Интервью журналу «Полдень, XXI век» - Страница 1

Связаны ли, на Ваш взгляд, понятия «научно-технический прогресс» и «духовный прогресс»?

Я не очень понимаю – что такое «духовный прогресс». По мне, так люди вообще от эпохи к эпохе меняются на удивление мало; разве что квартирный вопрос их временами портит…

В какой степени с ними связан социальный прогресс? Может ли технический прогресс решить социальные проблемы, улучшить взаимоотношения в обществе?

Я бы сформулировал осторожнее: «изменить взаимоотношения в обществе»; и уж это он проделывает регулярно, на наших глазах. К примеру, «зелёная революция» в сельскохозяйственных технологиях позволила «одному с сошкой» без особых проблем прокормить «семерых с ложкой» – и вековечная социальная «трофическая пирамида» оказалась вдруг инвертированной. Вакцинация и антибиотики практически решили проблему массовой детской смертности – на чём и возникла современная семья с одним-двумя детьми, принципиально отличная, как полагают социологи, от всего, что называли этим словом до сих пор. Вот это всё и привело, в конечном счёте, к возникновению того, что называют «постиндустриальным обществом», где большинство населения не занято непосредственно в сфере материального производства. Можно спорить о том, к добру или к худу эти изменения – но то, что мы сейчас живём в эпоху грандиозных социальных перемен, сопоставимых с неолитической революцией, сомнения не вызывает. Причём перемены эти были инициированы, в конечном счёте, отнюдь не Вольтером с Марксом-Энгельсом, а Пастером с Уотсоном-Криком.

В середине минувшего века научно-технический прогресс представлялся панацеей от всех бед, сейчас же отношение к нему опасливо-осторожное, если не отрицательное. В чём, по вашему мнению, причина таких изменений?

Воинствующий антиинтеллектуализм – действительно одна из характерных черт нашей эпохи. Симптомы его вы можете лицезреть на каждом шагу: и в регулярных наездах на научно-технический прогресс, и в попытках убрать из школьных программ теорию эволюции и «Большой Взрыв» – на полном серьёзе заменив их библейским Шестодневом, и в фантастической популярности (в том числе и среди государственной «элиты») фоменковщины и всякого рода оккультного шарлатанства.

Антиинтеллектуализм этот, если вдуматься, является закономерным следствием развития демократии. Развитие это шло по линии поэтапной отмены разнообразных цензов (имущественного, образовательного, оседлого проживания и т.п.); а нынче дошёл черёд до отмены последнего ценза – интеллектуального, и к управлению обществом допустили, в массовом порядке, этих самых… ну, политкорректно выражаясь, «представителей интеллектуального большинства». Подчёркиваю: позволили – не выступать «от имени и по поручению» дураков и неучей, цинично манипулируя при этом означенной публикой (этим-то занимались все политиканы от сотворения мира), а именно что – рулить им самим ; формируя при этом соответствующее общественное мнение через СМИ – в том числе по части научно-технического прогресса и школьного образования.

То обстоятельство, что «И вот теперь радио есть, а счастья по-прежнему нет» (с), очевидно всем, даже и неучам (к каковым принадлежит и изрядная доля так называемой «гуманитарной интеллигенции»). Но поскольку у всех этих гуманитарных неучей в школе по математике было – понятно что, понятие «обратной теоремы» им не знакомо в принципе. Вот они и полагают, в простоте своей, что раз «радио есть, а щастья нету», надо то радио отменить – и тогда щастье непременно появится!

Считаете ли Вы, что наука решит в будущем все проблемы человечества? Или, решая одни проблемы, она всё время будет создавать новые?

Вопрос в принципе некорректен. Не по адресу. Наука sensu stricta , вопреки широко распространённому заблуждению, «решением проблем человечества» вообще не занимается. Так что Роман Ойра-Ойра в памятном диалоге («А чем вы занимаетесь?» – «Как и вся наука – счастьем человеческим») несколько лукавил: ему ли не знать, что на самом деле наука занимается лишь «Удовлетворением собственного любопытства за казённый счёт» – и ничем кроме. Более того, наука – вопреки ещё более широко распространённому заблуждению – не занимается даже и поисками Истины: это – задача религиозно-философских систем, которая науке категорически противопоказана . Функция науки же состоит в сравнительном анализе информационных моделей окружающей нас реальности – и полностью этим исчерпывается.

Попросту говоря, задача науки ограничивается выбором между геоцентрической и гелиоцентрическими системами, тогда как разработка основанных на тех моделях Вселенной методов навигационного исчисления для целей практического кораблевождения – это уже задача не научная , а инженерная (инженерия – ничуть не менее почтенная сфера интеллектуальной деятельности; но – другая). Равно как и высказывание суждений о том, которая из двух систем «истинна»; в своё время один из членов инквизиционного трибунала, судившего Галилея, высокоученый кардинал Белармино, сочувствуя учёному, подсказывал тому линию защиты на процессе: «Вам просто не следует утверждать, что гелиоцентрическая система истинна : настаивайте на том, что это всего лишь более удобная математическая модель , призванная упростить астрономические расчёты». Забавно, что учёным понадобилось почти четыре века, чтобы прийти-таки к тем же эпистемологическим принципам, что сформулировал тогда просвещённый церковник…

Естественный вопрос: а зачем тогда вообще Обществу такая недешёвая игрушка, как Наука – раз с технологическим прогрессом (который как раз и представляет практический интерес) наука, как уже сказано, связана лишь опосредовано? Один из возможных ответов таков: чтобы всегда иметь под рукой консилиум независимых экспертов , готовых в случае нужды дать консультацию (обычно – прогноз) по любому неожиданно возникшему вопросу; ключевое слово тут – «независимых». В качестве иллюстрации этого тезиса – две истории; что называется – «Почувствуйте разницу!»