Йод - Страница 63

– А что за тачка?

– «Девятка», – хором сказали муж и свояк.

– Новая, – добавил свояк.

– Почти, – поправил муж и шепотом выматерился.

– Штурмовать надо! – бодро воскликнул дядя в ватнике. – Раз приехала милиция, надо штурмовать.

Мент в новом удивился:

– Штурмовать? Дурак, что ли? Счас собров вызовем, пусть штурмуют.

– А сами чего? – спросил свояк. Судя по всему, он был настроен решительно, но не был способен ничего решить.

– А сами, – строго сказал мент в поношенном, – мы можем только по ушам тебе накидать, резиновой дубиной, чтоб не пиздел. Устроил нам веселье, и еще я штурмовать должен. Я счас вообще могу оружие применить, понял? Застрелю его жену буйную и прав буду, понял? За создание угрозы жизни гражданам! Тут захват заложника, серьезная канитель! Ясно тебе?

– Вот именно, – добавил мент в новом. – Так что давай думай, как ворота открыть. Это в твоих интересах.

– А может, вы газ какой запустите? – предложил мимошедший в ватнике. – Как в этом, в «Норд-Осте». 9

Милиционеры отвернулись.

– Наташа! – заорал муж, обрушив на дверь кулак. – Открывай, не дури! Разберемся по-хорошему! Ну я гад, да! Признаю! Прости меня!

– По-хорошему? – Жена захохотала, как ведьма. – Сначала я эту тварь изуродую, рожу изрежу, а потом с тобой разберусь! И по-хорошему, и по-плохому! По-всякому!

– Не изрежет, – сказал я сторожу. – Женщина резать не будет. Рука не поднимется. Ногтями вцепится, а нож не возьмет.

Мент в новом услышал окончание фразы и смерил меня взглядом.

– Позови вторую женщину, – велел мужу мент в поношенном. – Пусть голос подаст. Жива она там или нет?

– Не получится, – ответил муж, собираясь разрыдаться. – Ее тоже Наташа зовут.

– Позови по фамилии.

– Откуда я, бля, знаю ее фамилию?!

– Красавчик, – вздохнул сторож. – Сам не знает, кого ебет.

– Позвони по мобильному, – предложил мент в новом.

– Телефон в машине остался.

– Позвони с чужого.

– Я номера не помню!

Сторож опять вздохнул.

– Хули ты вздыхаешь? – прорычал свояк, оттолкнул сторожа и прыгнул к дверям. – Слышь, э! Наташка! Это я, Тимоха!

– Ага! – азартно взвыла жена. – Еще один кот гулящий! Это ты, скотина, моего дурака блядовать научил?!

– Клянусь мамой, не я! Он сам научился! Не трогай ту бабу! Пусть она что-нибудь скажет!

– Погоди, найду чем стекло разбить – она у меня скажет! Не волнуйся, услышишь.

– Старшой, – тихо позвал я. – Хочешь, я изображу, типа я муж той, второй Наташи.

Мент в новом подумал и сказал:

– Не надо. Когда много народу, террорист нервничает. Переговорщик должен быть кто-то один.

– Какой она тебе террорист? – сказал муж.

– Один хрен, захват заложника налицо.

– Наташка! – позвал свояк. – Бля буду, он тебя любит и все такое. Завязывай гнилые движения, выходи! Раскидаем тему по-тихому, как люди!

– Надо вспомнить телефон второй Наташи, – сказал я. – Если она заперлась в машине, пусть мотор заведет. Через минуту им там будет нечем дышать, обе сами выскочат.

– Точно, – мент в поношенном кивнул и повернулся к мужу. – Эй, ты! Ебарь-террорист! Вспоминай телефон своей подружки.

– Не вспомню.

– Он себя не помнит, – в нос прогудел мимошедший в ватнике. – А вы ему – телефон.

– Завали пасть! – крикнул ему свояк.

– Эй, эй, – сурово сказал мент в новом. – Давай-ка без этого. Лучше соображай, чего делать.

– Можно свет вырубить, – предложил сторож. – Так мы ей создадим проблем. И успокоим.

– Наоборот, – сказал я. – Разозлим. Она какой-нибудь факел придумает, и через пять минут все будем полыхать до неба.

– Да, – сказал мент в новом. – Согласен.

– Лучше, – я показал пальцем, – вызвать хозяина соседнего бокса. Перегородки тут тонкие. Полкирпича. Два раза кувалдой двинуть – и все. 9

– Ты что, строитель? – осведомился мент в новом.

– Я строил этот гараж.

– Эй! – выкрикнул свояк, отводя локти в стороны. – Строитель! Хули ты лезешь?

– Я не строитель.

– А кто ты вообще?

– Никто, – ответил я.

– Ага, – мрачно усмехнулся свояк. – Сам никто и звать никак?

– Точно.

– А хера ли здесь трешься?

– Трутся яйца о штаны, – ответил я вежливо. – Твоя машина мне проезд загородила. Я выехать не могу.

И показал пальцем.

Свояк посмотрел в указанном направлении и сплюнул.

– Говоришь – «никто», а на такой тачке ездишь!

– Успокойся, – сказал свояку мент в поношенном. – А то примем счас тебя, до кучи с бабами.

Из-за двери опять послышался стук и истошный визг.

– Наташа! – воззвал муж, багровея, и поскреб по металлу грязными ногтями. – Наташа, я тебя прошу! Не надо! Остынь, дверь открой!

– Не говори, что мы здесь, – шепотом велел мент в новом. – Скажи, что мы уехали.

– Наташа! – послушно позвал муж. – Выходи! Все тихо! Мусора уехали!

– Никуда не выйду! Суку твою порежу, глаза выколю, потом буду бить, пока не сдохнет, а потом сама повешусь!

Дальше был оглушительный звук удара, железом об железо. Муж и сторож отпрянули, менты переступили с ноги на ногу и перехватили автоматы. Я потянул свояка за рукав.

– Отойдем на два слова.

Мы шагнули в сторону.

– Ты сам-то кто? – спросил я.

– Пацан местный. С Грибаново.

– Знаю Грибаново, – кивнул я. – Хорошая деревня. У меня там двоюродная бабка живет. Слушай сюда, пацан местный. Дай ментам денег, пусть отвалят. У меня тут свой бокс, есть «болгарка» и все прочее. За пять минут петли срежем, створку ломом отожмем и обеих баб за волосы вытащим. Дальше сами разберетесь. Без ментов. А то они ей в натуре захват заложника пришьют, а это особо тяжкое. Десять лет повесят, мало не покажется...

– У меня нет лавэ, – сокрушенно прохрипел свояк.

– Звони товарищам, пусть подвезут.

– Рано еще. Они все пьяные спят.

– Дело твое, – сказал я. – Если ты деревенский, у тебя небось лошадь есть?

– Лошадь? – удивился свояк. – Какая лошадь?

– Ничего. Это я так.

Через стальной лист донеслось азартное восклицание и звон. Я и свояк бросились к остальным.

– Стекло разбила, – предположил сторож. – Боковое.

– Не, – сказал мент в поношенном. – Фару.

– Стекло, – с довольным видом возразил сторож. – Я этот звук знаю.

– Наташа! – завыл муж, молотя кулаками по металлу. – Наташа! Я тебя прошу!

Наташа номер два тем временем завизжала в полную силу – не иначе гневная Наташа номер один добралась до цели. Звук сокрушаемых пластмассово-стеклянных деталей повторился.

– Наташа! – завыл муж, вдруг завибрировал и ударил стальную воротину потным лбом:

– Не трожь тачку, сука! Не трогай, сука, тачку! Все зубы вышибу, тварь! Похороню заживо, поняла, кобыла драная?! 9

Несколько секунд за дверью была тишина, потом замок заскрипел, створка распахнулась, и прямо на мужа прыгнуло оскаленное, бледное, лохматое.

– Кто, бля, кобыла драная?! Кто кобыла?! Кто драная?!

Буйную даму распластали на асфальтовом полу в шесть рук – ментам помогал свояк. Изменщик, не обращая внимания на супругу, рванулся внутрь бокса, завывая. Я, сторож и мимошедший зевака попятились; когда муж вытолкал Наташу номер два, дебелую девку с совершенно красным лицом и растекшейся по нему тушью – красное и черное, классика, – я хотел было помешать, но не успел. Наташа номер два получила сильный пинок и упала, после чего муж бросился то ли помогать решительным ментам вязать жену, то ли помогать жене спастись от милицейской решительности.

Правильно, подумал я. Хочешь вывести даму из себя – усомнись в ее красоте. Скажи, что она уродлива, что она безобразна. Что она кобыла драная.

В итоге оформили четверых: мужа, свояка и обеих Наташ. Для перевозки задержанных вызвали вторую машину. С женщинами случилась истерика, их пришлось приковать наручниками к распахнутым воротам – Наташу номер один к правой створке, а Наташу номер два – к левой, в этом была своя символика: жена всегда права, а к любовнице ходят – куда? Налево. Они поменялись ролями: буйная захватчица теперь только беззвучно рыдала, сидя на корточках, а бывшая ее пленница ругалась страшными черными словами, плевалась и хрипло грозилась местью. Обе были нелепые, некрасивые бабищи.