Интегральные деревья - Страница 3

Лэйтон мог поклясться, что тварь еще не увидела их. Он торопливо заякорил свой собственный трос, рабочий конец которого был снабжен крюком, вырезанным из жесткого дерева с конца ветви. Лэйтон раскрутил конец вокруг головы, заорал и выпустил его.

Меч-птица, должно быть, услышала их или увидела. Она резко развернулась, рот ее широко раскрылся, а треугольный хвост яростно извивался, когда она пыталась свернуть направо, на ту сторону ствола, где они находились. Действительно, голодная! Гэввинг до последней минуты не предполагал, что она, в свою очередь, тоже может рассматривать их как мясо.

Харп нахмурился:

— Может, это и сработает. Если нам повезет, она врежется в ствол.

Меч-птица, казалось, росла с каждым вздохом: сначала она стала больше, чем человек, потом больше, чем хижина. Вся она, похоже, состояла из пасти, крыльев и хвоста. Хвост был упругой перепонкой, натянутой между У-образным раздвоением хвостовой части скелета. Концы его были заострены. Что она делает в такой дали? Меч-птицы обычно питаются созданиями, кормящимися в плавучих лесах, а здесь, в такой близости от Воя, их было очень мало. Тут всего было очень мало. Тварь выглядит исхудавшей, подумал Гэввинг, а один ее глаз будто прикрыт мягким зеленым ковром.

Пух относился к растительным паразитам, который разрастался на животном, пока животное не умирало. Людей он тоже поражал. Все подхватывали его раньше или позже, некоторые не один раз. Но у людей хватало соображения оставаться в тени, пока пух не истощался и не умирал.

Может, Лэйтон и прав. Рана головы, потеря чувства направления. Да и в самом деле, это было мясо, гора мяса, здоровая, точно хижина холостяков. Она, должно быть, жутко голодна… и поворачивается прямо на них.

Впереди несся огромный, все расширяющийся, набитый зубами рот.

Лэйтон с фантастической скоростью сматывал трос. Гэввинг увидел, как мимо него пролетел трос Харпа, и, освобождаясь от ступора, бросил свое собственное оружие.

Меч-птица невероятно быстро развернулась и цапнула гарпун Гэввинга, точно это был лакомый кусочек. Харп завопил. Гэввинг на мгновение замер, затем пальцы его ног вцепились в ветви, пока он натягивал трос: он поймал добычу.

Создание не пыталось убежать, оно все еще парило рядом.

Крюк Харпа просвистел вдоль бока птицы, но соскользнул. Харп заорал, вновь попытался зацепить добычу, но промахнулся. Он освободил трос для следующей попытки.

Гэввинг по локти зарылся в переплетение веток и волокон, его пальцы ног цеплялись все крепче, руки смертной хваткой вцепились в трос. Не сводя глаз с птицы, он вел себя так, словно очень хотел контакта с тварью-убийцей. Он крикнул:

— Харп, куда ее ударить?

— Бей в глазницу.

Тварь была растеряна, ее влекло к ним помимо воли, хвостом она сбивала куски коры у них над головами, совсем близко. Ствол содрогался. Гэввинг в ужасе завыл. Лэйтон закричал в гневе и метнул свой гарпун.

Гарпун вонзился в бок меч-птицы. Лэйтон крепко натянул трос, и крюк все глубже погружался в плоть.

Хвост меч-птицы замер. Возможно, она пыталась понять, что происходит, разглядывая их двумя глазами, тогда как ветер относил ее на запад. Трос Лэйтона натянулся. Потом трос Гэввинга. Опорные ветки проскальзывали между пальцами ног Гэввинга. Затем огромная масса животного потянула его в небо.

У него перехватило горло, но он слышал визг Лэйтона. Лэйтона тащило тоже.

Веточки все еще были зажаты в пальцах ног Гэввинга. Он поглядел вниз, в мягкое расширение кроны, думая о том, не бросить ли трос и не прыгнуть ли. Но его трос был все еще заякорен… а ветер был сильнее, чем прилив, он мог его сдуть и пронести мимо кроны, мимо веток, все дальше и дальше. И Гэввинг скорчился, вцепившись в трос, подальше от хищника-жертвы.

Лэйтон не терял времени. Он подготовил копье и ждал.

Меч-птица наконец решилась. Тело ее резко изогнулось. Раздвоенный хвост бессильно лупил по тросу Гэввинга. Она захлопала плавниками, пытаясь повернуть на запад. Трос Гэввинга натянулся, затем веточки спружинили, и он освободился.

Теперь Гэввинг мог вновь вернуться в безопасное место, но продолжал наблюдать.

Лэйтон нацелил копье, другая его рука вращалась в воздухе, не давая телу развернуться, тогда как хищник крутился вокруг него. Практически люди были единственными из всех созданий, населяющих Дымовое Кольцо, кто не имел крыльев.

Тело меч-птицы изогнулось в букву У. Ее хвост перерубил Лэйтона пополам прежде, чем тот успел двинуть своим оружием. Рот твари четыре раза открылся и закрылся, и Лэйтон исчез. Пасть все продолжала открываться и закрываться, пытаясь вытолкнуть застрявший в горле гарпун Гэввинга, а ветер тащил тварь на восток.

Хижина Ученого была такой же, как и все хижины племени Квинна: живые опорные ветки, переплетенные вроде корзинки. Она была побольше, чем некоторые, но никакого намека на роскошь. Потолок и стены были завалены всяким хламом: доски и перья индюшки, красные крониды для приготовления чернил, разные приборы для обучения, приборы для науки и реликты того времени, когда люди летали со звезды на звезду.

Ученый вошел в хижину с отрешенным видом. Его руки были по локоть в крови. Он обтер их горсткой листвы, продолжая бормотать:

— Проклятые бурильщики! Зарываются — и все тут, ничем их не остановить. — Он поглядел наверх. — Град?

— Привет. С кем ты разговаривал? Сам с собой?

— Да! — Он яростно продолжал скрести свои руки, потом отбросил окровавленную листву. — Мартал умерла. Бурильщик зарылся в нее. Возможно, я убил ее сам, пытаясь его вытащить, но она бы все равно умерла… Нельзя оставлять яйца бурильщика. Ты слышал про экспедицию?

— Да. Немного. Я никак не могу заставить кого-нибудь рассказать мне все.

Ученый сгреб со стены пучок листвы и попробовал очистить скальпель. Он не смотрел на Града.

— Что ты думаешь?

Град пришел уже в ярости и, пока ожидал в пустой хижине, рассердился еще больше, однако попытался никак не показать этого при разговоре.

— Я думаю, наш Председатель пытается избавиться от некоторых граждан, которых он не любит. Все, что я хочу знать, — почему и от меня тоже?

— Председатель дурак. Он считает, что наука в силах остановить засуху.

— А, так у тебя тоже неприятности? А ведь ты винил меня, — упрекнул Град.

Наконец Ученый взглянул на него. Град ожидал, что у того будет виноватый вид, но глаза Ученого были спокойными.

— Я позволил ему думать, что обвинять нужно тебя, это верно. Теперь я хочу, чтобы ты кое-что сделал…

Ответом ему был громкий смех.

— Что, еще механизмы, которые я должен тащить с собой на ствол?

— Град*… Джеффер… Что я рассказывал тебе о дереве? Мы вместе изучали Вселенную, но дерево — самая важная вещь. Разве я не учил тебя, что все живое умеет удерживаться у медианы Дымового Кольца, где есть воздух, и вода, и почва?

— Все, кроме деревьев и человека.

— У интегральных деревьев есть такой способ. Я учил тебя.

— Я… Я думал, это только догадка… О, я вижу. Ты хочешь поставить на кон мою жизнь.

Ученый опустил глаза.

— Думаю, да. Но если я прав, ничего не останется — лишь ты и те люди, которые пойдут с тобой, Джеффер. Может быть, это ерунда, и ты вернешься вместе со всеми, и вы принесете… все, в чем мы нуждаемся: индеек на развод, каких-нибудь мясных животных, способных жить на стволе. Я не знаю…

— Но ведь ты так не думаешь.

— Нет. Потому-то и даю тебе вот это.

Он извлек свои сокровища из стены, сплетенной из опорных ветвей: стеклянный прямоугольник четверть на полметра, достаточно плоский, чтобы влезть в вещевой мешок, четыре коробки, каждая размером с ладонь ребенка. Реакция Града была краткой, но выразительной:

— О-о-о!

— Ты сам решишь, говорить ли остальным, что ты несешь. А теперь начнем последний урок. — Ученый вставил кассету в считывающий экран. — Там, на стволе, вряд ли представится возможность продолжить обучение.

Растения Жизнь достаточно распространена в Дымовом Кольце, но она не обладает ни большой массой, ни большой плотностью. В среде, лишенной силы тяжести, зеленые растения разрастаются максимально широко, чтобы захватить как можно большее количество солнечного света, пролетающих мимо воды и почвы, не слишком заботясь о собственной структурной прочности. Мы нашли по крайней мере одно исключение…