждая какую-нибудь задачу.

Ньютон никогда не вел счета деньгам. Щедрость его была безгранична. Он говаривал: “Люди, не помогавшие никому при жизни, никогда никому не помогли”. В последние годы жизни Ньютон стал богат и раздавал деньги тысячами рублей; но и раньше, когда он сам нуждался в необходимом, он всегда поддерживал близких и дальних родственников. Впоследствии Ньютон пожертвовал крупную сумму приходу, в котором родился, и часто давал стипендии молодым людям. Так, в 1724 году он назначил стипендию в двести рублей Маклорену, впоследствии знаменитому математику, отправив его за свой счет в Эдинбург в помощники к Джемсу Грегори.

Остается высказать несколько общих замечаний о научном гении Ньютона.

Сравнивая Ньютона с другими знаменитыми математиками и физиками и принимая во внимание эпоху, в которую он жил, придется сказать, что из древних ближе всего к нему подходит по гению Архимед, а в новой истории едва ли кто-нибудь может быть поставлен рядом с Ньютоном. Величие научного гения прежде всего сказывается в способности опережать свой век и намечать в общих чертах открытия далекого будущего. В этом отношении Ньютон не имел соперников. Поразительная проницательность его, быть может, ни в чем так не обнаружилась, как в его знаменитом утверждении, что алмаз есть “створоженное смолистое вещество”, – в то время кристаллизацию называли створаживанием. В эпоху младенчества химии Ньютон нашел связь между горючестью веществ и значительной преломляющей их способностью и отсюда вывел, что алмаз есть кристаллизованное горючее вещество, содержащее углерод, – Ньютону не хватало новейшей терминологии. Задолго до изобретения так называемого вариационного исчисления, позволяющего находить наибольшие и наименьшие величины, Ньютон обладал методом, посредством которого решал труднейшие из подобных задач. За шестьдесят лет до открытия астрономом Брадлеем того колебания земной оси, которое присоединяется к “предварению равноденствий” и называется нутацией, колебанием, в силу которого земная ось описывает не круговой, а волнистый конус, Ньютон предвидел это явление, исходя из чисто теоретических данных. Гениальные исследования Лагранжа и Лапласа относительно планетных возмущений и устойчивости Солнечной системы в общих чертах уже содержатся в ньютоновых “Началах”. Ньютон вычислил плотность Земли, определив ее между 5 и 6, и понадобился ряд измерений, от Кавендиша (1798 год) до Бэли (1842 год) и до новейшего времени, чтобы найти числа от 5,48 до 5,66. Будучи уже в преклонных летах, Ньютон дал теорию астрономической рефракции. Позднейшие ученые придумали множество поправок, считая приближение Ньютона слишком грубым; и в конце концов оказалось, что “грубый” метод Ньютона дает числа не хуже тех, которые были добыты при помощи чрезвычайно сложных и утонченных наблюдений и вычислений.

В истории науки известны примеры угадывания истин – не того “бессознательного творчества”, о котором говорят философы вроде Гартмана, но угадывания, составляющего плод глубоких размышлений, открывающих истину раньше, чем сам исследователь выяснил себе сущность своего метода. Знаменитый Эйлер открыл одну из важнейших теорем высшей математики точно по наитию свыше; Ферма дал множество теорем, быть может найденных индуктивно, но, быть может, и угаданных, без всяких строгих доказательств; с Ньютоном это случалось нередко: так, он не оставил доказательства теоремы, по которой степень удлинения планетной орбиты зависит от отношения между силою тяготения и центробежной силою, и лишь через полвека эта теорема была доказана его учеником Маклореном.

Ньютон соединял в себе все качества, которым мы удивляемся в других великих математиках: глубину анализа, отличавшую Лейбница, Эйлера и Лагранжа. Последний из них сказал: “Ньютон величайший гений и самый счастливый из всех, потому что система мира только одна и открыть ее можно было лишь однажды”. При этом Ньютон обладал изумительною способностью к геометрическому синтезу: он умел решать с помощью геометрии теоремы, с которыми едва справляется анализ. В этом отношении Ньютон превосходил даже Монжа, о котором Лагранж сказал: “Это дьявол геометрии”. Особенно любопытен следующий факт, характеризующий геометрический талант Ньютона. После ссоры с Ньютоном Лейбниц, желая доказать превосходство своего метода бесконечно малых над флюксиями Ньютона, послал вызов всем английским математикам, то есть, в сущности, Ньютону, придумав чрезвычайно трудную задачу. Задача была послана Лейбницем в 1716 году в письме аббату Конти, по его собственным словам, “с целью пощупать пульс у английских аналитиков”. Ньютону было в то время семьдесят четыре года. Задача состояла в том, чтобы найти кривую, пересекающую под прямыми углами бесчисленный ряд однородных кривых, например кругов или Парабол. Ньютон получил эту задачу в пять часов пополудни, когда он возвращался со службы с монетного двора. Несмотря на утомление, он тотчас взялся за задачу и в тот же вечер решил ее.

Среди математиков и физиков новой истории Ньютон занимает такое же отдельное место, как его соплеменник Шекспир среди драматургов. Были ученые более плодовитые, даже более блестящие; но по глубине и широте философской мысли, по важности сделанных им сообщений, по вечности истин, содержащихся в его теориях, из которых еще будут черпать десятки и сотни поколений, Ньютон не имел себе равных, и его современник Галлей, прочитав “Начала”, вправе был сказать: “Никогда еще ничего подобного не было создано силами одного человека”.

1. D.Brewster. The Life of Sir Isaac Newton.

2. Biot. Biographie de Newton (в Oeuvres Compl., именно в Mйlanges Scientifiques и в Biogr. universelle).

3. Terquem. Aperзu des йvйnements etc. 1856.

4. Turner. Collections.

5. Remusat. Newton. Rev. des deux Mondes. 1856, Dec.

6. Revue philosophique, 1879 и многие другие.

На русском языке есть биография Ньютона, составленная господином Маракуевым (Ньютон, его жизнь и труды. 2-е изд. М., 1890), к которой приложен сделанный по Вольферсу перевод отрывков из “Principia”, преимущественно из первой книги. Кроме того, есть русский перевод книги Фитье “Светила науки”, где между прочим находится биография Ньютона. О главных сочинениях Ньютона сказано в тексте. Здесь упомянем еще чисто математические трактаты, как, например, знаменитое “Перечисление кривых третьего порядка”, сохранившее все свое значение до сих пор; затем “Метод флюксий” – всего несколько страниц: Ньютон не любил развивать подробности, предоставляя это другим; затем “Трактат о квадратуре кривых”. Остальные трактаты по математике изданы друзьями Ньютона, частью с его согласия (“Methodus differentialis”, 1711), частью против его воли (“Универсальная арифметика”, которую Уистон составил по лекциям Ньютона), наконец, частью после его смерти (“Аналитическая геометрия”). Лучшее издание сочинений Ньютона было сделано Горслеем в 1779 году (“Isaaci Newtoni Opera”). Ньютоновы “Начала” переведены на многие языки. Лучший перевод немецкий, сделанный Вольферсом.