Иоанн Кронштадский - Страница 6
На какие только добрые начинания не откликался отец Иоанн! Куда и кому только не жертвовал! Его щедрая благотворительность обратила на себя внимание даже государя императора, и с высоты трона посылалась ему не раз монаршая благодарность. Жертвует отец Иоанн громадные суммы по 50 тысяч на монастыри, по тысяче на храмы. Жертвует тысячи на школы и больницы. Какое благотворительное общество не считает его своим членом? Нет епархии в целой России, в которую бы он не сделал тех или других приношений от своих щедрот. Не только в России, но и за ее пределами почти во всех государствах русские люди получали его лепту или на храмы, или на школы, или на больницы, или на дела миссии. Не только общества и церкви, находящиеся за границей, получали от него помощь, но и многое множество людей частных, проживающих вдали от родины.
Мало того, отец Иоанн жертвует не только православным христианам, но и инославным, и не только христианам, но и иноверцам. Так, недавно отец Иоанн пожертвовал значительную лепту в пользу какого-то еврейского благотворительного общества. Месяц назад он послал пожертвование татарам. При распределении пожертвований отец Иоанн руководится следующим правилом:
— У Бога нет ни эллинов, ни иудеев. У меня своих денег нет. Мне жертвуют, и я жертвую. Я даже часто не знаю, кто и откуда прислал мне то или другое пожертвование. Потому и я жертвую туда, где есть нужда и где эти деньги могут принести пользу.
Отец Иоанн, не говоря ни единого слова, дал однажды католикам нужную сумму для приобретения колокола со словами:
— Да славят они Бога.
Из своей консистории на запрос о колоколе католики не получали ни ответа ни привета. Жертвует отец Иоанн православным китайцам...
Не буду приводить никаких других примеров благотворительности отца Иоанна. Да и неважно, неинтересно это. Служение отца Иоанна русскому народу заключается не в бряцании денег и не в раз давании их направо и налево, а в чем-то другом, более высоком и важном. Есть что-то в его жизни и деятельности другое, что заставляет ежедневно однообразным темпом течь к нему этот золотой поток, проноситься над его головой этим тучам с золотым дождем. Это более важное есть обилие благодати Христа Воскресшего. На этом-то главном и должно быть сосредоточено все наше внимание. Деньги везде и всюду рядом с нами, но беда наша в том, что мы не умеем их привлечь к себе, не умеем расположить людей к жертве на дело святое и благое».
Необходимо знать, что отец Иоанн сумел «привлечь» деньги из того миллиона притекающих к нему на первый в стране «Дом трудолюбия» и на несколько монастырей, в частности, на любимое свое детище — Иоанновскую женскую обитель в Санкт-Петербурге.
Прошло семнадцать лет пребывания отца Иоанна в священном сане и служения его страждущему человечеству. Он понял: сколько ни раздает он денег кронштадтской бедноте, это коренным образом не меняет материального положения голытьбы. Батюшка решил создать в городе «Дом трудолюбия», в котором безработные и праздные люди могли бы заработать себе на дневное пропитание, получить ночлег и немного денег.
В 1872 году в газете «Кронштадтский вестник» появилось воззвание отца Иоанна к своей пастве, чтобы она помогла ему осуществить эту великую идею. Удивительно, сколько терпел напраслины всероссийский батюшка за все свои благие дела! Его даже стали упрекать в том, что он развел нищих в Кронштадте...
Не отвечая на незаслуженные нападки, отец Иоанн сделал все возможное, чтобы нищих обратить в трудящихся и таким образом дать возможность осуществиться Евангельскому принципу: «А если бы кто, будучи здоров, не захотел работать, то из города долой: Кронштадт не рассадник тунеядства».
Вначале было слово... Оно язвило сердца горожан.
«Многим гражданам, вероятно, и не приходилось видеть полную картину кронштадтской нищеты — картину, далеко не отрадную... Вы заранее отказываетесь ее видеть, вы отворачиваете лицо! Не гнушайтесь, ведь это члены наши, ведь это братья наши, хотя и непривлекательные по наружному виду. Вот эта картина: представьте себе сырые, далеко ушедшие в землю подвалы некоторых улиц, в которых по преимуществу помещаются наши нищие по 30, 40, 50 человек в жилье, иногда положительно как сельди в бочке. Тут старые, и взрослые, и малые дети, тут и младенцы, сосущие сосцы, в сырости, грязи, в духоте, в наготе, часто и в голоде. Интересующийся сам может проверить истину этих слов.
Но к чему же я утомляю такой картиной воображение читателей, привыкших к изящной обстановке? Не для того, конечно, чтобы читатель только сказал: «Слава Богу, что я не родился в бедности, что у меня есть капиталец и я обеспечен, слава Богу, что я живу с комфортом и во всяком довольстве. Или: я свою лепту вношу в богадельню, на приют, до нищих этих мне дела нет». Нет, господа, это дело касается всех жителей города, как живущих на жалованье, так и купцов, метан и прочих имеющих какое-либо состояние...
Не пугайтесь, господа, громадности предприятия, доброму делу поможет Бог! А где Бог, там скоро явится все как бы из ничего. Начальство города, конечно, будет этому содействовать... Ум хорошо, а два лучше; с миру по нитке — бедному рубашка; кто чем может, тем и поможет. Если городу угодно было принять к себе такое множество нищих-мещан, то он, конечно, должен взять на себя обязанность занять чем-нибудь этих праздных людей, сделать их оседлыми, иначе выйдет и вырастет неизбежно зло, воровство и грабительство, и мирные граждане не будут чувствовать себя в безопасности везде и всегда. Пора сделать что-нибудь решительное относительно кронштадтских мещан, или устроить для них рабочий дом, или же, как крайнюю меру, выпроводить часть их куда-нибудь в другое место...
Братья, во имя Христа и Креста возвышаю мой голос: кто еще?»
Несмотря на пламенные проповеди отца Иоанна, потребовалось около девяти лет для закладки здания, которая состоялась только в 1881 году. Наступили времена всероссийского признания кронштадтского пастыря, и тогда «живо дело закипело и поспело в полчаса». Чуть больше, чем через год, в Кронштадте выросло просторное и прекрасно оборудованное четырехэтажное здание. Умение объединить людей — заслуга батюшки. Он не только положил почин, но и осуществлял главное руководство этим делом.
К несчастью, когда дом был уже почти готов, однажды ночью в находящихся недалеко «веселых заведениях» возник пожар, скоро охвативший многие здания и приблизившийся к «Дому трудолюбия». Отец Иоанн просил полицмейстера принять предохранительные меры в районе дома, но в этом было отказано, и он сгорел.
Ценой огромных усилий «Дом трудолюбия» спустя год был восстановлен. При нем открыли храм во имя св. князя Александра Невского. Первоосновой «Дома трудолюбия», который впоследствии разросся в целый городок, были пеньковая и картузная мастерские, где в 1902 году, например, работало одновременно до 7300 человек. Выбранная сознательно специализация не требовала от работников особых знаний, а следовало только проявить добрую волю. Было очень важно без промедления помочь отвыкшим от работы людям вступить на трудовой путь и сразу же получать хоть и скромные, но честно заработанные деньги.
Для детей и подростков в «Доме трудолюбия» существовало начальное и специальное ремесленное образование. Для несовершеннолетних учреждены были следующие начинания: бесплатная начальная школа, в которой в 1903 году обучалось 259 детей; мастерская для обучения различным ремеслам, главным образом работе по дереву (61 человек); рисовальный класс, для бедных — бесплатно (около 30 человек); мастерские женского труда — шитье, кройка, вышивка (около 50 человек); сапожная мастерская; детская библиотека почти на три тысячи томов; зоологическая коллекция; военная гимнастика.
Для взрослых в «Доме трудолюбия» организовали следующие занятия и учреждения: воскресная школа, разбитая по степени грамотности посещающих на несколько групп (в 1897 году в ней обучалось 133 мужчины и 34 женщины, большинство моложе двадцати лет); народные чтения (лекции) — часто с волшебными фонарями, иногда с духовным пением (в 1898 году средняя посещаемость составляла 264 человека); бесплатная народная читальня (читатели-дети так набрасывались на иллюстрированные журналы, что их стали выдавать лишь под вечер и по одному на человека); платная библиотека (тридцать копеек в месяц, залог два рубля).