Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Страница 16

В начале мая Ричард переправился в Нормандию, чтобы отбить продолжающиеся набеги Филиппа. Он отплыл из Портсмута, высадился на берег в Барфлёре 12 мая и направился к хорошо укрепленному городу Вернёй, что к югу от Руана. По пути он сделал остановку, чтобы провести ночь в Лизьё, в доме Жана д’Алансона, архидьякона Лизьё. Там и состоялась встреча между братьями – первая с тех пор, как Ричард отправился в Крестовый поход.

Биограф Уильяма Маршала утверждает, что после еды Ричард хотел отдохнуть, но его настолько беспокоило положение в Вернёе, который осадил Филипп, что он никак не мог уснуть. Пока Ричард ворочался на кровати, вошел его хозяин с напряженным и печальным лицом.

«Почему ты обеспокоен? – спросил его король. – Ты видел моего брата Иоанна? Не лги мне. Он зря меня боится. Пусть приходит ко мне без страха. В конце концов, он же мой брат. Да, он вел себя глупо, но я не стану упрекать его за это. Что же касается тех, кто его направлял, они уже получили свою награду или скоро получат».

После этого вошел Иоанн и бросился к ногам брата. Ричард поднял его, приговаривая: «Иоанн, не бойся. Ты всего лишь дитя, попавшее в плохую компанию. Те, кто давал тебе советы, за это заплатят. А теперь вставай и поужинай».

Затем Ричард обернулся к хозяину.

«Есть какая-нибудь еда?» – спросил он. Оказалось, что кто-то принес отличного лосося в подарок королю, и Ричард сам приготовил его для Иоанна.

Эта домашняя сцена примирения показывает, как Ричард заботился о своем младшем брате. Его отношение к Иоанну было причудливой смесью привязанности, изумления и презрения, а его большое сердце было слишком благородным, чтобы желать Иоанну зла за его неумелые попытки захватить трон. И Элеонора, и Ричард искренне любили своего младшего сына и брата, хотя сейчас, когда прошли века, нам трудно понять, что хорошего они в нем находили. Однако привязанность Ричарда не ослепляла его, и он отлично понимал, что его брат абсолютно ненадежный человек. Он не вернул Иоанну его земли и замки и, вероятно, запретил возвращаться в Англию.

Тем временем Филипп, узнав о прибытии Ричарда, со всей поспешностью бежал из Вернёя. Его стратегия – если, конечно, трусость можно назвать столь благородным словом – заключалась в уклонении от генеральных сражений, ведении беспокоящих действий – приграничных набегов, засад и нанесении осторожных ударов по слабым местам вдоль протяженной границы. Вся военная стратегия этого времени состояла из захвата замков и разорения сельской местности. Генеральных сражений было немного.

Ричерд поспешил к Лошу, что в Анжу, в тридцати милях к югу от Тура, чтобы помочь своему родственнику Санчо Наваррскому. Пока Ричард оставался в Анжу, Иоанн, Роберт Бомон, граф Лестер, и многие другие бароны собрались в Руане, чтобы защитить город от Филиппа, который, как только Ричард удалился, осадил замок, расположенный в четырех милях от городских стен. Французские силы многократно превосходили численностью защитников Руана, и без лидерства и личного примера Ричарда Иоанн и бароны не рискнули атаковать. Филипп захватил и разрушил замок. Покидая эту местность – прямая атака на Руан была для него слишком рискованной, – Филипп захватил графа Лестера, который вел своих людей из Руана, чтобы устроить ему засаду.

3 марта 1195 года Англия потеряла одного из своих самых сильных епископов – умер Гуго Падси из Дарема. Хотя ему уже было за семьдесят, епископ Гуго был совершенно здоров, полон сил и энергии и не думал, что смерть уже близко. Говорят, он доверял пророчеству святого Годрика, предсказавшего, что последние семь лет своей жизни он будет слепым. После смерти епископа люди, опытные в этой области знаний, объяснили, что святой Годрик имел в виду духовную, а не физическую слепоту. Епископ Гуго слишком много съел в сыропустный вторник, заболел и умер в своем доме в Ховедене. Он был похоронен в доме капитула его огромного собора на реке Уир.

Иоанн сумел вернуть благосклонность брата, и в 1195 году Ричард передал ему графства Мортен и Глостер, а также титул Ай, но он не пожаловал ему ни одного замка, что должно было сопровождать подобные дары. Вместо всех прочих графств и земельных владений Иоанна Ричард дал ему годовую ренту в восемьсот анжуйских фунтов, что составляло двести фунтов английскими деньгами. Друг Иоанна, Гуго Нонант, также вернул себе благосклонность короля и епископат Ковентри, за что заплатил пять тысяч марок.

Иоанн продолжал играть незначительную роль в помощи брату в постоянной войне с Филиппом. В 1196 году он захватил замок Жумьеж. В мае следующего года он совершил деяние, достойное упоминания. Вместе с Меркадье, главой брабантских наемников Ричарда, он появился перед Бове и нанес поражение епископу этого города, его рыцарям и солдатам в бою. Он взял в плен епископа и рыцарей и убил большинство горожан – действуя согласно традициям того времени. За епископа и рыцарей можно было получить неплохой выкуп, а простых горожан никто никогда не выкупал.

Гордые победой, Иоанн и его спутники направились к Милли, замку епископа Бове, взяли его штурмом и разрушили. После этого торжествующие победители вернулись к Ричарду в Нормандию и передали ему пленных.

Иоанну удалось поймать хорошую дичь. Филипп из Дрё, епископ Бове, внук Людовика VI, был одним из храбрейших воинов своего времени. Он дважды был в Крестовых походах и при осаде Акры попал в плен к сарацинам. Ричард люто ненавидел этого человека, поскольку именно он был одним из эмиссаров Филиппа, пытавшихся убедить императора оставить английского короля в плену. Ричард считал его ответственным за продление своего заключения. Епископ был известным воином, но он настолько уважал закон, запрещавший священнослужителям проливать кровь, что не брал в руки меч. Вместо этого он вооружался тяжелой булавой, что позволяло ему убивать врагов, не проливая их кровь.

Ричард заключил его в тюрьму в Руане. Епископ написал папе, поведав ему, как, согласно максимам, позволяющим отражать силу силой и защищать свою страну, он выступил на защиту своей земли от Ричарда, который озлобился против Господа нашего Иисуса, словно бешеный волк, был схвачен и закован в кандалы. Его святейшество, продолжил епископ, должно быть, слышал об этом, но ничего не сделал. Затем он процитировал другую максиму, утверждающую, что нельзя считать себя невиновным, если можешь исправить ошибку, но делаешь вид, что ничего нельзя предпринять. И не избавлен от подозрения в тайном попустительстве тот, кто воздерживается от предотвращения очевидного злодеяния.

На это тактичное письмо папа дал ответ, начинавшийся словами: «Целестин, епископ, слуга слуг Божьих, своему возлюбленному брату Филиппу, епископу Бове: здоровья и скорейшего возвращения с избранного им пути ошибок». Папа утверждал, что в вырытую им яму Филипп упал заслуженно и где его обнаружили, там он и предстанет перед судом. Тем не менее папа обещал написать королю Англии письмо с просьбой – ибо в таких вопросах он не может приказывать – от его имени. В заключение папа процитировал Овидия: «Leniter ex merito quicquid patiare, ferendum est»[2].

Получив письмо папы от имени епископа, Ричард отправил Целестину кольчугу, покрытую пылью и пятнами крови, в которой Филипп был схвачен, с припиской: «Святой отец, знаете ли вы, это кольчуга вашего сына или нет?»

На это папа ответил: «Он не мой сын и не сын церкви; пусть король поступает с ним по своему усмотрению, потому что он воин Марса, а не Христа».

В 1198 году Ричард перевел епископа в Шинон, и, хотя король Филипп предложил за него выкуп в тысячу марок, епископ оставался в заточении, пока был жив король Ричард.

Лонгчамп, как и его злейший враг Иоанн, не сумел восстановить свое положение в Англии, но в Нормандии пользовался доверием Ричарда. Король использовал его в ряде важных миссий и в конце 1196 года послал его в Рим. Бывший юстициарий должен был убедить папу снять интердикт, наложенный Уолтером Кутансом, архиепископом Руанским, на страну в ответ на присвоение Ричардом церковных земель, на которых он построил крепость Шато-Гайяр. По пути в Рим Лонгчамп заболел, остановился в Пуатье и умер там 21 января 1197 года. Мало кто в Англии его оплакивал.