Интервью в чёрно-белом цвете - Страница 3

– Кто разрешил?! – прошипел он полицейскому. – Что за бардак?!

Капитан Кирко поскрёб ногтём другую небритую щёку.

– Разрешил я. По просьбе моего бывшего начальника. – И буркнул подошедшему пижону: – Возникли ещё идеи?

Зампрокурора настороженно уточнил:

– Вы знакомы?

– Встречались, – подтвердил капитан. – Кто ж не знает Игоря Могилевича? Себе дороже.

Подошедший сухо произнёс:

– Здравствуйте, кого не видел. – Его каштановые волосы подстрижены были коротко. Худощавое лицо, тщательно выбритое, где-то уже загорело, а карие глаза, будто не замечая покойника, в упор смотрели на следака. – Идеи возникли. Пойдём, покажу кое-что.

– Перец ты въедливый, – посетовал капитан Кирко, уходя с пижоном.

Зампрокурора поправил очки.

– Что любопытно, – не скрыл он раздражения, – неприметное это дело привлекло сразу двух корреспондентов «Наблюдателя».

– Представьте, я тоже это заметила, – ожгла его взглядом Рита. – Но меня сюда привлекли вы, Николай Захарович. Вам и отвечать за базар. А со своим коллегой, поверьте, я разберусь сама. – И, пока зампрокурора соображал, как отреагировать, она рванула по газону за удаляющейся парочкой.

У ленты ограждения Рита прихватила конкурента за рукав приталенного пиджака.

– Можно тебя на минутку?

Пижон и полицейский переглянулись. Капитан сказал:

– Минута, не больше. Или вам, ребята, придётся долго меня искать.

Рита потянула пижона в сторонку.

– Какого чёрта?! Это моё дело!

Пижон приподнял бровь.

– Простите, вы кто?

Рита скривила губы в усмешке.

– Уже две недели, Могилевич, мы работаем с тобой в одном СМИ. Но среди нас, букашек, ты мелькаешь, словно комета с павлиньим хвостом, недоступный и призрачный. Зовут меня Рита Володина. Будь умницей, не путайся под ногами.

Могилевич стоял, покачивая портфельчиком.

– Задание вам дал Фролов? – спросил он задумчиво.

– Кто ж ещё! – соврала Рита. – Теперь ты отвалишь?

Могилевич насмешливо поклонился.

– Катапультируюсь. – И вернулся к полицейскому. – В минуту мы уложились. Идём, Серёга.

Рита буравила взглядом их спины. Рядом прошелестел голос зампрокурора:

– Похоже, с коллегой вы разобрались не вполне.

Рита в досаде к нему обернулась.

– Не волнуйтесь, Николай Захарович: хлопот вам не прибавится.

Зампрокурора покачал головой.

– Хлопоты у нас общие, Маргарита. В интересах следствия, разумеется. Не откажетесь ли сегодня со мной отужинать? Чтобы обсудить нашу стратегию.

Выдержав паузу, Рита кивнула.

– Выбираю «Арагви». В интересах следствия.

– Закажу столик на полвосьмого, – просиял зампрокурора. – Надо же, чёрт побери, иногда расслабиться, а то сил не хватит без конца дерьмо расхлёбывать.

– Надеюсь, Николай Захарович, – нахмурилась Рита, – сегодня мы ещё похлебаем. У меня обязательства перед газетой. А тут ещё Могилевич хренов… – Она бросила взгляд на пижона и следака, зачем-то изучающих металлическую ограду, построенную вдоль канала. – На чьей вы стороне, Николай Захарович?! Скажите откровенно! – притопнула каблучком Рита.

Зампрокурора потрогал ободок своих очков.

– Обижаете, Маргарита. – Он деловито глянул на часы. – Сделаем так. Сейчас я познакомлю вас вон с тем папашей, жующим бутерброд. Это наш судмедэксперт. Пообщайтесь с ним, задайте умные вопросы…

– А он не пошлёт меня в задницу? – усомнилась Рита.

Зампрокурора хмыкнул.

– Если Эпштейн вас пошлёт, это будет сенсация. Смелей, он поговорит с вами охотно. А я постараюсь – где-нибудь через часик – организовать вам встречу с Ракитиным, гендиректором Водоканала. Головной офис у них возле метро «Октябрьская», но в данный момент, козе понятно, Олег Тимофеевич примчался на разборку сюда. Воспользуемся. Он плотно работал с покойным Травкиным и наверняка сообщит вам что-то интересное для статьи. Притом подскажет с кем, конкретно, из сотрудников вам следует побеседовать. Сейчас, естественно, тут не до журналистов, так что не особо напирайте…

– По-вашему, я тупая? – вежливо уточнила Рита.

– Упаси Боже, – мотнул головой зампрокурора. – Через денёк-другой, если всё пойдёт по плану, никакой Могилевич вас не обскачет.

Рита поправила на нём галстук.

– Вы моя муза, Николай Захарович.

Зампрокурора посмотрел ей в глаза.

– Надеюсь, мне зачтётся.

– С процентами. – Рита взяла его под руку. – Подайте мне судмедэксперта.

Они двинулись по газону за ленту заграждения, и Рита предусмотрительно пропустила своего куратора вперёд.

Судмедэксперт, щуплый дядечка в спецовке, не спеша ел бутерброд и запивал чаем из термоса, используя капот автомобиля в качестве стола. Неподалёку, возле белого фургончика, сгрудились четверо полицейских в форме. Они курили и щурились на солнышко, будто студенты на пляже. При виде приближающейся журналистки они примолкли и синхронно обернулись в её сторону. Зампрокурора испепелил их взором сквозь очки. Один из полицейских дурашливо отдал ему честь, после чего компания продолжила увлекательный трёп.

Зампрокурора улыбнулся судмедэксперту.

– Ефим Зиновьевич, эта девушка вас боится.

Дядечка в спецовке откусил от бутерброда.

– Вот что значит репутация. Сорок лет всех пугаю.

Прыснув, Рита протянула руку.

– Володина Рита, газета «Наблюдатель».

Дядечка слегка пожал её ладонь.

– Эпштейн, фокусник-иллюзионист. – Он глянул в сторону металлической ограды, возле которой копошились Могилевич и капитан Кирко. – Сегодня, похоже, все московские СМИ дуба дали. Остался лишь «Наблюдатель», и его элитный спецназ брошен нам на подмогу.

Зампрокурора вежливо осклабился.

– Так и есть, Ефим Зиновьевич. – Он приобнял Риту за плечи. – Не ответите ли девушке на вопросы? Кое-что по процедуре, ну и, так сказать, в общем…

– Запросто. – Судмедэксперт хлебнул из крышки термоса. – Сперва мы везём покойника в морг, потом – на кладбище. А если в обратном порядке, это нарушение процедуры.

Хохотнув, Рита взяла нахмурившегося зампрокурора под локоток.

– Ступайте, Николай Захарович. Мы тут сами.

Зампрокурора блеснул очками.

– Ладно. Встречаемся в вестибюле через полчаса. – Он зашагал к административному корпусу.

Проводив его ироничным взглядом, судмедэксперт обратился к журналистке:

– Чего вы от меня ждёте? В идеале.

– Если вас не затруднит, Ефим Зиновьевич…

– Короче. Я тороплюсь на пенсию.

– Не споткнитесь второпях, – огрызнулась Рита.

Ефим Зиновьевич глянул на неё с интересом.

– Этого и остерегаюсь. – Он стряхнул с себя хлебные крошки. – Осмотрите лестницу, где парень простился с жизнью. Бесплатно советую.

Рита встрепенулась.

– Конечно. Пойдёмте.

Судмедэксперт качнул головой.

– Детка, я вам не экскурсовод. Вон там, метрах в двадцати. Осмотрите и поделитесь со мной идеями. Если таковые возникнут.

– Попробую. – Рита двинулась в указанном направлении.

Лестница, прикрытая кустами жасмина, тотчас отыскалась. Рита приблизилась к ней с опаской. На вид ничего обескураживающего: ступени рифлёные, удобные поручни – всё из металла, отполированного до блеска. Нижним основанием эта конструкция примыкала к бассейну с плавающим мусором – от выпотрошенных холодильников и автомобильных шин до сучковатых брёвен, презервативов и пластиковых бутылок. Вот она – камера гидросортировки твёрдых бытовых отходов. Здесь упокоился тридцатидвухлетний главспец Василий Травкин. Плавал среди мусора. Риту передёрнуло.

На ступеньке лестницы, третьей снизу, слизистым пятном размазана была драная тряпка. На ней, судя по всему, главспец поскользнулся, ударился головой и… Тут Рита призадумалась. Она постояла, ещё разок осмотрела место происшествия и поспешила к судмедэксперту делиться мыслями.

Возле Ефима Зиновьевича меж тем топтались капитан Кирко и треклятый Могилевич. На руках капитана белели латексные перчатки, а у ног его, на траве, бугрился прозрачный пакет с четырьмя полуметровыми прутьями от металлической ограды. Могилевич уже уходил.