Йога. Возвращение к истоку. Беседа по сутрам йоги Патанджали - Страница 56

Все ваши проблемы как человек, у которого высокая температура — сорок градусов — и он постоянно говорит какую-то белиберду. Он говорит: «Почему это кресло летает?» Как ему объяснить? Нужно понизить его температуру, это единственный выход. Именно это я и делаю; именно на это направлены все мои усилия: немного снизить вашу температуру. Если вы понимаете, тогда температура снижается, и кресло больше не летает. Тогда вы начинаете смеяться над самими собой, и над тем, какими вы были глупыми.

Очень трудно, практически невозможно ничего объяснить, потому что во-первых, все, о чем вы спрашиваете, должно быть чем-то абсурдным. Вы не можете задать правильного вопроса, потому что, если вы задаете правильный вопрос, на него не нужно будет отвечать. Правильный вопрос всегда содержит в себе правильный ответ — потому что то, что реально, всегда будет правильным. Если вы можете быть правильными в своем вопросе, вы все уже поняли. Но, все же я попытаюсь; я попытаюсь немного снизить вашу температуру. Но это не будет объяснением.

«Иногда вы говорите, что между Мастером и учеником, между двумя влюбленными, может произойти встреча, встреча существа с существом. Но иногда вы говорите, что мы тотально одиноки, и никогда не сможем быть вместе.» И то и другое верно. Мы абсолютно одиноки, у нас нет никакой возможности быть вместе — это абсолютная истина И другое утверждения также абсолютно справедливо, что двое влюбленных могут встретиться как существо с существом. Мастер и ученик могут встретиться как два существа. Противоречие возникает потому, что у вас нет никакого опыта этого.

Когда встречаются двое влюбленных, они больше не являются двумя влюбленными — существует только любовь. Двое исчезли, влюбленные исчезли, потому что, если есть влюбленные, не может существовать никакой любви. Когда есть двое влюбленных, их больше не двое, и они больше не влюбленные: существует только любовь. Эти двое стали подобны двум берегам реки: на самом деле река течет и касается обеих берегов. Без реки берега одиноки, разделены, они не могут встретиться. Когда течет река, берега встречаются посредством нее, они встречаются в реке.

Когда встречаются Мастер и ученик, больше не существует ни Мастера ни ученика. Их больше не двое; двойственности больше нет. Снова существует один в своей тотальной одинокости, в своем полном одиночестве. Двое не могут встретиться, но если они исчезают, вы достигаете этого момента.

Очень трудно дать этому название. Если я назову это моментом встречи, вы не поймете меня, потому что само слово «встреча» предполагает наличие двух. Если я не назову это встречей, тогда я не смогу назвать это ничем другим. Это проблема языка. Но вы можете понять: если вы слушаете меня с симпатией — а другого способа слушать просто не существует — если вы испытываете ко мне глубокую симпатию, не пытаясь спорить со мной, но скорее пытаясь почувствовать, как трудно мне выражать все то, что не может быть выражено, глубокую симпатию, то, что называется доверием, тогда вы можете понять. Тогда слова не смогут ввести вас в заблуждение, тогда они не станут для вас помехой. Тогда они могут стать для вас подсказками, тогда они могут обрести определенную важность — не значение, но важность — потому что благодаря им вы можете обрести проблеск.

Знайте, что они грубы, все слова грубы, язык груб — только молчание обладает тонкостью — но если вы слушаете с симпатией, с глубоким доверием, с глубокой верой, тогда слова также будут содержать в себе некоторое качество молчания.

Послушайте меня: двое не могут встретиться — это не возможно; и двое могут встретиться, но тогда качество двойственности исчезает. Когда я говорю о встрече между двумя существами, я имею в виду, что тогда не существует ни любящего ни возлюбленного... они теряются, исчезают, в их бытие проникло что-то еще, некоторое единство. В этом глубоком молчании существует только любовь, не влюбленные.

Когда Мастер и ученик встречаются вместе, если ученик готов утратить себя... Потому что Мастер это тот, кто уже утрачен, кто есть пустота. Если ученик тоже готов плыть вместе с пустотой Мастера — без требований, без желаний, потому что они не позволят ему исчезнуть, если в нем не останется никакого сомнения, никакой неуверенности — если ученик готов стать частью этой пустоты, она окружит их обоих. Это станет их окружением. Они оба будут утрачены в облаке этой пустоты: это встреча существа с существом. Эта встреча, в некотором смысле — самая великая встреча; это вообще не встреча, потому что тех двоих, которые встречаются, не существует.

Это кажется противоречивым, когда сначала я говорю, что вы тотально одиноки, а затем, что есть возможность для встречи. Когда может возникнуть эта возможность? Когда вы не пытаетесь встретить друг друга, только тогда. Если вы пытаетесь встретиться с другим как существо с существом, само усилие сведет все на нет — потому что, кто будет совершать усилие? Если вы совершаете усилие, чтобы встретиться с кем-то как существо с существом, чтобы раствориться друг в друге, само усилие, предпринятое для того, чтобы раствориться, станет преградой; само усилие, желание встретиться создаст диссонанс.

Вот почему я говорю, что вы абсолютно одиноки. Не пытайтесь встретить другого. Просто будьте тотально одинокими, и если другой тоже тотально одинок, встреча непременно произойдет — не то, что вы специально готовитесь к этому, не то, что вы совершаете какие-то усилия, не то, что вы манипулируете этим. Это явление настолько велико, что вы не можете им манипулировать. Оно так велико, что оно вам неподвластно. Вы только можете позволить ему возобладать над вами. Вы только можете позволить ему обладать вами.

Вы не можете искать Бога. Вы только можете позволить Богу обладать вами. Вы только можете позволить ему искать и исследовать вас. Любовь или Бог очень великое явление. Вы очень малы. Если вы пытаетесь что-то предпринять, вы потерпите поражение, поражение заключено в самом вашем усилии. Не пытайтесь.

Просто будьте кристально чистыми в своем одиночестве, чистыми в своем одиночестве, спокойными, уравновешенными, укорененными, центрированными. Внезапно, нечто прыгает в вас, и вас больше нет. Мост исчез; эго больше нет. В первый раз это всегда происходит неосознанно. Когда Мастер прыгает в ученика, или любящий в возлюбленного, или возлюбленный в друга — когда это происходит, это происходит неосознанно. Это всегда будет для вас неожиданностью. Вы не сможете поверить в то, что это случилось. Это самое невероятное, самое невозможное, но это происходит.

Третий вопрос:

Если жизнь является блаженной космической игрой, тогда почему все существа страдают?

Пожалуйста, забудьте обо всех существах. Вы ничего не знаете, я не страдаю. Может быть, вы и страдаете, но не говорите обо всех существах. Вы не знаете даже себя. Как вы можете знать других? Говорите только о себе, потому что все и так уже слишком сложно. Когда вы начинаете говорить обо всех, вы делаете это практически невозможным понять. Только вы — хорошо. Скажите только это: «Почему я страдаю? Если жизнь является блаженной космической игрой, тогда почему я страдаю?» — если вы скажете только это, хорошо. Забудьте обо всех существах — это не ваше дело. Если они хотят страдать, пусть они страдают. Пожалуйста, решайте только за себя. Но даже это нелегко.

Почему вы страдаете? Потому что вы есть. Быть значит страдать; не быть — значит не страдать. Эго страдает. Все является космической игрой; она прекрасна. Это огромное празднование — каждый момент оно достигает все более и более высокого пика. Вы страдаете, потому что вы не являетесь частью этого празднования. Эго никогда не является частью целого; эго пытается существовать отдельно. Эго пытается иметь свои собственные планы, свои собственные идеи, иметь свои собственные цели. Вот почему вы страдаете.

Если вы становитесь частью целого, тогда страдания больше нет. Внезапно, вы начинаете плыть вниз по течению. Вы больше не движетесь вверх по течению. Вы больше не плывете, потому что тогда тоже возникает усилие. Вас просто уносит течение: куда бы оно вас ни вело, там и цель. Вы отбросили свои личные цели; вы приняли судьбу целого. Тогда вы живете и умираете легко. Тогда не возникает никакого сопротивления.