Интегральные деревья - Страница 4

Интегральные деревья вырастают до чудовищных размеров. Каждое такое растение образует длинный, необычайной прочности ствол с кронами зелени на обоих концах. Его устойчивость поддерживается приливом. Они образуют тысячи радиальных спиц, окружающих звезду Левой. Они вырастают до сотни километров в длину и до двадцати в ширину, чтобы устоять против «гравитации» приливов и постоянных ураганных ветров.

Эти ветры образуются благодаря простой орбитальной механике. Они постоянно дуют с запада во внутренней зеленой кроне и с востока во внешней кроне (как обычно, внутрь — это направление в сторону звезды Левой). Вся конструкция изгибается под ветром, образуя почти горизонтальную ветвь на каждом конце. Зеленая листва получает удобрения с дующим ветром…

Опасности для здоровья при жизни на таком дереве хорошо известны. Если «Дисциплина» действительно покинула нас и если мы действительно предоставлены самим себе в этой уникальной окружающей среде, то, возможно, самым разумным было бы поселиться в зеленых кронах таких интегральных деревьев. Если же дерево окажется более опасным, чем мы предполагаем, нам легко будет убраться оттуда. Нужно лишь прыгнуть и подождать, пока нас не подберут. Град поднял глаза:

— Они не слишком-то много знали о деревьях, верно?

— Да. Но, Джеффер, они ведь видели их только извне.

Это была пугающая мысль. Пока он пережевывал ее, Ученый сказал:

— Боюсь, тебе нужно начать тренировать своего собственного Града, и быстро.

Джайан сидела скрестив ноги и плела тросы. Иногда она поднимала взгляд, чтобы поглядеть на детей. Они, подобно ветру, пронеслись по Общинным, а потом ветер стих, оставив их сгрудившимися вокруг Клэйва. Он наработал не слишком много, хоть и пытался.

Девушки были влюблены в Клэйва, мальчики ему подражали. Некоторые просто наблюдали, некоторые толпились вокруг, пытаясь помочь ему собрать гарпуны и копья или задавая бесчисленные вопросы:

— Что ты делаешь? Зачем тебе так много гарпунов? И столько троса? Это что, охотничий поход?

— Я не имею права говорить вам, — ответил Клэйв с нужной дозой сожаления в голосе. — Кинг, где это ты был? Ты весь грязный, липкий.

Кинг, счастливый восьмилетка, весь был разрисован бурой пылью.

— Мы лазили на нижнюю сторону. Там листва зеленее. И вкуснее.

— Вы брали с собой тросы? Эти ветки не такие крепкие, как обычно. Вы можете свалиться. А взрослые с вами были?

Джилл, девяти лет, попробовала его отвлечь:

— А когда обед? Мы по-прежнему голодные.

— Да и мы все тоже. — Клэйв повернулся к Джайан. — У нас предостаточно груза, мы не будем тащить на себе еще и еду, а воду найдем на стволе, сандалии-кошки… реактивные стручки… я рад, что мы их раздобыли… надеюсь, нам хватит копий… что еще нужно? Джинни вернулась?

— Нет. А кстати, за чем ты ее отправил?

— Обломки скал. Я дал ей сеть для них, но она должна добраться до Устья дерева. Надеюсь, она найдет там хорошее точило.

Джайан не осуждала детей. Ей и самой нравился Клэйв. Она оставила бы его для себя, если бы могла… если бы не Джинни. Иногда она гадала: может, Джинни чувствует нечто подобное?

— Хм-м… Нужно собрать немножко листвы, прежде чем мы покинем крону.

Джайан прервала работу.

— Клэйв, об этом-то я никогда не думала! Ведь на стволе нет листвы! Нам будет нечего есть.

— Разыщем что-нибудь. За этим мы и идем, — решительно сказал Клэйв. — Ты что, хочешь отказаться?

— Слишком поздно, — ответила Джайан.

Она не сказала, что вообще не хотела идти, но теперь об этом уже нечего было заикаться.

— Я ведь могу отпустить тебя. И Джинни. Таким гражданам, как ты, они не позволят…

— Я не останусь здесь.

Нет, если тут будут Мэйрин и Председатель, а Клэйв уйдет… Она глянула вверх и сказала:

— Мэйрин.

Жена Клэйва стояла, скрытая полумраком на дальнем конце Общинных. Должно быть, она уже наблюдала за ними некоторое время. Мэйрин была на семь лет старше Клэйва — коренастая женщина с квадратной челюстью, точно такой же, как и у ее отца — Председателя. Она позвала:

— Клэйв, могучий охотник, что ты тут делаешь с этой женщиной, вместо того чтобы разыскивать мясо для граждан?

— Выполняю приказы.

Она приблизилась, улыбаясь.

— Экспедиция. Мой отец и я организовали ее вместе.

— Хочешь верить в это — как угодно.

Улыбка соскользнула с ее лица.

— Размор! Ты слишком долго насмехался надо мной, Клэйв. Ты и все они. Надеюсь, ты свалишься в небо.

— Надеюсь, что нет, — мягко ответил Клэйв. — Может, поможешь нам собраться? Нам нужны одеяла. Лучше иметь лишние. Девять.

— Ищи сам, — сказала Мэйрин и гордо удалилась.

Здесь, в гуще кроны Квинна, в листве были проложены тоннели. На вертикальном отростке ветки гнездились хижины, и тоннели бежали мимо них. Теперь у Харпа и Гэввинга оказалось достаточно места, чтобы поразмяться. В токе прилива они проламывались сквозь листву так, словно та была соткана из воздуха. Ветки вокруг тоннеля были сухие и голые, всю листву с них ободрали на еду.

Перемены. Перед прохождением Голда дни стали длиннее. Обычно между временем сна протекало два дня, теперь их было восемь. Град как-то раз пытался объяснить Гэввингу причину этого, но Ученый застукал его и обвинил Града в том, что тот выдает секреты, а Гэввинга — в том, что тот его слушает.

Харп думал, что дерево умирает. Ну, Харп вообще-то хороший рассказчик, а беды мирового значения только украшают хорошие рассказы. Но Град думал так же… Да и Гэввинга одолевало предчувствие, что мир приходит к концу. Он почти хотел, чтобы мир пришел к концу до того, как ему придется рассказывать Председателю про его сына.

Он остановился, чтобы заглянуть в свое собственное жилище — длинную полуцилиндрическую хижину холостяков. Она была пустой. Племя Квинна, должно быть, собралось на ужин.

— У нас неприятности, — сказал Гэввинг и потянул носом воздух.

— Это уж точно, но что толку прятаться. Если мы будем прятаться, мы не будем есть. Кроме того, у нас есть вот это. — Харп взвесил на руке мертвый гриб.

Гэввинг покачал головой. Это не поможет.

— Ты должен был бы остановить его.

— Я не мог. — И когда Гэввинг не ответил, Харп продолжил: — Четыре дня назад все племя швыряло тросы в пруд, помнишь? Пруд был не больше крупной хижины — такой, словно мы могли притянуть его к нам. Мы не думали, что это глупо, пока он не пролетел мимо, и только Клэйв отправился за кухонным котлом, и к тому времени, как он вернулся…

— Я даже Клэйва не послал бы ловить меч-птицу.

— Двадцать-двадцать, — усмехнулся Харп. Поговорка была архаичной, но ее значение известно: «Задним умом крепок».

В волокнах оказалось отверстие: загон для индеек, в котором болталась одна тощая, еще живая индюшка. Теперь других не будет, разве что из потока ветра удастся выловить дикую. Голод и жажда… Вода все еще иногда сбегала вниз по стволу, но никогда в достаточном количестве. Летающие создания все еще проносились мимо, мясо еще можно было выудить из воющего ветра, но редко. Племя не могло выжить, питаясь лишь сахарной листвой.

— Рассказывал ли я тебе, — спросил Харп, — про Глорию и индюшек?

— Нет. — Гэввинг слегка расслабился. Он нуждался в том, чтобы отвлечься.

— Это было двенадцать или тринадцать лет назад, перед проходом Голда. Тогда предметы не падали так быстро, как сейчас. Спроси Града, он расскажет тебе — почему, я-то не могу объяснить, но это правда. Так что если бы она просто упала в загон для индеек, она не проломила бы его. Но Глория пыталась передвинуть котел, она держала его в руках, а его масса была в три раза большей, чем ее, так что, когда она потеряла равновесие, она начала бежать, чтобы не врезаться в землю, и при этом разнесла загон для индеек. Это было проделано так, что и нарочно не придумаешь. Индейки разлетелись по всему Сгустку и по небу. Мы вернули обратно едва-едва треть. Тогда мы отстранили Глорию от кухонных обязанностей.

Еще одно отверстие, на этот раз большое — три комнаты, оформленные из опорных веток. Пустые. Гэввинг сказал: