Интриганка - Чужая жизнь (СИ) - Страница 37

— Этот тест делал я, она даже не знала об этом. Папа, Алина ваша дочь. Такая же, как и Маргарита. Ничего не хотите нам рассказать? — после этих слов Михаил присел рядом со мной на кровать и взял меня за руку. Он был полностью на моей стороне. И от этого мне стало легче и спокойнее на душе. Я понимала, что сейчас откроется тайна моего рождения. И мне в этом момент важно быть не одной.

— Она проникла в наш дом! Называла себя Маргаритой! А ты её защищаешь! — не унимался отец.

— Не уходи от темы отец, лучше объясни, почему мы с Марго росли в семье, а Алина в детском доме?! — продолжал допрос Михаил.

— Живая, — неожиданно вступила в разговор мама, — девочка моя, живая!

Она подошла ко мне и стала ощупывать, словно убеждая себя, что я настоящая. И что не развеюсь, словно морок. А потом принялась меня целовать. Сначала руки, потом щёки, нос, лоб.

— Родная моя, прости, прости меня. За всё прости! — она обняла меня, крепко прижав к себе. — Прости что бросила, что предала тебя! Прости, прости, прости!

— Что всё это значит? Ты знала? — отец резко хватил маму за руку и оттащил от меня. — Ты знала, что у нас есть ещё одна дочь?! Ты знала и молчала?! Почему ты её бросила?

— Я её не бросала, — затрясла она головой, — нет, не бросала, я её продала! — выдала она страшную тайну.

— Что?! — крикнула я. — Ты меня продала?!

Я вскочила с кровати и подбежала к матери.

— Ты не просто меня бросила, ты меня продала? — я хватила её за плечи и начала трясти. — Как вещь? Как ненужную вещь?! Но за что? Что я тебе такого сделала?! Почему? Как ты могла продать родную дочь? — вопросы сыпались из меня как из рога изобилия.

И с каждым новым вопросом боль от предательства близких и родных мне людей заполняла всё моё тело и душу. Казалось, что я сейчас взорвусь, как воздушный шарик от боли и предательства.

Но мама молчала. Она стояла, слушала мои крики, а из её глаз ручьями текли слёзы. Но, не смотря на всю пагубность и абсурдность ситуации, сейчас она была живой и настоящей. На ней не было маски или какой-то наигранности. Сейчас она была живой. Было видно, что вся эта ситуация причиняет ей сильную нестерпимую боль. Но я сейчас эту боль принять не могла.

Сейчас во мне самой боролось масса чувств: обида, злость, боль. В мой голове никак не укладывалось то, как родная мать могла продать собственное дитя.

— Что? — отец резко развернул её к себе. — Ты продала нашу дочь?

В ответ она молча кивнула, а он со всей силы ударил её по лицу.

— Дрянь! — прокричал он ей в лицо. — Зачем? Зачем ты это сделала?

— Чтобы спасти нашего сына, — ответила она, беспомощно опустившись на кресло, размазывая кровь, от удара по лицу.

— Но ты же сказала, что взяла деньги в долг у своего одноклассника бандита Громова. Которого вскоре посадили. Мы и уехали, чтобы от него скрыться! — так, видимо отец был в курсе некоторой ситуации.

— И ты в это поверил? — устало усмехнулась она. — Да Громов сроду бы копейки мне не дал! Не то, что такую огромную сумму.

— Что здесь вообще происходит? — уже вступил в разговор Миша. — От чего меня нужно было спасать? Мне было четыре года, когда родились мои сёстры. Вы можете объяснить, от чего меня спасла Алина?

— У тебя был рак, — выдала страшную тайну мама. — На лечение нужны были огромные деньги, а их тогда у нас не было. Тогда доктор, который вел мою беременность, предложил отказаться от одного ребёнка, когда УЗИ показало двойню. А я за это получу хорошие деньги.

— Это поэтому ты меня с собой на УЗИ не брала? Чтобы я о второй дочери не узнал? — закричал отец. — И тебя даже не смутило, за что тебе такие огромные деньги предлагают. Куда потом отдадут твою дочь!

— Я не могла поступить иначе, — продолжала оправдываться мама. — Мишу нужно было спасать.

— Ты спасла одного ребёнка ценой другого ребёнка? — сквозь слёзы спросила я. — Но почему? Скажи мне, почему? Почему именно я? Что я тебе такого сделала, что ты так легко от меня отказалась? Почему именно от меня?

Мне было очень больно осознавать, что я могла жить иначе, что могла иметь семью, родителей, брата. Могла жить в любви своей семьи. А вместо этого, я жила в жестоком мире детского дома. Но почему именно меня мама выбрала, чтобы отдать? Что со мной было не так? За что? Хотя нет, не отдать, а продать! Как вещь!

— Потому что Маргарита родилась очень слабенькой и не подходила для сделки, — объяснила мама. — А ты родилась крепенькая, здоровенькая! Доктор сразу же унёс тебя, даже мне не показал.

После её слов я нервно рассмеялась. У меня в голове никак не укладывалось всё происходящее. Мне казалось, что я нахожусь в кошмарном сне. И всё, что сейчас происходит, просто сон. Но, увы, это была правда. Страшная правда, открывающая тайну моего рождения.

— Нет, — не могла я принять эту правду, — нет, так не бывает! Понимаешь, не бывает! — крикнула я на неё.

Миша тут же подбежал ко мне и сгрёб меня в охапку, крепко прижав к себе. Он обнял меня по-братски, и я смогла увидеть слёзы и на его глазах. Эта правда сделала больно и ему.

Я столько лет мечтала узнать правду о своей семье и своих родителях, столько лет шла ко всему этому. И вот, сейчас нет больше тайн, но легче мне не стало. Эта ужасная правда тяжёлым грузом легла у меня на душе, не давая вздохнуть.

Лучше бы я ничего не знала. Лучше бы так и мечтала, чем знать такое.

— Какая же ты дрянь! — сквозь зубы процедил отец, снова замахиваясь на маму, но во время передумал. — Пошла вон с глаз моих! — он указал маме на дверь, но она молча стояла. — Вон!!!

Ничего больше не говоря, мама выбежала из комнаты.

— Присмотри за ней, — попросил Миша Артёма, и тот, кивнув, послушно вышел.

А я стояла в объятиях брата и испуганно смотрела на отца. А он, он подошёл ко мне и тихо спросил:

— Зачем? Зачем ты появилась в нашей жизни? Скажи, зачем ты пришла в наш дом? Зачем всё разрушила? — а потом просто вышел.

Что я могла разрушить, если всё было разрушено уже давно. Почему снова виноватой оказалась я. Почему я всегда и за всё должна расплачиваться? Неужели так будет всегда? Почему со мной так поступают самые родные и близкие люди?

Тайна моего рождения раскрылась, но вопросы не убавились, а наоборот только прибавились.

Больше ничего не говоря, я расплакалась. Миша, просто обнял меня, потом поцеловал в макушку и тихо сказал:

— Спасибо, что спасла мне жизнь! — он посмотрел на моё заплаканное лицо. — А сейчас успокойся. У тебя есть я, и я никогда никому тебя в обиду не дам. — Он мне улыбнулся. — Хватит плакать, — он вытер мои слёзы. — Подумай о своём будущем ребёнке.

Мой ребёнок! Поверить не могу, что я стану мамой. Мамой нашего с Серёжей ребёнка. Как бы мне сейчас хотелось поехать к нему и рассказать это радостную новость. Я уверена, что он был бы очень рад, что скоро станет папой.

— Это ребёнок Сергея? — спросил брат.

— Да, — не стала скрывать я. Больше мне нечего скрывать. — Я хочу поехать к нему! — неожиданно решаю я.

— Уверена? Мне кажется, что ты ещё очень слаба.

— Да, я уверена. Отвезёшь? — сейчас мне было просто необходимо увидеть Сергея.

— Конечно, — он поцеловал меня в щёку. — Собирайся, жду тебя внизу.

Я не знала, услышит ли меня Серёжа, но мне очень хотелось рассказать ему эту новость. Возможно, она придаст ему силы и желание жить.

В больнице уже привыкли к моим ежедневным визитам и беспрепятственно пускали меня к Парфёнову. Да и попробуй не впусти Маргариту Полонскую. Они же не знают, что я не она.

— Здравствуй, любимый, — поприветствовала я его. — Как же я по тебе скучаю. Мне так тебя не хватает. Мне так много нужно тебе рассказать. Пожалуйста, — я взяла его за руку, — возвращайся поскорее, — ты нам очень нужен, — я подошла к нему поближе и положила его руку на свой живот. — Ты нужен нашему ребёнку! Возвращайся! — конечно, Сергей не очнулся, как это бывает в красивых фильмах. Он продолжал лежать неподвижно. Но пульс его заметно участился. Значит, он меня услышал, теперь у него есть ещё один смысл, чтобы жить.