Йога - сила духа. Книга 1. - Страница 40

Итак, к чему бежать, куда бы то ни было? Будьте там, куда забросила вас судьба. Будьте там, куда поместил вас Бог, и живите в необладании, и неожиданно вы станете расцветать — потекут энергии, вы уже не будете блокированным явлением, вы станете потоком. И поток прекрасен. Жить закомплексованными и замороженными, значит быть безобразными и безжизненными.

Эти пять внутренних самодисциплин являются основным требованием: «... не взирая на класс, место, время или обстоятельства». Рождаетесь ли вы сегодня, или вы родились пять тысяч лет назад — не суть важно. В Индии есть проповедники, которые говорят: «В этой Кали йоге вы не можете стать просветленными». А Патанджали утверждает: «...не взирая на класс, место, временя или обстоятельства». Вы можете стать просветленными, где бы вы ни были.

Время не имеет значения. Именно осознанность играет роль. Место не имеет значения. В Гималаях ли вы, или же в миру — не важно. Обстоятельства не имеют значения: грахаста ли вы, домовладелец или же человек, от всего отрекшийся, не важно. Класс не имеет значения: богаты ли вы или же бедны, образованны или безграмотны, брамин или шудра, индуист или мусульманин, христианин или иудаист. Ничто не имеет значения, потому что глубоко внутри себя вы одиноки.

В окружении могут быть расхождения, но они существуют лишь в окружении, центр же остается неизменным. Достигните чистоты центра. Вот цель.

Слушая Вас каждое утро, я чувствую, что доверху заполнен мыслью, о необходимости смотреть внутрь и видеть. На самом деле, я чувствую себя собакой, гоняющейся за собственным хвостом: чем прилежнее она старается, тем меньше шансов на успех. Но и отказ от попыток не особенно помог, потому что быть более бдительным и осознающим, значит делать что-то, пусть едва заметное, и я возвращаюсь туда, откуда пришел.

Это хорошо, что вы начинаете осознавать, что «делай или не делай», ничего не изменится, потому что ваше неделание — это тонкое действие. С этой осознанностью, в любой день, в любой миг вам откроется новая дверь. Когда вы ни делаете, ни не делаете, когда вы просто здесь, когда вы — естество, а не тот, кто делает или не делает, поскольку неделающий — также и делающий, тогда двойственность исчезает. Тогда вы неожиданно обнаруживаете, что вы всегда были дома, вы никогда не покидали его, вы никогда не уходили в другое место. Тогда пес понимает, что не нужно гоняться за хвостом, ведь хвост уже принадлежит ему. Не нужно ловить хвост, потому что хвост уже следует за псом. Но необходимо приложить усилия, чтобы достичь неделания. Тогда надо осуществить неделание, чтобы достичь естества. Все идет в дело. Даже неудачи, разочарования — все идет на пользу. В конце концов, когда вы достигаете, вы понимаете, что помогало все: вы сбивались с пути, попадали в старые колеи и ловушки, — и все помогало, все пригодилось. И все становится шагом к следующему шагу.

Только вчера я читал статью Свами Агехананды Бхарти. Он рассказывает, что однажды он спросил Равишанкара, насколько хорошо Джордж Харрисон играет на ситаре. Равишанкар задумался на секунду, а затем сказал: «Ну, он правильно ее держит». Но и это — уже большое начало. Если вы хотите научиться играть на ситаре, держа ее совершенно естественно, то это уже хорошее начало, это уже кое-что. Поэтому не смейтесь. Равишанкар воздал должное Джорджу Харрисону в том, что тот держит ситару как надо.

Сначала вы станете делающими. Делайте хорошо, вот и все. Если вы не будете делать хорошо, вам придется снова и снова возвращаться, потому что ничто нельзя оставлять незавершенным, необходимо завершать дело. На самом деле, вам надо настолько полно разочароваться, чтобы вам никогда снова не браться за дело. Тогда практикуйте неделание, и делайте его так полно, чтобы и неделание не оправдало себя. И тогда возвращаться некуда. Вы не можете отступить, если все завершено, только незавершенные переживания продолжают призывать вас вернуться.

У незавершенных переживаний есть магнетическая сила, им нужна наполненность. Вот почему вы снова и снова возвращаетесь туда, откуда пришли. Вы двигаетесь незрело. Один опыт не поспел — вы начинаете понимать его рассудочно, а не всецело, и двигаетесь так. Это не поможет. Все ваше существо должно понять то, что «это — тщета». Не оттого, что я говорю, будто это не поможет, а потому, что все ваше существо говорит: «Это — тщета. Что же ты делаешь? Какая бессмыслица».

Тогда делайте неделание. Оно — делание, вот почему я говорю «делайте». Едва различимое. Явное — это первое, оно — часть того, что вы делаете. Второе — едва различимое; скоро вы осознаете, что и так вы делаете: вы пытаетесь не делать, но уже сама попытка говорит о наличии усилия. Отсутствие у вас усилия — это также усилие. Но вы можете понять мои слова прямо сейчас. Это не суть — вы должны прочувствовать мои слова, пройти через них и осознать их. Нужна зрелость, прошедшая через переживание, тогда однажды и явное и едва различимое исчезают. Неожиданно вы оказываетесь в ситуации, когда нечего делать и нечего не делать.

Тогда что же вы станете делать? Вы просто будете. Не нужно гоняться за хвостом. Теперь пес знает, что хвост принадлежит ему, пес стал Буддой. Это просветление.

Во время даршана или Ваших лекций у меня порой дух захватывает при мысли о том, кто Вы. И тогда я думаю, что, наверное, происходящее подобно тому, как если бы я сидел у ног Будды, Христа и других мастеров и потерпел неудачу. Не могли бы Вы пообещать мне, что испробуете все средства для того, чтобы убедить меня в том, что Вы будете моим последним мастером?

Все от тебя зависит. Я испробую все средства, но это поможет не очень существенно — и Будда ни перед чем не останавливался, и Иисус. Каждый мастер делает все возможное, но ни один мастер не в силах даровать вам просветление. Пока вы не поймете это, ничего нельзя сделать.

Иногда само усилие мастера может даже создать в вас сопротивление. Я часто ощущаю подобное. Если я слишком сильно наседаю на вас, вы начинаете избегать меня. Если я слишком упорно стараюсь что-то сделать, вы начинаете бояться. Мне приходится давать вам порции согласно вашей способности переваривать их.

Все зависит от вас. Если вы хотите, то все возможно, но в глубине души вы не хотите этого. В этом проблема, и вы за нее цепляетесь. Вы утверждаете, что хотели бы быть просветленными, вы говорите, что порвали со всей этой прогнившей жизнью и хотели бы выйти за ее границы, но правда ли, что вы порвали с такой жизнью? Вы действительно обрубили все концы? И нет ли у вас все еще в глубине души потаенного желания, теплящейся надежды, семени, способного в любой миг прорасти в другой жизни? Если вы понаблюдаете, вы поймете, что есть желание, надежда на то, что, может быть, вы не узнали всю жизнь, возможно, что-то вы упустили, и блаженство было, только вы не постучали в нужную дверь. И волынка продолжается.

Вы приходите ко мне, но приходите без энтузиазма. Так не приходят, так, и приходить не за чем. Вы всего лишь производите впечатление, будто приходите ко мне, но вы никогда не приходите. Я обещаю вам, что ни перед чем не остановлюсь, но здесь ли вы? Рядом со мной ли вы? Вы очень хитры и лукавы, даже когда вы рядом, вы продолжаете защищаться тысяча и одним способом.

Например, даже ваши вопросы и ваше отношение — защита. И вы не знаете, что они защищают. Я знаю среди вас одну очень скупую женщину, она здесь для того, чтобы стать просветленной. Но с тех пор, как она появилась, она все задает вопросы: «Почему у ашрама такая дорогая машина, почему я ношу дорогие часы?» Какое отношение она имеет к машине или часам? Почему только эти вопросы возникают в ее уме? - её собственная скаредность, она защищается. Я знаю: она — полная скряга, и пока ее скупость не изживет себя, эта женщина расти не сможет.