Ирония любви - Страница 14

— Что делаешь сегодня вечером?

— Вечером? — переспросила я, чуть отодвигаясь в сторону.

От Лёни пахло мятной жвачкой и обещанием страстной ночи.

— Ага, — кивнул он, сильнее стиснув мои плечи.

— Вечером я занята, — выдавила я и попыталась сбросить Лёнину руку.

— Брось, крошка, — ухмыльнулся Лёня. Он не воспринял моих слов всерьез. — Мы же оба знаем, что ты от меня без ума. Не ломайся.

Его тон и улыбка заставили меня стиснуть зубы. Мне жутко захотелось проучить этого самоуверенного нахала и плевать на его чувствительное достоинство. Грубо сбросив Лёнину руку со своего плеча, я встала из-за стола, повернулась к нему лицом и отрывисто повторила:

— Сегодня вечером я занята.

У Лёни отвалилась челюсть. Он не верил своим ушам, но достаточно быстро справился с собой. Лицо его приняло прежнее выражение.

— Предлагаю тебе изменить свои планы, — улыбнулся он обаятельной улыбкой пожирателя женских душ. — Я собираюсь пригласить тебя в ресторан.

— Пригласи кого-нибудь другого, — посоветовала я и вышла из кабинета, оставив Лёню в полной растерянности.

В дверях я столкнулась с Ниной, которая возвращалась от шефа. Я нечаянно задела ее плечом, и она выронила папку, из которой посыпались листы бумаги.

— Ты куда так несешься? — спросила Нина. Она присела на корточки и стала собирать разлетевшиеся во все стороны документы.

— Извини, я тебя не заметила. — Я бросилась помогать ей.

— Ты бежишь так, будто за тобой по пятам гонятся собаки.

— Что-то вроде того, — невесело ухмыльнулась я, вспомнив Лёнину плотоядную улыбку, и добавила: — Лёня пригласил меня вечером в ресторан.

— Это же здорово, — обрадовалась Нина, запихивая бумаги в папку. — Ведь об этом ты и мечтала. Поздравляю. — С опозданием она заметила, что на моем лице нет ни малейших признаков радости, и нахмурилась: — Только, кажется, ты не рада этому приглашению.

— Вот именно, — вздохнула я. — Если бы он пригласил меня месяц, неделю назад, я прыгала бы от счастья, но сейчас…

— А что сейчас?

— Сейчас я никуда не хочу с ним идти.

— Ну-ка, пойдем, расскажешь обо всем по порядку, — предложила Нина и потащила меня в курилку, расположенную в конце коридора.

— Нечего рассказывать, — протестовала я, но Нина была непреклонна. Протащив меня за руку через весь коридор, она села на подоконник в курилке, где в этот час никого не было.

— Ну рассказывай.

Кажется, она догадалась о том, что мои мысли, ранее всецело принадлежащие Лёне, занял некто другой.

— Нечего рассказывать, — повторила я.

— Так-таки и нечего, — лукаво подмигнула Нина и закурила.

— Представь себе нечего.

— Если ты вдруг перестала считать поход с Лёней в ресторан — самой большой удачей, значит, тебе есть что рассказать, — резонно заметила она. — У тебя кто-то появился?

В памяти вдруг помимо моей воли возникло Сашино лицо, и я отмахнулась, прогоняя видение.

— Господи, разумеется, нет.

— Это почему разумеется? — возмутилась Нина. — Ты молодая, красивая, незамужняя… Твои достоинства можно перечислять и перечислять. Почему в твоей жизни не может появиться мужчина?

— Потому что… потому что… потому что я люблю Лёню, — наконец озвучила я общеизвестную всей фирме истину. Одновременно мне пришла в голову мысль, что эта истина успела основательно состариться и уже не была такой уж общеизвестной. Лично мне она представлялась теперь полным абсурдом.

— Странно, ты любишь его, но не хочешь идти с ним в ресторан. Я правильно тебя поняла? — уточнила Нина.

— Ага, — кивнула я и добавила: — Знаешь, ты права насчет него — он оказался самоуверенным болваном. К тому же сексуально озабоченным.

— Ну-ка, ну-ка, посмотри на меня, — сощурилась Нина и взяла меня двумя пальцами за подбородок.

— Что такое? — Я непонимающе заморгала.

Нина с минуту внимательно изучала мое лицо, а потом удовлетворенно хмыкнула. Не знаю, что она там умудрилась прочесть, только опустив руку, спросила:

— И кто он?

— Кто он? — удивилась я, догадываясь, что Нина имеет в виду Сашу, и, недоумевая, как она могла узнать о его существовании.

— Он, — повторила она.

Я вздохнула, гадая, стоит ли рассказать Нине о своем знакомстве с Сашей, а потом решила, что не стоит. Сначала нужно было поговорить обо всем с Людочкой.

Людочкин вердикт был однозначен:

— Твоя любовь к Лёне — это просто способ оставаться одной якобы при желании быть с кем-то, — глубокомысленно изрекла она, потягивая из тонкой хрустальной рюмки коньяк на моей кухне.

— Что-что? — удивленно переспросила я, пораженная широтой мыслей подруги. — Объясни-ка поподробнее. А лучше попроще.

Людочка прокашлялась, поставила рюмку на стол и прочла мне лекцию по психологии, затянувшуюся примерно минут на десять. Как известно, ничто так не вдохновляет, как наличие достойной аудитории.

Я была жадным слушателем и ловила каждое произнесенное подругой слово, но все равно не поняла ничего из того, что она вещала с удивительно умным видом. Когда она закончила, я попросила:

— Теперь повтори то же самое, только еще проще.

— Да куда уж проще, — хмыкнула она. — Просто ты боишься близких отношений с мужчинами, вот и ищешь подсознательно «убежища» в роковой страсти. Поэтому ты испытываешь чувства к недоступным мужчинам.

Я нахмурилась. Людочкин вывод заставил меня задуматься. Что, если подруга права и красавец Лёня нравился мне лишь до тех пор, пока не обращал на меня внимания? Тогда именно этим можно объяснить мое теперешнее отношение к нему. Став доступным, Лёня утратил свою привлекательность.

Это что же получается? Я навеки обречена оставаться одна, гоняясь за фантомами? Такое положение вещей меня не устраивало.

Плеснув в свою рюмку немного коньяка, я отправила в рот кусочек сыра и стала усиленно жевать.

— Что молчишь? — спросила Людочка.

— А что говорить? — вздохнула я и, приподняв над столом рюмку в немом тосте, отправила ее содержимое в рот. Коньяк оказался терпким и обжег горло. Прокашлявшись, я сунула в рот кусок тонко нарезанного лимона. — Кажется, на этот раз ты права. Твоя теория действительно все объясняет, но как объяснить то, что Лёня вдруг набросился на меня, как голодная мышь на сырную корку? Еще недавно он в упор меня не видел.

— Может, твой Лёня страдает таким же синдромом «запретного плода», — предположила она, пожав плечами. — Ты не допускаешь такого?

— Допускаю, — вздохнула я.

Честно говоря, мне было абсолютно наплевать на то, чем страдает Лёня, лишь бы он поскорее оставил меня в покое. И без него проблем было выше крыши. Мне страшно не хотелось в этом признаваться, но все мои мысли поглотил загадочный сосед, который исчез с моего горизонта так же внезапно, как и появился, сразу перекочевав в категорию недосягаемых мужчин.

Мозг думал о нем, независимо от моей воли. Кажется, назревала ситуация, подобная той, что возникла между мной и Лёней, когда я бегала за ним, как последняя идиотка, и я понятия не имела, что теперь делать. Потому решилась спросить об этом у Людочки, предварительно поведав о Саше.

Людочка спокойно выслушала меня, невозмутимо потягивая коньяк, и, когда я закончила, изрекла с самым что ни на есть умным видом:

— Так и есть: боязнь близких отношений налицо. Неприятно, но не смертельно. Будем выводить из кризиса.

— Кого? — спросила я.

— Тебя, конечно, глупая, — пояснила Людочка. — Для начала надо восстановить отношения с этим Сашей.

— С Сашей? — испугалась я.

Даже мысль о том, что мне придется восстанавливать с ним отношения, казалась просто ужасающей. Это после всего, что я ему наговорила. Господи, лучше удавиться.

— Не дрейфь, — посоветовала Людочка. — Все обойдется.

— А без этого восстановления отношений никак нельзя? — с надеждой спросила я.

— Можно, — заверила она, взяла со стола бутылку и плеснула в обе рюмки. — Есть еще куча способов, но этот, разумеется, наиболее приятный.